Как это было: Объединение Германии - Михаил Горбачев

Чтобы помешать этому, 30 июня 1946 года по распоряжению советской военной администрации на границе между западными и советской зонами был введен режим строгого контроля за движением людей и товаров.

Контроль этот в действительности не был полным. Зональная граница не отличалась тогда особым обустройством. Кроме того, в ней существовала огромная брешь – свободный проход между секторами в Берлине, еще не разделенном на западную и восточную части. Предпринятые меры рассматривались всеми как временные.

В июле 1946 года, при рассмотрении на заседании Контрольного совета вопроса о создании общего «пула» хозяйств всех зон, советский представитель выразил готовность отменить введенные ограничения, но при условии, что каждый главнокомандующий примет меры, способные обеспечить включение в работу всех промышленных мощностей в своих зонах. Оставленное без положительного ответа, предложение повисло в воздухе.

Между тем введение административного контроля на зональной границе свидетельствовало о том, что продолжение несогласованной политики держав в различных зонах Германии может привести к их превращению в самодостаточные системы и в конечном итоге – к распаду государства.

В советской зоне все очевиднее стали проявляться практические последствия второй установки – курса на советизацию. К 1948 году он еще не стал определяющим, но уже начал оказывать заметное влияние на ситуацию в зоне. И это сразу же негативно сказалось и на экономическом положении, и на настроениях населения.

С другой стороны, в западных зонах оккупации, прежде всего американской и английской, политический курс продолжал колебаться между прежним подходом к поверженной Германии как конкуренту, которого следует максимально ослабить, и намерением использовать немецкий потенциал для противостояния Советскому Союзу в уже набиравшей темп «холодной войне».

В первые годы оккупации верх брал первый подход. Особенно явственно это проявлялось в американской зоне оккупации, прежде всего в Баварии. На протяжении первых лет оккупации военная администрация США решительно противилась возникновению партий, которые могли бы претендовать на общегерманское влияние. Им не разрешалось объединяться даже в пределах всей американской зоны, а лишь на уровне земель.

Явно дискриминационной в отношении немцев была социальная и экономическая политика. Нормализация жизненных условий была неоправданно замедлена. Система продовольственного снабжения действовала из рук вон плохо. Промышленный потенциал оставался в значительной степени парализованным. Одним из результатов фактической деиндустриализации стала массовая безработица и продолжавшееся обнищание населения.

Влияли на обстановку в западных зонах и различия в политическом курсе между американскими, английскими и французскими властями. Эти различия были значительно меньшими, чем между западными державами и Советским Союзом, но ощущались достаточно явно. По-разному проводилась политика денацификации. Заметно отличались друг от друга подходы к экономической политике. В качестве политической опоры были избраны различные силы. Английская администрация, руководствуясь указаниями лейбористского правительства, отдавала откровенное предпочтение социал-демократам. Американская администрация явно протежировала христианским демократам.

Отношение к немецкому населению варьировалось от отстраненно-равнодушного до высокомерно-враждебного. Особенно жесткими в своей оккупационной политике были французские власти.

Ситуация стала явно меняться к концу 1947 года. Противоречия между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции стали превращаться во все более жесткое противостояние. Германская политика США, а затем и Великобритании во все большей степени определялась намерением использовать в этом противостоянии контролируемые ими немецкие территории и немецкое население.

В соответствии с новым подходом линия раздела Германии должна была пройти там, где оканчивалась сфера влияния западных держав, то есть отделить Западную Германию от советской зоны оккупации. Это, естественно, предполагало существенную модификацию политики оккупирующих держав в западных зонах Германии: отказ от высокомерного патернализма по отношению к немецким политическим деятелям и населению в целом, отмену распоряжений, препятствовавших оздоровлению германской экономики, и содействие ее развитию, ликвидацию наиболее существенных различий между западными зонами и их постепенное сближение – вплоть до слияния.

Первым сигналом, который свидетельствовал о начале поворота, можно считать выступление государственного секретаря США Бирнса в последний день работы Парижской сессии Совета министров иностранных дел Великобритании, Франции, Соединенных Штатов и Советского Союза 12 июля 1946 года. Впервые здесь на официальном уровне был изложен план объединения американской и английской оккупационных зон.

В более развернутой форме эту позицию отстаивал Бирнс в своем выступлении в сентябре 1946 года в Штутгарте. Он подтвердил намерение американского правительства в целях восстановления в западных зонах «самообеспечивающейся экономики» проводить политику слияния английской и американской зон, с тем чтобы управление ими строилось на федералистской основе. Одобрив присоединение к Франции Саарской области, он вместе с тем категорически высказался против предусмотренного Потсдамскими соглашениями четырехстороннего контроля над Рурской областью.

Одновременно Бирнс объявил о намерении внести изменения в репарационную политику, сформулированную в Потсдаме, об обязательствах, предполагающих поставку в СССР репараций из текущей продукции западных зон. Хотя в речи Бирнса содержалось немало заверений в готовности США выполнять взятые на себя обязательства по Потсдамскому соглашению, основной смысл его речи сомнений не вызывал: США начали коренной поворот в своей послевоенной германской политике.

Однако повороты такого рода – вещь непростая. «Нельзя было ожидать, – писал современник событий американский историк Д. Спеньер, – что американская общественность сможет сразу же перейти от дружественных чувств к Советскому Союзу, вызванных доблестью русских во время войны, а также надеждами на мирное сосуществование в послевоенный период, к враждебному отношению к ним». Поэтому правящим кругам США приходилось действовать крайне осторожно, постепенно приучая и свою широкую публику, и общественность Западной Европы к новой своей политике.

Не было единства в отношении этой политики в самой правящей элите. Непросто шло согласование ее с Великобританией. В лейбористском кабинете были влиятельные противники курса, предложенного Бирнсом. Склонявшийся к его поддержке министр иностранных дел Великобритании Э. Бевин подвергался в собственной партии серьезной критике.