Дела любовные (СИ) - Никонова Елизавета

— Мне сняться сны. — После недолгого молчания ответил он. — Сны о смерти. Сны о реках крови, о горах разможженых трупов, о плясках ведьм и гигантских шабашах… Сны моей прежней жизни — веселые и ужасные, страшные и захватывающие. Некоторые заставляют кровь стыть в жилах, некоторые — радоваться. Это… тяжело. Я не знаю, к чему может это привести. Меня терзает жуткая жажда, я медленно схожу с ума. Никогда еще не было в моем теле процессов, которые не поддавались бы контролю! Даже во сне, когда мое сознание погружено во тьму, а мозг отключается, все мое существо живет и дышит, чувствует и понимает. Как я мог настолько отвлечься? Я пытался анализировать свое тело, просматривал каждую клеточку, каждый мускул, но не нашел никаких сбоев! Я исследовал нервную систему, память, но…. Ничего. Не могут же мне просто сниться желанные картины, как это бывает у… людей! Я не понимаю.

— А ты… — Я замолчала, пытаясь выговорить тяжелые для меня слова, — Действительно желаешь этого?

Он не ответил. Отвернулся. Вздохнул. Решился заговорить:

— Когда-то — возможно, но сейчас… Понимаешь, малышка, жизнь среди смертных многому учит. Медленно привыкаешь к свету, к улыбкам, к крови, к запаху улиц… Зачем уничтожать, если можно лицезреть? Нам, Истинным Бессмертным, никогда не понять ваших шуток, никогда не успеть познать все качества вашей души, не оценить вас по достоинству, но… Я пытаюсь. Я живу рядом с тобой, я дышу одним воздухом, я познаю тебя через твои поступки… Ты спрашиваешь: смог бы я сейчас убить тебя, смог бы пустить тебе кровь просто шутки ради? Смог бы беззастенчиво стереть с лица земли этот жалкий человеческий городок, не только — тысячу похожих? На второе отвечу твердо — да. Всецело. Желаю видеть, как людишки будут молиться своим несчастным Богам, желаю снимать слезы с их замаранных щек, рвать их зубами, упиваться их кровью… Да. Я хочу и могу уничтожить этот мир.

— И что же? — Спокойно спросила я, уже зная ответ.

— Хочу, но… не могу. Ведь причина — ты. Ты ключ ко всему. Ключ к моему успокоению, ключ к спокойствию этого мира… Нет. Я не смог бы убить тебя, не смог бы… сам не знаю, почему. — Он опустил голову.

Я обняла его и задумчиво проговорила:

— Ты, возможно, раскис и не способен на такое, но вот некоторые…

— Что ты имеешь ввиду? — Он резко поднял голову, его глаза пылали беспокойством.

— Сегодня… во время моего свидания… — Не знаю почему, но мне внезапно стало трудно об этом говорить. Он нетерпеливым кивком велел мне продолжать. — На нас напали. Какая-то тварь.

— Ты ранена? — Он проскандировал мое тело и облегченно вздохнул (я даже не стала утруждаться с ответом). — Тварь какого типа? С этой точки зрения — и я не золотко.

— Не смейся! Она напоминала размытое темное облако, рычала, показывала зубки, но все же была только тенью. Как такое возможно?

На его лицо набежала тень, глаза потемнели — он размышлял. Не более секунды.

— Зонис. Поисковый демон низшего уровня. Ты права — обычно их используют, как наемников. Поиск и уничтожение жертв — вот их задача. Но тогда… — Он переменился в лице, моргнул. Внезапно отшвырнул меня в сторону, да так, что я едва успела сгруппироваться, а то бы обязательно набила себе шишку. Подлетел (по иному не скажешь) к окну, даже не утруждаясь распахивать ставни — стекла попросту исчезли, издал какой-то сдавленный рык, от которого у меня сжалось сердце, и с кошачьей грацией вскочил на подоконник — люди не умеют так двигаться. Просто не могут. Это выше их сил. Холодный ветер развивал его волосы, посылая отдельные пряди высоко над головой, аура преломлялась в лунном свете, сияя мертвенно-серебристым оттенком… Он так был прекрасен — аж дух захватывало! В его глазах разжигалась первобытная, неукротимая ярость, грозящая сбросом всех Печатей Ограничения, мне стало откровенно не по себе.

— Лео, что ты задумал?!

Звук моего голоса, казалось бы, пробудил его ото сна — он тряхнул головой, смежил веки, потом распахнул глаза, глядящие устало и настороженно.

— Я? Да вот… захотел слетать на место происшествия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Возьми меня с собой! — Я вскочила на ноги и кинулась к нему.

— Это еще зачем? — Удивился вампир, отпихивая мои руки, что в положении «едва на ногах» было не просто. Шаткий подоконник жалобно скрипнул. Лео взмахнул правой рукой, стараясь удержать равновесие (левой он отбивался от меня) — подоконник хлюпнул, зашатался и… с треском обвалился, а вампир, охнув, полетел вниз, успев схватить за руку меня. Я заорала, глядя, как земля несется вперед с катастрофической скоростью — в рот от час же набрался воздух, зажмурилась, думая, что вся глупость и неразбериха в моей бесславной жизни наконец-то пришли к взаимному согласию и отпустили мне мои грехи, как вдруг меня дернуло вверх, да так неожиданно, что я даже задохнулась и только пискнула, когда чья-то воля швырнула меня в воздушный поток, а чьи-то руки перехватили талию и прижали к себе. Лео (кто ж еще?) коротко выругался и, пробормотав что-то о несчастно загубленной судьбе и глупых маленьких девчонках, вечно делающих все наперекосяк, дал мне насладиться видом — мы висели в нескольких метрах от нашего окна, прямо над дворовой клумбой, и наш не малый четвертый этаж давал ясно понять — тут дело не чисто.

— Ты можешь летать без крыльев? — Поинтересовалась я, покрепче прижимая его к себе.

Он фыркнул, как бы говоря: нашла, тоже мне, чему удивляться! Я рассудительно покачала головой. — Кому расскажу — никто не поверит! Ладно, что там у нас по курсу?

— Ты должна… хотя нет. Я могу считать это с твоей памяти. Так что…. не напрягайся.

— Лео! — Простонала я, видя как его глаза разгораются ярче, а аура пылает рывками — как догорающий светильник. — Разве нельзя спросить дорогу по-человечески?

Его брови взлетели.

— Прости… как? — пытливо прищурился он, задумчиво покусывая нижнюю губку длинным клычком.

— Не важно.

Он мотнул головой и неторопливо поплыл на запад, огибая кроны деревьев и редкие фонари. Я старалась не смотреть вниз и не представлять, как это выглядит со стороны — девушка на руках светящегося человека удивительной красоты, неспешно дрейфующая в воздухе и болтающая ногами. Лео криво улыбался и, иногда, чтобы позлить меня, то вдруг падал в воздушную яму, то делал вид, что теряет высоту, а то и вовсе начинал отпускать руки и, хохотал, глядя, как я, ругаясь в чем свет стоит, цеплялась за его шею. И это Древнейшее и Мудрейшее существо на нашей планете! Высший разум. Смех и слезы!

Спустя примерно минут… двадцать, мы наконец-то начали снижаться. Я радостно спрыгнула с его рук и едва удержалась, чтобы не кинуться на землю и не расцеловать мокрый снег, как это делают моряки после долгого плавания. Земля! Какое счастье снова стоять, ходить, прыгать! Нет, не быть мне пилотом!

Я немного боялась высоты, ведь в детстве, когда только-только начала осваиваться в столице, повздорила с одной девочкой, считавшей, что высший свет не для деревенщин — так она называла меня. Мое происхождение не было для нее загадкой, что приводило меня в бешенство, и как-то я даже была вынуждена убегать от ее нянек, спасаясь на фонарном столбе. Тогда сторож спустил на меня собак…

Я просидела на нем весь день, плакала, но никто не хотел мне помочь. Все попытки слезть были тщетны — бойцовые булли, разводом и дрессировкой которых славилась семья этой девочки — кажется, ее звали Милисса — знали свое дело. Хозяин приказал им не спускать с меня глаз, и они радостно тявкали, когда я в очередной раз пыталась спуститься. Милисса, властно поглаживая псов по холкам, язвительно спрашивала, не хочу ли я наконец-то слезть на землю и пойти убирать ее хлев — ведь этим, кажется, занимаются в деревне? Я от злобы и ярости не могла и слово молвить, только рычала, как раненый зверь, бессильно прожигала псов взглядами и смотрела на солнце — должен же, наконец-то, наступить вечер! Ведь с наступлением вечера все мои страхи и тревоги исчезали, обиды и раздоры проходили и забывались — просыпался Лео.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})