Цивилизационные парадигмы российской истории - Сергей Чухлеб

Таким образом, реальная модернизация может быть осуществлена лишь в рамках развитого капитализма. Именно эта форма в нынешней исторической перспективе оказывается наиболее эффективной, стабильной, перспективной и наиболее гармоничной. Модернизация в рамках индустрополитаризма есть тупик, поскольку он не жизнеспособен как форма современного индустриального общества. Он оказывается лишь гримасой, переходной формой, которая ведет либо к гибели, либо к капиталистической модернизации.

Антиколониальная революция – движение по преодолению колониального статуса.

Национально-освободительная революция связана с борьбой за национальное государство и национальные гражданские институты.

Это движение может включать в себя различные этносы, что и отличает его от этнической революции, ориентированной на экономическую, политическую, социальную идентификацию этноса.

Это лишь абстрактная классификация, поскольку реальные движения часто включают в себя все вышеперечисленные моменты.

Теперь же рассмотрим революции, которые по своей сути являются социальным взрывом. Вопрос этот крайне сложен и запутан, но при этом он является принципиальным для понимания истории XX века.

Социальные взрывы.

Рациональное мышление по определению есть порядок. И оно стремится в изучаемом объекте так же обнаружить порядок. Отсюда проистекает представление социальных теоретиков о линейно прогрессирующем человечестве, законах истории, о социальных революциях, которые созревают, происходят, и завершаются, или не завершаются с тем, чтобы завершиться потом. Здесь много истины, но много и заблуждения, возникающего вследствие неоправданной проекции очевидностей разума на противостоящую ему реальность.

Это замечание уместно и по отношению к рассматриваемой здесь проблеме. Довольно часто процессы модернизации в обществах периферии не обретают законченной формы. Часто накопившиеся деструктивные моменты перевешивают силы порядка, и тогда приходит в движение вся масса продуктов разложения аграрного общества. Процесс, который первоначально мог иметь определенную форму становится неуправляемым и непредсказуемым. Он превращается в социальный взрыв.[8] Чаще всего итогом подобного взрыва становится перманентная анархия[9], либо же возникновение нового типа общества, которого никто в начале даже и не предполагал.

Хорошим примером подобных процессов могут служить движения, основанные на племенной или клановой основе. Здесь налицо очевидные социальные подвижки при отсутствии четко выраженных целей и задач, если, конечно, не считать таковыми властные потребности того или иного племени или клана.

Другим очень распространенным вариантом социального взрыва являются ситуации, когда всеобщее недовольство оказывается оформленным в рамках той или иной химерической идеологии. Именно к этой ситуации следует отнести так называемые религиозные, фашистские и социалистические революции. На последних мы остановимся более подробно, поскольку для истории России эта тема крайне важна.

Деления современных социоров на «ядро» и «периферию» достаточно условно. Социор «ядра» можно определить как общество, полностью завершившее модернизацию,[10] и в силу этого, занимающее одно из центральных мест в мировой экономической системе. Дивиденды, которые общество получает в результате этого, позволяют ему успешно решать внутренние проблемы и быть одной из доминирующих сил на мировой арене. Социор «периферии» – это общество, вовлеченное в мировую капиталистическую систему, но в котором модернизация еще не началась, либо же только осуществляется.

Очевидно, что жесткой границы между социорами «ядра» и «периферии» нет. Все социоры находятся в различной степени приближения к ядру, они могут достаточно быстро включаться в него, и внезапно выпадать из него. Соответственно, те закономерности «ядра» и «периферии», которые мы отмечаем, действуют в зависимости от степени удаленности социора от «ядра». Кроме того, отдельные регионы социора могут быть в различном отношении к «ядру». Так, например, Италия первой половины XX века определенно неоднородна Север тяготеет к «ядру», Юг – к «периферии».

Вышеприведенные утверждения являются ключевыми для понимания сущности социалистического движения и социалистических революций.

Мы отталкиваемся от двух очевидных фактов.[11] Первый. Социалистическое движение на Западе возникает на ранней стадии капитализма, практически совпадая по времени с промышленной революцией, и идет на убыль, трансформируясь в профсоюзно-реформистское течение, с завершением процесса модернизации. Второй. Все социалистические революции произошли в обществах периферии[12] Эти два факта позволяют нам утверждать, что социализм есть феномен становления индустриального, капиталистического общества. Те страны, в которых капитализм возник органично, на собственной основе, переболели этой «болезнью» в той или иной степени. Те же страны, которые были вовлечены в модернизацию извне, либо же, имели существенные структурные дефекты, оказались во многом беззащитны перед социализмом (или же фашизмом, или же религиозным фундаментализмом). Таким образом, социалистическая революция порождается не капитализмом, а процессом перехода к нему.[13]Мы склонны рассматривать социалистическую революцию как одну из возможных форм канализации социального взрыва.

В социалистическом движении мы видим три социальных силы интеллигенция, пролетариат и элементы разложения аграрного общества, которые марксисты традиционно обозначают как «мелкая буржуазия» и «люмпен-пролетариат».

Интеллигенция. Этот слой становится массовым в результате развития индустриального общества. При этом большинство интеллигенции фактически оказывается пролетариатом умственного труда и одновременно духовной наследницей ценностей докапиталистического общества. В результате многие ее представители проникаются антибуржуазным духом и пытаются сделать социальную карьеру на основе оппозиции капитализму.

Пролетариат. Наибольшее развитие рабочее движение получило в XIX – первой половине XX века. Это время завершающего этапа формирования индустриального, капиталистического общества Запада. Свершившаяся промышленная революция породила многочисленный класс индустриальных рабочих, что во многом и заставило Маркса констатировать победу капиталистического способа производства. И он был прав. Но, к сожалению, ни буржуазия, ни исторический процесс не приняли это заявление Маркса к сведению. Победа капиталистического способа производства еще не означает, что он представлен в развернутом, сущностном виде. И в частности, появление на сцене пролетариата вовсе не означало, что буржуазия поспешит тотчас предоставить ему его «законное место», то есть место, обусловленное сущностью капиталистического способа производства. Соответственно, за моментом возникновения пролетариата с неизбежностью следует длительный период времени, в течение которого, пролетариат борется и обретает «законное место», обусловленное его местом, ролью в производстве и его численностью. И, действительно, в течении XIX – начала XX века мы видим интенсивную борьбу пролетариата на экономическом и политическом «фронтах». Но это не борьба за социализм, а борьба за лучшие условия труда и возможность получить «политический голос» с тем, чтобы сделать экономическую борьбу более эффективной. Вполне естественно, что в этой ситуации социалистическая идеология оказывается вполне эффективным оружием. Но поскольку пролетариат борется не за социализм, а за лучшее экономическое, социальное, политическое, культурное положение, постольку, как только он достигает этого, его приверженность социалистической идеологии резко ослабевает. Именно это и случилось в конце XIX – начале XX века, и породило многочисленные вопли и сетования социалистических теоретиков и партийных функционеров о «подкупленном» пролетариате, о «рабочей аристократии», обуржуазивании пролетариата. И ныне мы видим, что в развитых капиталистических странах социалистические движения, ставящие своей задачей разрушение буржуазного общества, рекрутируют в свои ряды не столько рабочих, сколько интеллигенцию.

Итак, зрелое капиталистическое общество второй половины XX века («общество всеобщего благоденствия», социальное государство) с окончательно устоявшейся классовой структурой есть плод усилий не только буржуазии, но и пролетариата. В этом отношении он также не заинтересован в разрушении его, как и буржуазия. Все конфликты между пролетариатом и буржуазией есть борьба за перераспределение власти и доходов.