Дела любовные (СИ) - Никонова Елизавета

— О-о… Лео-о! — Я кинулась к его ложу. — Лео, просыпайся! Это уже не смешно, Лео!

Вампир недовольно заворчал. Его веки дрогнули, но… не успела я вновь открыть рот, как почувствовала, как мои ступни более не ощущают себя уверенно стоящими на полу и медленно отрываются, посылая меня в воздух. Я, понимая, что неуклонно теряю земное притяжение, решила больше не таиться и истошно завизжала. Туман напрягся. Хватка ослабла. Я повысила тембр.

Лео заворочался, заметался на постели, но оковы тумана не спадали с него, вновь погружая в зачарованный сон. Он начал уже понемногу успокаиваться, как вдруг выгнулся, мучительно построив брови домиком, рука его, совершенно в бессознательном резком рывке, пробила в стене приличную дыру, вторая обрушилась на несчастную кровать — ножки хрустнули, не проломившись лишь чудом; на секунду выпрямился, но жестокая мука вновь скрутила его, выгибая колесом; еще одна краткая передышка, и он, тяжело дыша, свернувшись калачиком и беспокойно постанывая во сне, затих на левой половине кровати. Внезапно одеяло, медленно подлетев над кроватью и дико скакнув к потолку, прошибло в нем приличных размеров проплешину и улетело в неизведанные высоты (эх, что скажут соседи…), а подушка, по-лягушачьи прыгая и издавая очень похожие на кваканье звуки, исчезла в дверном проеме, прошмыгнув под моими ногами, болтающимися где-то в полу метре над полом. Меня сейчас это не заботило — главное, чтобы не страдал Лео.

Странная ломка не прекращалась — хрупкое тельце металась из стороны в сторону на постели, выгибалось и рычало, когда мука становилась просто невыносимой. Мое сердце стонало от жалости, кажется, я даже плакала, но как это могло помочь Лео? Кто-то невидимый все еще держал меня в железных тисках, не отпуская ни на минуту. Я только рвалась, рвалась тщетно, в отчаянии разрывая зубами нижнюю губу. Да что за напасть!

Лео в который раз громоподобно рыкнул, акробатически выгнулся и… из его тела полетели тени! Одна, вторая, третья… Они кружили над ним — длинные и короткие, растянутые и сжатые и выли, ревели, визжали, бесновались… Он изгонял их из себя. Они слепились в один огромный теневой кокон, рванулись в его ноздри, в его рот… Я бы и рада была заорать, да в горле пересохло! Я могла лишь смотреть.

Его в который раз кинуло в холод и пот, он застонал, рванулся, сморщил нос, мотнул головой и…

— Фырк!

Меня закружило в водовороте теней, что хлынули во все стороны, вышвырнутые его чихом, наконец-то тиски исчезли — я тот час же свалилась на пол и, не желая больше глазеть на это светопреставление, закрыла голову руками, ткнувшись носом в землю. Спокойнее, Мия, спокойнее…

Вокруг визжало, грохотало, рычало, кричало… Я чувствовала незримое мельтешение теней, ощущала их извороты, их бешеную пляску, и мне хотелось выть от страха. Я плакала, просила конца… Конца всего этого. Просила рук Лео, хотела почувствовать себя в безопасности… Только его руки — вот, где нет места опасности, только его голос — вот, что хочу я услышать…

— Девчонка?

Дождалась! Мгновение и… тишина. Кто-то осторожно коснулся моего плеча. Меня заколотило, адреналин взыграл в крови и, с криком: «Не подходи!», я откатилась к стене. Глаза Лео, сидевшего на полу, широко распахнулись.

— Мия, что…

— «Что»? «Что»?! — Меня трясло. Я сжалась у стены в комочек, дыша учащенно и прерывисто — никак не могла успокоиться. Одеяло преспокойно лежало на кровати, подушка, не делая аморальных движений, венчала ложе, стена — тут мои глаза просто из орбит вылезли — была цела! Что же это получается — я схожу с ума? У меня — у уравновешенной и собранной — галлюцинации? Быть не может!

— Мия… — Лео осторожно приблизился ко мне. Я взвыла и замахала руками — меня грыз страх, неизвестно откуда появившийся страх. Он отшатнулся. Мы посидели молча, я, постепенно успокаиваясь, разглядывала комнату — ни-че-го! Ничего нет! Нет теней. Нет тумана. Но… Лео есть. Он встревожен.

Вампир грустно-грустно смотрел на меня. Он молчал. Наконец, справившись с дрожью в голосе, я прокашлялась:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты… Ты это видел?

— Видел что? — Устало спросил он, в его голосе слышалось облегчение. Он что — боялся, что я никогда не с ним не заговорю? Я проглотила ком в горле и, сжав в кулаки дрожащие пальцы, прошептала:

— Их. Тени. Хоровод теней.

На его изможденное лицо набежала едва заметная тень. Он помедлил с ответом:

— Видел… во сне.

Я глубоко вздохнула, вновь чувствуя, как леденеют ноги, а сердце сжимается. Он пристально вглядывался в мое лицо:

— Ты видела? Что ты видела?

— Сон. Твой сон. Он… реализовался. Здесь. Боже, Лео…

Он мотнул головой. Его аура мигнула — злиться.

— Я… — Он поднял голову. У меня дыхание сперло — его глаза светились дьявольским огнем, гнев почти терзал мою кожу. Злился он на меня. Я испуганно сглотнула. Очевидно весь мой вид говорил о непрекращающемся эмоциональном урагане, грозившем жутким срывом, потому что вдруг взгляд Лео смягчился. Он протянул мне руки.

Я бросилась ему на грудь, позорно ревя. Кошмар! Ужас! Его сны реализуются, грозят причинить мне абсолютно реальную боль — вот это силища! Даже во сне бывший Повелитель Хаоса опасен! Кошмар!

Тем не менее, я старалась продлить это мгновение близости как можно дольше — как уютно… как тепло… как спокойно…

Кому-то может показаться странной моя искренняя уверенность в том, что Лео, даром что вампир, не причинит мне вреда. Господа, это глупо! Ну неужели это существо стало бы меня так нежно успокаивать, гладить по волосам и шептать какую-то сентиментальную чушь, чтобы потом хладнокровно убить? Мне это кажется смешным. Простите.

— Девчонка, я же говорил тебе… Со мной творится что-то странное… Каким-то образом во сне печати становятся более уязвимыми, и я не в состоянии осуществлять над ними контроль! Такого раньше никогда не было! Думаю, тебе стоит на время съехать. Я говорил, что любой, кто причинит тебе вред ответит своей кровью за это, но если я сам не в состоянии тебя защитить от себя любимого, то это добром не кончится.

— Добром? Не кончится добром? — Я невесело улыбнулась, он тяжело вздохнул. — А когда все может кончиться добром? Когда одна маленькая смертная уйдет с дороги? Когда твои сны возьмут-таки контроль над телом? Это ты называешь счастливым концом?! Глупый ты старик! Да я с места не сдвинусь, пока не узнаю, кому это в последнее время так неймется нам насолить! Я так сказала и так будет!

Он покачал головой:

— Глупая девчонка, ты даже не представляешь во что впутываешься.

— Я уже давно в это впуталась. — Упрямо отрезала я. Он только головой покачал. — И вообще! Если ты намереваешься сидеть здесь и стенать над загубленной судьбой — я тебе не помощница. Меня ждет свидание.

— Ты неисправима. — Лео широко улыбнулся. — Невозможная девчонка! Пережить без малого минуту назад нападение Повелителя Нежити, знать, что, возможно, в скором времени все станет еще хуже и… даже не чесаться! Удивительно!

— Учись, вампир. — Я самодовольно хлопнула себя ладонью по груди. — Так могу только я. Так ты поможешь мне?

— Канеш-шна! — Мурлыкнул Лео.

Он подхватил меня на руки и, закружив, вынес из комнаты. Я для себя решила, что больше (без самой-самой крайней необходимости) в его комнату не зайду. Ни ногой.

ГЛАВА 2

Театр — восхитительное место. Восхитительное во всех отношениях. Ну где, если не тут можно похвастаться перед подругами замечательным романтическим свиданием и видом своего прекрасного кавалера (без этого никак), а так же новыми туфельками и платьицем? Идеально подходит для замечательного вечера в компании дорогих тебе людей или дорогой тебе нежити… Так о чем это я? Но главная прелесть театра все же в том, что как бы не боялись вы нападений, сколько бы не гонялись за вами всевозможные демоны в такой толкучке им вас не схватить. Верьте мне на слово.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я восхищенно огляделась. Кровь и золото. Великолепно! Какие сочетания — дух захватывает! Шик. Пурпурная парча, золотая отделка — удивительные переплетения рельефа, балдахины, расшитые золотом и отделанные золотой тесьмой, изображающие фатальные битвы со злом, золотые вазы, причудливо изгибающие горла на переплетении золотых, с кроваво-красным ковром — дорожек, лестниц, резные перила — опять же позолоченные… Шик. Просто шик.