Армагеддон. Апокрифы - Виктор Александрович Моключенко

– Ты многое пережил, и все мы тебе очень признательны за твою жертву. Но вот твоя награда.

Сэм помолчал, болтая ногами в прозрачно изумрудной воде, решился:

– А может так быть, что все окружающее всего лишь симуляция?

Харон столкнул его с плавника-отростка в океан, отвлекая от дум, и расхохотался:

– Это жизнь, друг мой. Как любовь, как дружба, жертвенность и верность. Не химическая реакция в мозгу, от полученного сигнала, а нечто истинно людское, ради чего стоит жить, вопреки иллюзии фатума.

Он протянул ему руку и Сэм, смахивая с лица воду и упираясь ногами в упругий бок полез обратно.

– Пусть смерть – это часть бытия, но самая пустяковая ее часть.

Рядом с его рукой проклюнулась мембрана, и только они зашли внутрь, как Левиафан, вспенивая океан, как сказочная рыба-кит степенно и величественно погрузился в его недра. Хотя был в сотни раз больше. Лишь чайки могли поведать его тайну. Пролетавший же в выси спутник, сканируя все в сверхвысоком разрешении, как всегда, ничего не увидел. А если и видел, то тут же спешил забыть.

Глава 09. Воины и эстеты

Харон объявил проверку всех систем Левиафана, дал команду на всплытие и самый малый. По отчетам биотехников, живой ковчег порядком отощал, спя в режиме консервации и ему была необходима пища. И поскольку он находился в богатом жизнью океане, то неспешно плывя прореживал поля планктона, а буде попадется, то человеческий мусор. Благо, в Тихом океане хватало и того и другого. Поглощать крупную, неразумную органику без решения капитала или его замов, запрещалось. Прощаясь с Сэмом, Харон посоветовал прогуляться наверх, и воспользоваться редким спокойным днем. Медперсонал выпустил Лизу из лазарета облаченной в голубой симбионт, сославшись на то, что ее ветхое платьице расползлось прямо в руках, дали то, что было под рукой. Хотя он подозревал что ее одежду просто утилизировали от греха подальше. Да и они с Иваном тоже хороши, не удосужились взять для нее обновки в каком-либо из условно пустых городов. Лиза была на седьмом небе от счастья, считая себя теперь настоящим атланским бойцом. Врачи не стали ее переубеждать, лишь улыбались, все-таки единственный ребенок на весь ковчег. Сэму же такой роскоши не предложили, а он скромно умолчал.

Выйдя наверх, он удивился открывшемуся виду: посреди широченной спины ковчега зеленел огромный прямоугольник травы, будто иллюстрация сказки Ершова, демонстрируя попавшую в опалу чудо-юдо рыбу-кит, с целым городом на спине. И долго бы он стоял в проходе, если бы не Столяров, проходивший с группой бойцов, мурлыкающий по нос «синее море, только море за кормой…» и хлопнувший по плечу.

– Ты чего застыл Сэм? А это – он проследил взглядом – внутренняя оранжерея, с особым видом травы, усиленно вырабатывающих кислород. Внутри в ней необходимости нет, мы и попросили поместить ее снаружи, вроде стадиона для тренировок. Не подстрижем, так вытопчем. Самое то.

– А какие тренировки? – Сэм наконец закрыл рот.

– Силовые, боевые, огневые – для десанта. Да и Ване будет где безопасно симбионт обжить.

– А он живой что ли? – пристраиваясь в конце колоны спросил вконец огорошенный канадец.

– А то ты не знал. У атлансов все технологии основаны на живой материи, или с ее участием.

– Ген, все не было времени спросить – помялся Сэм пряча глаза – а как ты выжил-то?

Столяров понимающе кивнул:

– Вы все равно ничего не смогли бы сделать. Иван хоть и держался молодцом, но руки все-же тряслись, заряд прошел по черепу. Вы уехали, а потом появились абасы. Долго удивлялись. Забрали, подлечили, собрали. Объяснили, что к чему. Солдату главное – понятная цель, враг.

– Ты больше не комплексуешь из-за своего искусственного происхождения?

– Харон умеет ставить задачи и вправлять мозги. Не хочешь поразмяться с нами?

– Вы же меня как котенка разорвете надвое! – выходя на подстриженную лужайку отнекался Сэм.

– Не скажи. Булчута, того, кто играл Булчута ты своей горгонской приспособой спалил.

– Не бойся, изъяли. Не положено мне такой убийственной мощности. Она ведь убивала и меня тоже.

– Вон оно че? То-то ты такой прибабахнутый тогда был. Ну ладно, бывай. Ты это, заходи, если че.

Здраво рассудив, что тренировки «абасов» в боевых симбионтах эффектны со стороны, Сэм оглянулся, и увидев у края оранжереи сидящего на земле человека, подогнувшего ноги по-турецки, направился к нему. Беспокоила неопределенность. После напряжения последних недель, когда нервы звенели как струны, а душа подавлена безысходностью, неожиданный отдых казался мукой. Все были заняты делом, кроме него. Иван обживал симбионт, выделывая на траве кульбиты как накуренный кот, Столяров следил, что бы он при этом не угробился сам, и не угробил кого другого. Лизу снова увели в пункт наблюдения, и забавляли, подключившись к запущенным спутникам и показывая из космоса вполне мирный облик Земли. Хотя атлансы перехватили ракеты, которыми обезумевшие люди накрывали друг дружку и перенаправили радиоактивное заражение и чужой биоценоз во временные разломы, но все же были вещи, которые были неподвластны и им. Землетрясения и цунами от сместившихся гравитационных полей Луны. Общая масса даже расколотой на Фатум и Лею не особо изменилась. Хотя, может быть, на это нужно было время.

Сэм уже понял, что постоянное удивление при столкновении с новой расой нормально, поскольку все время сталкиваешься с незнакомым, иным. Не только в плане вещей, но в плане суждений, действий. Вот и сейчас, вид сидящего на траве атланса поверг в недоумение. Высокий, не менее двух метров, атлет сидел в позе роденовского мыслителя и внимательно читал увесистую, старую с виду книгу. Обликом он походил на ожившую скульптуру итальянских зодчих. Светлые, чуть вьющиеся волосы, смуглая кожа.

– Не помешаю?

– Приветствую, Сэмюель! – кончиками губ улыбнулся атланс и отложил книгу – Ничуть. Я Юний.

– Можно просто Сэм. Не против, если присяду?

– Места много. Как и вопросов.

Сэм примостился на упругий ковер травы.

– Взаимно. Их у меня даже больше, чем может ответить Харон.

– Не обижайся. Он сейчас очень занят. Поверь, за пару недель это первый такой денек.

– Расслабиться и получать удовольствие? Зная, что где-то там разгуливает Пипетка, и не одна…

– Получать удовольствие… – скривил губы Юний – определение в стиле горгонов. Нам ближе – думать о возвышенном. Что же касаемо Пипетки, ты свою сейчас запутал еще больше. Тем более, она под плотным наблюдением и сопровождением. И пока не вылезет наружу все их змеиное гнездо мы, как это…

Он быстренько открыл одну из книг, которые громоздились вокруг него стопками, полистал страницы.

– … играем игру. Замечательное определение. «Сборник слов и афоризмов», столетнее советское издание!

– И чем же я помогаю сейчас?

– Суди сам. Она отправила тебя за ковчегом, но потом сообразив, что случайно ты его не найдешь, для эмоционального манипулирования вернула Ивана, в которого вбили предполагаемое местонахождение. Кстати, про сингулярность она не врала, редкий