Свежак (СИ) - Шмаев Валерий

Третья влетела «штурмовику» точно в висок — он так и не успел развернуться обратно. Его голова попросту лопнула, разбрызгав содержимое черепной коробки в радиусе полутора метров — стандартное действие керамического четырёхпульного боеприпаса с тандемно-параллельным пулевым размещением.

Платон стрелял как на тренировке. Баллистический блок исправно выдавал цели по мере убывания потенциальной опасности поражаемых противников. Остальные трое бойцами не были, хотя мгновенно ощерились автоматическим оружием, но оставлять уголовников в живых егерь не собирался. И формально, и фактически они нарушили несколько законов Российской Империи и должны были быть незамедлительно уничтожены.

Эти отбросы любого общества, только что издевавшиеся над беззащитной женщиной, даже не поняли, что их убивают. Ещё три негромких хлопка и следующие три трупа улеглись на выщербленный асфальт дороги. Платон, наконец, вспомнил, как называется это дорожное покрытие. Его уже лет двадцать в Империи не используют, но на Африканском континенте асфальт иногда Платону встречался.

Триста метров не расстояние ни для пули, ни для экраноплана. Короткий рывок и из, зависшей в полуметре от земли, машины выпрыгивают три стремительные тени. Платон, доставая два шприца, кинулся к девушке, грыси разбежались по полю боя разыскивать и, если понадобится, добивать живых.

Первый укол универсальный противошоковый, второй комплексный — обезболивающий и снотворный препараты. Через минуту незнакомке можно будет отпилить все остальные части тела — ничего не почувствует, хотя некоторое время будет в полном сознании. В принципе, она не должна была ничего соображать, но девушка открыла глаза и достаточно внятно произнесла.

— Живец… дай… возьми флягу у любого… мне надо… — Сказать, что Платон был удивлён, это не сказать абсолютно ничего.

В таком состоянии человек практически не контролирует окружающую его обстановку, но взгляд девушки был ясен, а слова осмысленными.

Недолго думая, егерь принялся обшаривать взглядом трупы и сразу же наткнулся на литровую флягу, висевшую на поясе у снайпера. Впрочем, самые разнообразные фляги были на всех видимых ему трупах кроме «серебристого». Которого, кстати, надо было проконтролировать. Пуля пулей, но собственными руками значительно надёжнее.

Платон натужно встал с колен, в два шага дошёл до человека в скафандре, нагнулся, взяв его за голову жёстким хватом, и, откидываясь назад, резко дёрнул вверх. Раздался характерный треск — вот теперь всё в норме. Какой бы у человека не был бронежилет, совмещённый с каской или шлемом, его гибкие сочленения не защитят шейные позвонки от подобного механического воздействия. Мимоходом Платон осмотрел забрало (теперь оно было непрозрачным) и подивился — пуля не нанесла поверхности практически никаких повреждений.

Прихватив первую попавшуюся флягу, егерь вернулся к девушке и принялся поить её. Странно, но незнакомка не выглядела умирающей — ей прямо на глазах становилось всё легче и легче. Пила девушка тяжело, захлёбываясь и задыхаясь, но делала это сама и даже тянулась губами к фляге. Молодая женщина должна была умирать, терять сознание от потери крови, сочащейся из многочисленных ранений и порезов, но….

Платон даже мысленно выругался. Перетянутые жгутами, но не перевязанные культи ног не кровоточили, жуткие порезы на груди, руках и животе, казалось, были нанесены несколько часов назад. Они ещё сочились, но всё меньше и меньше. А ведь Платон сам видел, как девушку резали ножом! Вон этот нож валяется!

Напившись, девушка спросила.

— Как тебя зовут? — Голос её был тихий, но безжизненности, характерной получившим тяжёлые или смертельные ранения, в нём не было.

— Платон Гордеев. Егерь Имперских угодий. Куусамский природоохранный заповедный комплекс. — Ответил Платон скорее механически, и поразился уже в который раз.

Измученное лицо девушки посветлело, её разбитые губы тронула лёгкая улыбка, и она отрывисто произнесла.

— Свежак!.. Невероятно!.. Свежак убил внешника и завалил группу Кинконга!

Я хочу тебе кое-что сказать… только не перебивай меня… собери всё, что найдёшь у внешников: оружие, боеприпасы, бронежилеты, личные вещи, одежду, продуктовые комплекты — у нас ценится всё… — Девушка прервалась, и Платон задал вопрос.

— Кто такие внешники? — Девушка чуть качнула головой.

— Этот… в боевом скафандре… ещё собери все фляги… и … у всех наших есть… такие серо-зелёные виноградины и… горох… он на кусковой сахар похож… бери всё… не брезгуй ничем… личные телефоны-ноутбуки-рации…. — Голос девушки становился всё тише, а речь несвязнее — она, наконец, начала вырубаться. Приличное количество времени её продержало на местных стимуляторах!

Собрать мелочёвку недолго, хотя это достаточно муторное занятие, но сначала надо было перевязать девушке культи ног и два отрезанных уголовниками пальца и поместить её в экраноплане. В багажный отсек, правда, но деваться некуда — штатные места занимают грыси. Чем Платон в следующие двадцать минут и занимался.

Управившись с перевязкой и погрузкой раненой незнакомки, егерь принялся мародёрить. Серо-зелёные виноградины и «сахар рафинад» попадались на всех без исключения трупах кроме «серебристого». Не сильно заморачиваясь, Платон сгребал всё подряд в один из здоровых рюкзаков, но максимально допустимый вес и объём в экраноплане не были безграничными.

Внешника Платон запихнул в экраноплан целиком — не смог сразу снять с него скафандр и отстегнуть автомат с чемоданом. Прихватил штурмовой карабин и гигантскую снайперскую винтовку с убитых боевиков. Закинул все фляги и вытряс все карманы и разгрузки. По крайней мере, те, что были на виду. Забрал некоторые виды стрелкового оружия и боеприпасы. Загружать было ещё до черта? и больше, но место в экраноплане закончилось и Платон, приказав грысям занять свои места, тяжело забрался на пилотское сиденье.

Короткий полёт закончился на поляне у дома — загонять экраноплан в подземный ангар Платон не стал. Ровно, как и не стал церемониться с дохлым внешником и намародёренными вещами. Не особенно заморачиваясь, Платон выгрузил всё это великолепие на землю у запасного входа в Убежище.

Девушку Платон занёс в избушку, положил на собственную кровать, обработал спасательным гелем порезы и поставил капельную систему с крововостанавливающим раствором, загнав в большую, разделённую на несколько отсеков пластиковую ёмкость пару шприцов универсальных антибиотиков.

Затем оставил Шушу охранять молодую женщину, дистанционной командой выгнал из ангара оставшиеся три экраноплана и, отправив на их автопилоты команду сопровождения лидера, отправился с Тигром к разгромленной колонне.

То, что Платон при поверхностном осмотре увидел в раздолбанном трейлере внешников, не поддавалось никакому разумному объяснению и требовало тщательного изучения. Да и вся ситуация в целом складывалась до обалдения необычно.

Во-первых: необъяснимое перемещение громадного куска неизвестной территории произошло в крайне короткие сроки и совершенно незаметно и беззвучно (едва слышные грозовые раскаты в тёмное время суток в расчёт не принимаются). То, что вместе с перемещением куска земли изменились ещё и погодные условия Платон просто напросто забыл, придавленный стремительно развивающимися событиями.

Во-вторых: связь так и не появилась, и навигатор экраноплана в упор не видел ни одного из шестидесяти семи Имперских спутников гражданской службы. Чего не могло быть в принципе.

В-третьих: некоторые растения за жёлтой полосой выгоревшей травы никогда не росли в этой широте. Здесь они просто не выжили бы зимой. К примеру, о попытках адаптации тропического кустарника фейхоа к северным широтам Платон даже не слышал. Не говоря уже о том, чтобы читать о такой сенсации в специализированном Имперском вестнике.

В-четвёртых: транспорт внешников, их оружие, боеприпасы и экипировка не принадлежали ни одной армии мира, а технологии их производства превышали земные на несколько десятков порядков. Кстати, на крышах транспортировочных модулей стояли не крупнокалиберные пулемёты, как в самом начале предположил Платон, а автоматические пушки неизвестной егерю конструкции и физического воздействия.