Лунный плантатор - Руслан Ходяков

— Писающего мальчика, — с улыбкой поправил Пузырькова Родион. — Петр Первый — это памятник в Архангельске, откуда начиналось возрождение России…

— Да, понял я! — оборвал Родика Пузырьков. — Но ты меня совсем запутал! Причем здесь писающий мальчик!? Какое отношение он имеет к деньгам у тебя в чемоданчике?

— В общем ты прав, — Родик задумался. — Действительно! А был ли мальчик? Но к деньгам он имеет самое прямое отношение. У тебя есть пятисот рублевая купюра?

— А зачем тебе? — с недоверием спросил Костя. — У тебя их вон сколько!

— Нет, — махнул рукой Родик. — У тебя есть твоя, личная, кровная, пятисот рублевая купюра?

— Ну… — нахмурился Пузырьков. — Где-то была… Одна.

— Покажи, — попросил Родион.

— Она в купе у меня, в бумажнике заныкана.

— Так принеси!

— А зачем тебе? У тебя своих…

— Да принеси, не бойся! — рассмеялся Родион. — Я тебе вон сколько денег показываю и то не боюсь!

— Ладно, — пожал плечами Пузырьков.

Он поднялся ушел к себе в купе. Закрыл за собой дверь на всякий случай. Достал из тайника бумажник. Нашел в бумажнике пятисотку. Потом, подумав секунду, сунул руку под столик, взял накрытую пакетом из под кефира бутылку водки, снял пакет, отхлебнул прямо из горлышка, подумав еще секунду, взболтал содержимое бутылки и отхлебнул по новой. Поморщившись, он накрыл бутылку пакетом, поставил ее на место и передернув плечами вышел в коридор.

Родик встретил Пузырькова радушной улыбкой.

— Ну, — спросил он. — Принес?

— Угу… На! — царским жестом протянул Пузырькову купюру.

— Ну-ну, — усмехнулся Родик. — Какие мы щедрые! Да собственно не нужны мне твои деньги! Просто сядь и внимательно посмотри на этот замечательный образец казначейского билета достоинством в пятьсот рублей. Просто сядь и посмотри на него внимательно. Что ты видишь?

Озадаченный Пузырьков присел, нахмурился и стал напряженно сопя рассматривать денежку.

— Нуууу… — протянул он. — Вот вид на город нарисован. Написано: Архангельск. Вот парусник какой-то. Вот памятник Петру Первому… — Точно! — обрадовано воскликнул Пузырьков. — Был я в Архангельске! И памятник этот видел! Только не думал, что он на пятисотке намалеван! Вот ты к чему эти разговоры завел про Архангельск, про памятник, про парусник… Подожди! — Костя снова уставился на купюру. — А писающий мальчик где? — он наморщил лоб и стал и стал еще более внимательно изучать купюру.

— А писающий мальчик здесь! — Родик, улыбаясь, взял из чемоданчик распечатанную пачку денег, вытащил из нее одну пятисотку и протянул Пузырькову. — У тебя в руках два билета банка России. У них нет никаких отличий за исключением серий и номеров и… Писающего мальчика! На моей купюре, если посмотреть на корму парусника, виден мальчик писающий за борт. А в остальном эти купюры идентичны. Ни одни эксперт, ни тем более банковская счетная машинка не отличит их друг от друга. Теперь ты понял!???

— Что? — Пузырьков не мигая смотрел то на Родика то на банкноты в своих руках.

— Это… — Родик приподнял чемодан, перевернул его и вывалил содержимое на стол. — Это ФАЛЬШИВЫЕ деньги!!! НЕ НАСТОЯЩИЕ!!! Вот в чем штука. Они, — Родион сделал паузу и со значением произнес. — Они НИЧЕГО НЕ СТОЯТ. Это бумажки, фантики! Гениальная шутка фальшивомонетчика. Если хочешь, последняя шутка Корейко — подпольного миллионера. Каково, а!? Изготовить идеальную фальшивку, неотличимую от оригинала и… И все таки ФАЛЬ-ШИВ-КУ!!! — по слогам проговорил Родион. Гениально! Надо мной еще никто так не шутил!!! Бис, Корейко!!! Брависсимо! — Родик привстал, чуть не ударившись головой о верхнюю полку, и демонстративно поаплодировал некому невидимому виртуозу. — Я в восхищении! Черт возьми, я действительно в восхищении!

— Фальшивка!? — не веря своим глазам переспросил Костя Пузырьков. — Не может быть! И, что теперь?

— Теперь — ничего, — Родик сел на свое место. — Сбывать фальшивые деньги — все равно, что сбывать краденое. Это не мой стиль. Чистый криминал. Уголовный Кодекс Российской федерации. Статья 186– я. Часть первая. Изготовление или сбыт поддельных банковских билетов Центрального банка Российской федерации… Наказывается лишением свободы сроком от пяти, до пятнадцати лет. С конфискацией, естественно, имущества. Я человек принципиальный. У меня с законом только легкий флирт. Мой девиз: Быть богатым и не красть!

— А с деньгами ты, что будешь делать? — Костя кивком указал на груду денег.

— Дорогой мой Константин, — грустно улыбнулся Родион. — Замечательный мой кондуктор. Это не деньги. Это — жухлые листья опавшие с дерева надежды. Что я буду с ними делать? Хм… — Родик задумался. — А действительно? Что? — И он прищурившись посмотрел в окно плацкарты.

Глава пятая

В которой деньги как листья кружатся в хороводе ветра, напоминая о том, что скоро осень, а жить надо

Поезд мчался сквозь вечер все ближе и ближе подбираясь к большому городу на севере. Мчался, вращая под собой землю, которая для него была всего лишь гигантским шаром стянутым обручами железнодорожных веток. Родик смотрел как пролетают мимо холмы, деревья, лесочки, полустанки и заунывно звенящие во тьме железнодорожные переезды, возле которых в очередь выстроились глупые желтоглазые автомобили. А над всем этим плыла такая же желтая Луна, плыла ныряя в кроны деревьев или кокетливо прячась за крыши появляющихся из темноты домов.

Полыхая россыпью огней, из небытия расстояний, как кадр на снимке в ванночке с проявителем, проявлялся пригород Петербурга. Каким станет Питер на этот раз для Родиона Оболенского? Городом надежд или городом разочарований? Каким боком он к нему повернется? Родик не знал. Но в одном он был уверен твердо. Надо двигаться вперед. Снова искать, снова пытаться, снова ловить удачу за длинный пушистый хвост.

— Скоро прибываем? — спросил Родик проводника.

Пузырьков глянул на часы и подавшись вперед посмотрел в окно, как бы вспоминая местность по которой идет поезд.

— Угу, — сказал он. — Метелино проскочили. Пригород начинается. Через пол часа будем на Витебском вокзале… Дык с деньгами то чего? Жалко ведь, — с ноткой нытья в голосе проговорил он и расстроено посмотрел на груду спрессованных в пачки пятисотрублевок. Подумать только — такие деньжищи и ничего не стоят. А все из-за какого-то там мальчика. Кто он этот мальчик? Чей он этот мальчик? Родственника нам этот мальчик? На кой нам нужен это мальчик? Э-э-э-эх! — Пузырьков раздосадовано махнул рукой, привстал и привычным движением, по-хозяйски ловко, открыл окно.

Поток свежего ветра с очаровательным душком прокопченных шпал ворвался в плацкарту. Родион вдохнул этот ветер и зачаровано посмотрел на Костю Пузырькова как на волшебника, Великого Мерлина или, там, старика Хотабыча.

— Константин! — воскликнул Родик. — Да ты просто гений!

— Правда? — с надеждой спросил Пузырьков.

— Правда-правда! — Родик вскочил и, схватив со стола первую попавшуюся под руку пачку денег, сорвал с нее банковскую упаковку. — Идея грандиозная!!! Выбросить на ветер миллион долларов!

— На ветер!? Как на ветер!? — изумился Костя.

— Да-да! На ветер! Да за это… — у Родика перехватило дыхание от волнения. — За это можно пол жизни отдать! — и с этими словами он выбросил пачку купюр в открытое окно. Пачка рассыпалась на сотню пятисот рублевых купюр, которые как ночные мотыльки взмахнув крылышками, умчались в темноту по ходу поезда.

— Э… Э! Э!! Э!!! — Костя, с круглыми от ужаса глазами, потеряв дар речи потянулся к окну куда улетали деньги.

— Именно на ветер! — продолжал бесноваться Родик, хватая вторую пачку, срывая с нее упаковку и бросая в окно. — Миллион и на ветер! Вот так!!!

— Э-э-э-э-э!!! — Пузырьков никогда не чувствовал себя таким обделенным. Мимо его рта проносили восхитительный, подрумянившийся, с очаровательной хрустящей корочкой каравай стоимостью в один миллион долларов. — Может оставим хоть чуть-чуть? На память? А? — жалобно проскулил он глядя как деньги улетают в окно, прямо в отверстую пасть темноты. — Пожа-а-алуйста?

— Нет, Константин! — воскликнул Родик. — Нет, дорогой мой человек! — Родион взял из кучи денег очередную пачку. — Запомни, — он сорвал с пачки банковскую ленту. — Быть богатым — и не красть! — деньги полетели в окно.

— Ну, всего одну пачку, — промямлил Костя.

— Нет! — отрезал Родик. — Уголовный Кодекс Российской федерации. Статья 186– я. Часть первая. Изготовление или сбыт поддельных банковских билетов Центрального банка Российской федерации… Каждя такая бумажка может стоить тебе пяти лет жизни, а за пачку тебя органы раскрутят на полную катушку! Вместо тог, что бы ныть, помог бы лучше. А то я так, до самого Питера не управлюсь!