Четвёртый поросёнок - Сергей Калашников

— Беженцы, значит! — лейтенант задумчиво тыкал в видимые ему одному пиктограммы. А от вытянувшейся в нитку Мелкой, казалось, сейчас пойдет гул, как от струны.

— Ну, хоть не дезертиры… — непонятно закончил он, завершив свои странные манипуляции, и открыто улыбнулся, — …а то знаете, развелось тут в лесах не пойми кого — такое творят… война она всё спишет, да и удобно — можно спокойно кивать на беспредел со стороны военных. Не желаете ли провести ночь в безопасности? А завтра мы вас на броне прямо к месту доставим. Всё честь по чести!

— Не, спасибо… Нам в школу надо побыстрее! — пискнула Мелкая. Срывающийся голосок прозвучал жалобно и не слишком убедительно.

Федька прикинул, что можно сделать, если их всё же решат задержать. Самой сильной фигурой на их стороне сейчас, несомненно, является малыш Бахром со своей «игрушечной» двухстволочкой. Жакан и вязаная картечь в хромированных стволах, заткнутых простецкими бутылочными пробками. Мальчугана, что на голову ниже Мелкой вообще сочли дитяткой и в расчёт не приняли.

Сорвать с плеча своего коротышку Нах-Нах тоже успеет — патрон в стволе, а предохранитель снят. Ну изрешетят его… так и он какое-то время удержит в руках плюющийся пулями ствол. Вступит ли в драку прячущийся в траве Фагор? Кто знает? Главное — как воспользуется Мелкая секундой-другой, образовавшимися за счёт их с Бахромом жизней?

Пожалуй, нет у неё перспективных вариантов. Тем более, что троица за спиной давно растворилась в окружающем пространстве и вполне может располагаться даже в двух шагах.

— Ну, нет так нет, — лейтенант не стал разыгрывать огорчение или удивление отказом, — с дороги не сходите даже на обочину по нужде, и вообще — по окрестностям лучше ещё с полмесяца не шастать. Тут минирование проводили артиллерийским способом и… Сыч, Фетр, — бросил он, окончательно поворачиваясь к гостям спиной. Из машины, как чертики из табакерки, выскочили еще две фигуры. — Проводите ребятишек до блок-поста!

— Не стоит благодарностей, сударыня, — оборвал он несмелую попытку Мелкой возразить. — Тут всего пять километров — жеребцам этим засидевшимся остро необходимо прогуляться часок-другой, пока смазка у них в шарнирах совсем не загустела. Тем более, что проявленная вами тяга к познаниям и стремление к учёбе достойны всяческого поощрения и заслуживают серьёзной охраны.

Федьке сильно не понравилось ехидство, послышавшееся в голосе лейтенанта, и перепуганные глаза спутницы, но и придраться было совершенно не к чему. Впрочем, ни возражений, ни благодарности от них и не ждали — лейтенант ушел к машине и что-то там распоряжался, а бойцы сопровождения уже стояли возле поворота дороги, недоуменно поглядывая на замешкавшихся сопровождаемых.

Пришлось поспешать следом, почесывая одной рукой выбравшегося из кустов Фагора. Вот кто явно разобрался в ситуации лучше всех — исчез в самом начале событий в траве на обочине и все время оттуда их… охранял. А теперь, значится, выбрался. Что ж, следует признать, что, по крайней мере, собак сегодня ум проявил недюжинный и действовал оптимально, не теряя контроля над ситуацией. Вот только ведь своему хозяину он все равно ничего объяснить не сможет.

А жаль. Очень бы не помешало понимание, отчего это Мелкая так вцепилась Федьке во вторую руку и просто висит на ней всем весом, а ноги переставляет, только если её как следует тянуть. Их ведь вроде отпустили с миром. Или как?

Скрылись за поворотом обряженные во всё не по росту фигурки, боевая машина скатилась с дороги в подлесок. На полотне остались только двое — командиры придирчиво осматривали место съезда на предмет оставленных следов.

— Манул, может зря Фетра с ними отпустили? — нарушил молчание сержант. — Дёрганный он стал после того случая. Зубами скрипит да взрыкивает по любому поводу.

Лейтенант присел на обочине и начал руками расправлять примятые травинки, «вычесывая» из них поломанные тонкие веточки.

— Учись пользоваться головой, Сережа, — произнёс он наставительно враз напрягшемуся сержанту, — иначе рискуешь банально не дожить до получения звания старшего сержанта. По твоим словам можно сделать неожиданный вывод, будто твой подчиненный может не выполнить поставленную перед ним задачу.

Сделав паузу, чтобы дать время обдумать его слова, лейтенант продолжил, не прерывая своего занятия:

— А Фетр очень хотел посмотреть в глаза «кукушки», и заодно объяснить, что согласно некоторым обычаям войны эти самые «законы и обычаи войны» на снайперов противника не распространяются. Вот пусть и смотрит. Это его личный выбор.

— Он хороший разведчик.

— Человеку, чьи чувства способны влиять на выполнение задачи, нечего делать в разведке. Каким бы хорошим парнем он ни был раньше. Здесь нет места колебаниям — Фетру придется сильно постараться, чтобы всё стало по-прежнему.

Лейтенант насмешливо посмотрел на заместителя и, критически оглядев результаты своей работы, ткнул пальцем в коммуникатор. Сержант отметил как три синих точки «секретов» двинулись вдоль дороги — следом за уходящими стандартным порядком двумя синими и двумя желтыми отметками.

— Но я всё же почему-то уверен, — насмешливо продолжил лейтенант, вставая, чтобы отнести подальше собранный мусор. Сержант тут же поспешил занять место на обочине, продолжая маскировать следы машины, — что ребятишек благополучно доведут до блокпоста и сдадут на руки капитану — он отчего-то сильно заинтересовался возвращающейся снайперской парой. А вообще, как я уже говорил, Сережа — пользуйся головой. Это очень важный для разведчика инструмент, ей можно не только кирпичи разбивать. Вот представь себе простую ситуацию — ребятишки, снайпер и его прикрытие, возвращаются с войны домой, в школу учиться. При этом собственно снайпер еще и девчонка-малолетка. И идут они, понимаешь, через именно наши позиции совершенно одни, через лес, полный дикого зверья, вооруженных людей и мин. Тебя ничего в сказанном не напрягает?

— Проверка? — спросил сержант враз охрипшим голосом, — Но ведь… — он судорожно начал просматривать тактическую карту окрестностей, — нет никого!

— Серёженька, ты суслика видишь? — поинтересовался командир, вытягивая руку в ту сторону, где в двадцати метрах от них стояла БМДР.

Древняя как мамонт шутка в лесу прозвучала совершенно не смешно. Особенно принимая во внимание, что машина, потерявшая башню в памятном нападении на колонну, теперь демонстрировала настоящий «дао маскировки». Даже с двадцати метров опытный глаз не мог различить знакомый силуэт — мозг отказывался выделять ставшую «беззубой и безопасной» технику на фоне пейзажа, просто потому, что она такой и была. В смысле — беззубой и безопасной.

«Хм, — подумал про себя лейтенант, — любопытный эффект! Надо будет не торопиться ставить башню назад. Ага — это если удастся её для начала найти и уговорить местных вернуть. Хе-хе! А то ведь могут и не отдать. И будет машина для дел, когда требуется не вооружённость, а незаметность… то есть на любой случай. М-да, засмеют ведь… Но, с другой стороны, плевать на чужие насмешки — жизнь дороже, а человек, не отличающийся дурной силой, становится на диво осторожным и предусмотрительным. Самое то!»

Но все эти мысли пришлось пока отложить. Есть насущные дела — и в первую очередь — втолковать подчинённому что сейчас и как.

— Да на этой войне мы многое потеряли, и для многих война всё ещё продолжается, но пора уже понять — нам положено защищать всё, что у нас за спиной. Включая и вот таких ребятишек.

— А они нам в спину…

«Та-ак! Кажется, тут по-простому не выйдет».

Два скользящих шага и руки Манула легли на плечи сержанта, тот вздрогнул всем телом, но так и замер, сидя на корточках.

— Они не будут. Если, в чистую просрав эту войну, мы сможем всё же выиграть мир, — угрожающе зашипел лейтенант на ухо подчинённому. — И, чтобы не слить этот шанс, нам всем придется очень сильно постараться. Но и вариантов тоже никаких — разве что пуля в лоб, или нырок в стакан, что выходом никак признать нельзя. Понял? А теперь, товарищ сержант, учти ещё, что не только Фетру придётся сильно постараться, чтобы вернуть моё доверие.

Отпустил плечи, и парализованное тело сержанта мягко завалилось набок. Не пытаясь вернуть подвижность, тот просипел перехваченным судорогой горлом:

— Понял, товарищ лейтенант… Виноват, поддался эмоциям.

— Мы не железные, сержант. Всё, что я сказал, в равной мере и ко мне относится и к местным… — взглянул на карту и невольно улыбнулся самому себе. — Мы не железные, но должны стать крепче стали. Иначе — без вариантов.

Ничего особенного в оставшемся путешествии до города не произошло. Фагора, помня о минах, взяли на поводок. Сопровождающие топали довольно далеко спереди и сзади, изображая из себя передовое и тыловое охранение, Мелкая шла по прежнему намертво вцепившись в Федькину руку, но ноги переставляла уже бодрее. Только спину сверлил взгляд, да было щекотно между лопаток. Казалось — в них целятся. Но аппаратура шлема уверяла что топаюший сзади парень контролирует дорогу по сторонам от них, не забывая и назад поглядывать (хотя, вроде как, там свои). Словом — со всем тщанием занимался вменёнными обязанностями. Было немного необычно чувствовать что тебя оберегают, ведь именно в этих краях Нах-Нах сам шел в охранении колонны беспомощных людей вместе с Бахромом кстати, который и сейчас молча топает рядом.