Полуночная девственница (СИ) - Блэк Тиана

— Достаточно, — прервал её умозаключение брюнет, направляясь в сторону коридора. — У меня есть ваши глупые бумажки, даже больше, чем необходимо. Несуразные люди, видящие смысл в обычной бумаге, — прошипел себе под нос голубоглазый, с легкостью надевая черные сапоги.

Рыжеволосая едва смогла вдеть ноги в свои туфли, как тот резко дернул её за руку в сторону машины. Пожалуй, это было чересчур, так как она даже не сопротивлялась и, вообще, не понимала причины грубости с его стороны. Но глядя на его лицо, она промолчала, как, в общем, и всегда в подобных ситуациях.

Посещение гипермаркета заняло несколько часов, и ей казалось, что они скупили его полностью. Она старалась не думать о том, как у такого человека, живущего в полуразвалившемся домике, носящего совершенно обычную одежду и ненавидящего обувь, может быть столько денег. Он не дал ей заглянуть в чек, поэтому финальную сумму закупок рыжеволосая не видела, более того, мужчина оставил её в продуктовом отделе одну на полчаса. Но скупым его точно назвать было нельзя, потому что тот даже не посмотрел в чек и не был против закупки новой посуды, имея вполне неплохую старую. Разноглазая почувствовала себя сегодня настоящим шопоголиком, и это чувство было неописуемо приятным. Настолько приятным, что она перестала думать о том, что её может ожидать в дальнейшем.

Но чем ближе они приближались к его дому, тем страшнее ей становилось. И когда оборотень сказал девушке выйти из машины, у Оулдридж совсем опустились руки. И тем не менее та вытащила из багажника два больших пакета и с трудом притащила внутрь. С облегчением потирая руки, Никки тяжело выдохнула и обернулась на звук отворившейся двери. Мужчина принес гору оставшихся пакетов за раз. За один. Мать его. Раз! Бледнолицая стала еще на тон белее и отошла в сторону, уступая ему дорогу.

— Твоя душенька довольна? — спросил тот, сбросив кучу пакетов на пол, причем совершенно не задумываясь об их состоянии. При вопросе Райнхард не забыл неприятно скрипнуть зубами.

— А… эмм… ч-что? — сухими от страха губами пролепетала рыжая, вжимая голову в плечи.

— Взяла пакеты и побежала на кухню, — злобно скомандовал оборотень, изрядно подуставший от надоедливых людишек в магазине. — Я сказал… Взяла пакеты! Сейчас же!

— Д-да… Да! — пискнула Николетта, схватила первый попавшийся пакет и опрометью ринулась на кухню. Райнхард не заставил себя долго ждать и вошел за ней следом, скрестив руки на груди.

— Я ужасно хочу есть и даю тебе, максимум, полчаса, чтобы приготовить этих уток, иначе обедать я буду тобой, усекла?!

Девятнадцатилетняя молча закивала головой, моментально хватая утиные тушки. Благо, они уже были выпотрошены, иначе её бы вырвало. В этот поздний час и в её состоянии, по крайней мере, этим она оправдывала себя, Николь смогла додуматься только до рагу из утки. Но даже на рагу тридцати минут было недостаточно, и её сердце при готовке было готово разорваться на куски от страха. За полчаса мучений Николетта успела несколько раз порезать себе пальцы, но нарезанные куски мяса и овощей уже бурлили в одной кастрюле, однако времени было слишком мало, чтобы они успели приготовиться.

Добавляя последние специи, Оулдридж окончательно забывает о времени, но есть в этом доме и тот, кто не забыл. Грубые руки хватают её сзади за бедра и с остервенением вжимают в её мягкое тело свои пальцы в то время, как зубами оборотень пытается порвать ткань её серой водолазки.

— Время вышло… — шепчет он, все еще пытаясь оторвать от водолазки кусок. — Чертова одежда — под ней не видны метки! — злобно фыркает тот, задирая её юбку.

— Х-хватит… больно… и я готовлю… — жалуется рыжеволосая, всхлипывая каждый раз, когда его загребущие руки давят на ноющие раны.

— Я могу иначе утолить свой голод, — ухмыляется брюнет, снимая с неё трусы.

— Н-нет… н-нет…

— Боюсь, ты не в том положении, чтобы отказывать мне, девочка, — хмыкает оборотень, поворачивая к себе её заплаканное лицо.

— Не здесь… пожалуйста…

— Значит, тебя не устраивает лишь обстановка? — приподнимает бровь голубоглазый. — Мы можем отправиться в лес… и неплохо там развлечься. Кажется, в прошлый раз тебе понра….

Его прерывает пощечина. Больно ли ему? Ха, нет. На лице мужчины появляется лишь зловещая улыбка, отчего несчастная жертва делает шаг назад.

— Это был последний раз, когда ты подняла на меня руку, малышка. В следующий — я переломаю тебе конечности. Знаешь, я думал быть сдержаннее, но резко передумал… — сказав это, он подхватывает её под живот и небрежно взваливает на плечо как мешок картошки.

Секундой позже её кидают на кровать со все той же испачканной простынёй, и от её вида к горлу Николь подступает тошнота. Райнхард смотрит на неё, как на дуру, а затем рывком снимает с себя футболку и приступает к ремню.

— Раздевайся! — командует альфа в то время, как она смотрит на него красными от слез глазами. — Испытываешь мое терпение?! — прикрикивает на неё мужчина, демонстративно откидывая ремень в сторону.

Непослушными пальцами рыжеволосая нащупывает пуговицы на своей униформе (рубашке) и расстегивает их.

— Долго возишься… — возмущается тот, подходя ближе к кровати.

4 Глава

С каждой долей секунды оборотень теряет свое терпение, а затем дергает её форму, отрывая оставшиеся пуговицы. Под униформой прячется еще один элемент одежды — блузка с высоким горлом, которая просто выводит его из себя. Райнхард рывком стягивает с Николетты блузку под её болезненные стоны. Кое-где от ран вместе с блузкой отклеились лейкопластыри и мужчине предстал полноценный образ того, как её тело выглядело прошлой ночью.

Довольно большие для её тела полушария груди, небольшие розовые соски, узкая талия, широкие бедра — мечта всех мужских желаний. Странно, но почему-то голубоглазому даже интересно, почему никто и никогда не занимался с ней сексом. Возможно, в этом виновато её детское лицо. Круглое, бледное, с большими щеками, маленьким носом и пухлыми, будто вечно надутыми, губами. Его не очень привлекала такая внешность, но было в ней что-то особенное, хоть те же её глаза разного цвета или темно-рыжие волнистые волосы.

Брюнет избавляет её тело и от остальных лейкопластырей довольно медленно и аккуратно, но все равно причиняет боль. Она ерзает под ним в одной юбке и колготках, совершенно не задумываясь о последствиях. Ему нравятся тихие и послушные, и она не входит в их число, по всей видимости. При виде ран он сменяет гнев на милость. Пожалуй, она вдоволь настрадалась в прошлый раз, так что стоит быть с ней помягче. И почему же его это волнует? Райнхард в очередной раз не знает ответа на этот вопрос.

Нависая над своей жертвой, он проводит языком по царапинам на её ребрах, отчего Николь сжимает руками простынь и стонет сквозь зубы. Оборотень проделывает то же самое с каждой царапиной или отметиной от зубов. Отметины он просто целует, не пользуясь языком. Когда его лицо приближается к глубокой ране в районе её плеча (недалеко от шеи), она вжимается в кровать и отползает ближе к её изголовью.

— Терпи, — командует тот, цокая языком и хватая её за подбородок, чтобы девушка не смогла увернуться. — Скоро станет легче, — добавляет он, аккуратно, даже почти нежно полизывая кровоточащую рану.

И ей действительно становится легче. Его прохладный язык, словно кусочек льда, скользит по её шее. По большей части, хочется просто сжаться, так как это довольно щекотно, щекотно и немного больно, причем одновременно. Еще минуту назад он не казался ей таким нежным, не то, что "таким", а нежным, вообще, но сейчас от одного его взгляда ей становилось неловко, а сердце отплясывало чечетку вовсе не от страха. У девушки в голове крутилось название синдрома, когда жертва испытывает влечение к своему насильнику, но она никак не могла его вспомнить, да и голубоглазый не давал ей на это время.

Вид её меток лишь подливал масла в огонь, тот огонь, от которого ширинка готова была треснуть. У него даже руки тряслись, стоило ему прикоснуться к ней. Ждать было просто невыносимо, да и он просто ненавидел ждать, потому тот аккуратно стянул с неё юбку и, не желая бороться с колготками, разорвал их. Оулдридж просто смотрела на него, становясь бордовой, и лишь изредка закрывала глаза, смиренно ожидая какой-либо грубости. Она поддалась ему.