Армагеддон. Апокрифы - Виктор Александрович Моключенко

у Гудвина. Гудвин ведь тоже сначала пугал, и за масками прятался, чтобы они пошли Бастинду воевать.

– Не понял? – оторопел Иван – ты, выходит, не придумывала, когда говорила о дяденьках в костюмах?

– Нисколечко. Страшная пасть у них вот так – она сделала движение словно что-то раздвигала – как вода в луже в стороны расплескивается, а под ней человек. А давайте еще в сказки поиграем!

– Хорошо. Только потом ты расскажешь мне то, что говорил этот абас про теть. Договорились?

– Иван, а кто такой Страшила? – спросил сидящий на траве Сэм, не влезая в их игру.

– Волшебника страны Оз не узнал, что ли? Эх ты, а еще американ!

– Ну и где я толстый? Просто плотный!

– Но вы же добрый, дядя Сэм – наморщила нос Лиза – и умный, а от этого грустный.

Иван сначала разинул рот, а потом расхохотался. Сэм не выдержал смущенно развел руками. Уделали.

– Только как так, с Элли же кроме Трусливого Льва и Страшилы еще железный дровосек был?

Иван нашел в себе силы кивнуть:

– Наверное ты помнишь, что с ним стало, когда они пошли воевать злую Бастинду? Железный дровосек конечно сильный, у нашего даже два топора было, только заколдованные синие кузнечики вот прям как летучие обезьяны вились вокруг него…

Глаза у Лизы наполнились влагой:

– А его можно собрать обратно? В сказке ведь его починили.

– Эх ты, фея чердачного домика. Наверное, можно, нам бы со Страшилой очень этого хотелось.

Лиза помолчала, подумала.

– Дядя абас сказал, что синие кузнечики заколдовывают людей, превращают в чудовищ и угоняют за небо. А наших теть, как и похищенных принцесс, держат в заточении и заставляют выходить замуж.

– А зачем им наши принцессы? – округлил глаза Иван – Своих у них нет, что ли, наши зачем?

– Слово сложное, похоже на рипеть… рип, рип…кация.

– Репликация? – тут же подсказал Страшила Мудрый и сделался еще грустней.

– Точно-точно – засмеялась Лиза – он так и говорил, тот дядя абас. И что бы вообще было как в сказке, дал мне волшебный кулончик. Стоит подуть в него, как в свисток, и он явиться как из-под земли.

– Поглядеть дашь? – равнодушно спросил Иван, хотя его раздирало на части.

– Ага. Только не потеряй.

Она стянула с шеи серебрянную цепочку, на которой болталось что-то похожее на крестик или кулон.

Иван осторожно, словно взведенную мину взял кулон, осмотрел, передал Сэму. Тот охнул.

– Ты чего?

– А у меня, тоже есть похожий свисточек, только на него Грэй прибегает. Меняемся?

– Если ненадолго. А кулончик тот очень нужный, абас попросил сразу же в него посвистеть.

– Лизонька, мы немножечко отойдем, нам с дядей Сэмом, то есть со Страшилой, надо посовещаться. Я ведь не получил еще смелость, и мне очень страшно при виде абаса, я ведь пока не такой смелый как ты.

Они отошли чуть в сторонку, чтобы Лиза не могла из слышать, не выпуская ее из виду.

– Сэмми, так че, дунем? – нетерпеливо протянул руку за свистком Иван и тут же получил по рукам.

– Я те дуну! Тайга кругом стеной, и ни одного укрытия. Обложат нас разом и всех делов.

– Так теперь они вроде хорошие, или я снова не так понял? – обиделся Иван, дуя на ладонь.

– Все у тебя просто, Вань. Хорошие, плохие. Мало ли они чего ребенку порассказали.

– Ну ведь сходится многое теперь. Смотри – Иван принялся загибать пальцы – Пипетка нам втирала, что синюшные зараженные спешно скроенный биоформ, не успели, все дела. Так?

– Допустим – кивнул Сэм направляясь к пикапу – и что с того?

– Ну а меня типа в спешке слепили из того что было? Трах-бах и готовый рабочий прототип?

– Тоже верно. Лиза, забирай Грэя, едем дальше. Они же тут триста лет за нами наблюдали, а на до нормального биоформа допетрали только сейчас. Не сходится, с их возможностями и временем, не понять, что человек сначала стреляет, а потом думает? Боится чуждого, потому и стреляет, отбраковывает.

Глава 06. Явление Харона

К их счастью, Лиза не прислушивалась к их разговорам, ее больше интересовала книжка-раскраска, которую Сэм вместе с упаковкой дешевеньких китайских фломастеров кинул в пакет все в той же забегаловке. Милое дело в дороге, есть чем занять ребенка, ходовой товар на трассе.

– Отбраковывают, Вань. Синюшные, это непрошедшие отбор, по каким-то нужным характеристикам. Их можно в расход, а чистеньких, готовеньких – к себе для коллекции. Благодетели ж вы наши.

– А может это мы сами себе сейчас в мозгах накрутили?

– Может. Но слишком многое у них шито белыми нитками, без возможности проверить. Вот ты на той стороне с многими знаком был? Ну, из эвакуированных? Или снова скажешь, тут помню, тут не помню?

– Так и скажу. Стой, так это что выходит, я Машу и детей своих этой чучундре, сам…

Сэм отрицательно закивал головой:

– Ты то причем? Они до них возможно еще раньше добрались. Если добрались.

– Думаешь? – с надеждой спросила вторая модель.

– Сколько раз к тебе подкатывали промывая мозги? Ты про лайнер рассказывал, голос тот бесплотный, который уламывал к сотрудничеству. Он меня едва ли не каждый день уламывал. И в виде бонуса, убрал в моем лабиринте перегородку, видя, что у меня от одиночества скоро съедет крыша и я буду непригоден.

– Выходит мне морочили голову. Подсунули сытый персональный рай, жирок наращивать нагуливать?

– Я бы может до этого не дошел, не скажи Лиза про репликацию. Зачем могущественной космической цивилизации какой-то захудалый мирок? Ресурсы? Да в космосе сырья этого, даром не нужно. Биосфера? Да за последнее десятилетие «Глаз Саурона» их десятки углядел. Кислородные, в зоне жизни.

– Тогда зачем? Не токи, Сэмми. Терпеть не могу, когда ты вот так вот молчишь с умным видом.

– Мы, Вань. Мы ресурс. Во все времена им были. Сырье, винтики. Что для собственного правительства, которые чуть ли не последние соки выжимало, милостиво бросая кости с барского стола. Они – другие? Может, варят они там у себя на своей Центавре из нас мыло, питательный крем для тенаклей?

Иван разом побледнел. Пребывая в неопределенности относительно семьи.

– Тогда зачем меня вернули к тебе?

– Бонус. Дополнительный бонус в поисках корабля. А зачем им его искать, если он принадлежит им?

Въехали в небольшой городок, коих на просторах нашей страны во множестве. Пусто. Лишь ветер гонит обрывки бумаги, да хлопает открытыми, кое где обгоревшими оконницами. Городку не нашлось даже имени, оно находилось на изгибе карты и было точно также стерто из жизни. Указатели были сожжены, словно их старательно, с упоением дела выжигали напалмом. До сих пор на пути не попадалось траурных дымных стягов горящих городов, которые никак не мог угасить моросящий мелкий дождик. Природа входила в свои права, устав от человеческого безумия и поливая иссушенную землю слезами. Иван, он же вторая модель, опасливо высунул в окно руку со счетчиком Гейгера.