Вспышка молнии - Макс Бутт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот оно желаемое спасение!
Давыдов, вкладывая в каждый гребок все свои оставшиеся в запасе силы, устремился к берегу. Ему было уже совсем плохо. Воздуха не хватало. Сердце едва справлялось с нагрузками. Каждый его удар отдавался в ушах глухим, протяжным, похожим на звон колокола гулом. Перед глазами плыли разноцветные пятна. Каждый преодолеваемый метр давался Степану Яковлевичу с невероятным трудом. Берег приближался, но очень медленно. Порой казалось, будто мужчина вообще не плывет, а лишь впустую загребает воду, оставаясь на месте. Но бизнесмен не хотел сдаваться и плыл, не смотря на режущую боль в сухожилиях и мускулах, не смотря на чудовищную, сдавливающую гортань отдышку.
В конце концов, почувствовав под собой илистое дно и осознав, что он уже на мелководье, Давыдов попросту встал на четвереньки и далее пополз, словно ящерица, пыхтя, фыркая и кашляя от попадающей в рот замутненной воды. Преодолев подобным образом относительно небольшое расстояние, Степан Яковлевич попытался встать на ноги. Выпрямив спину и встав по колено в воде, пожилой мужчина мучительно застонал. Земное тяготение обрушилось на плечи подобно громадному каменному валуну. Казалось, тело в одно мгновение увеличилось в массе в несколько раз. Дополнительную тяжесть создавал насквозь промокший костюм, впитавший в себя огромное количество жидкости, и весивший теперь, как латы средневекового рыцаря. Простояв сгорбленным несколько секунд, стенающий от боли Давыдов вновь опустился на четвереньки. Стоя вот так, по-звериному, он окончательно выбрался на берег. Пачкаясь в грязи и утираясь животом о траву, Степан Яковлевич смог преодолеть еще пару-тройку метров и, обессилено рухнув на землю, лениво перевернулся на спину. Уставившись обезумевшим взглядом в голубое безоблачное небо, мужчина судорожно дышал. Его сердце отбойным молотком стучало по ребрам, а легкие так стремительно расширялись от наполняющего их воздуха, что начинало резать в груди.
Однако толком перевести дух не получилось. Некто, или нечто не оставляло своих попыток добраться до Давыдова. Лежа на берегу, измотанный свалившимися на него испытаниями, мужчина внезапно ощутил всё ту же стальную хватку. Чьи-то сильные руки крепко обвили ноги Степана Яковлевича чуть ниже колена и рывком подтащили его обратно к кромке воды. В следующее мгновение бледные скрюченные пальцы железным тисками сдавили шею, так что стало невозможным сделать и малейший вдох. Еще не пришедший в себя Давыдов не мог, как следует осознать происходящее с ним. Он лишь судорожно открывал рот в попытке набрать хоть немного воздуха в грудь и беспомощно хлопал ладонями по влажному песку. Перед взором задыхающегося Степана Яковлевича возникло искаженное гневом, посеревшее распухшее лицо, измазанное илом и разукрашенное прилипшими к коже водорослями.
— Ну, как тебе водичка?! — торжественно прорычал незнакомец, оскалившись в злобной улыбке. Он продемонстрировал Давыдову свои гнилые неровные зубы и брызнул в лицо затхлой водой.
Собрав воедино разбитый на осколки рассудок, заодно и всю свою волю, Степан Яковлевич попытался освободиться от стального захвата. Однако пальцы нападавшего, будто толстая проволока, крепко обвивали шею мужчины.
— Что ж ты так дергаешься?! — продолжал говорить незнакомец, не отпуская свою жертву. — Неужели ты не рад меня видеть?!
Давыдов замер от этих слов и стал выпученными от ужаса глазами осматривать нападающего. Его лицо было не просто серым, это была мертвенная бледность, какая бывает только у утопленников. Опухший, с черными слипшимися волосами, источающий невыносимый смрад, этот некто не походил ни на одного из знакомых Степана Яковлевича.
— Что? Неужели забыл?
Неизвестный гневно прорычал и, закончив душить Давыдова, взял его за грудки.
— А может быть, ты это вспомнишь? — незнакомец повернулся правым плечом, по сути, ткнув им прямо в лицо Степану Николаевичу. На обесцветившейся, будто размякшей от воды коже виднелась едва заметная, темная полоска с неровными краями, длиною пять сантиметров. Шрам был старый, наверно еще детский, почти потерявший былую выпуклость.
— Помнишь откуда это? Помнишь? Лето… пятый класс.
Лето, пятый класс… Давыдов невольно вспомнил себя еще мальчишкой. Он и его одноклассник играли дома, на подоконнике, и случайно разбили окно. Один из осколков ранил друга Степана Яковлевича. Оттуда и появился этот шрам.
— Слава богу, это был первый этаж, а то вылетели бы оба. — неожиданно сказал вслух предприниматель, при этом сильно удивившись собственным словам. Но ведь именно эту фразу сказала его мама, когда вернулась домой и увидела, что произошло в ее отсутствие. Давыдова словно током ударило. Безумным взглядом он посмотрел на мертвеца, стоявшего перед ним. В этот момент он невольно начал различать отдельные, до боли знакомые черты побледневшего, испачканного грязью лица.
— Коля? Коля Ерохин? — шепотом произнес пожилой мужчина, протерев кулаком глаза.
Мозг Степана Яковлевича отказывался верить в происходящее. Этого просто не может быть! Николай Ерохин, друг детства, одноклассник, а потом и однокурсник, стоял перед ним воплоти.
— Ах, значит, теперь узнал? — мертвец расхохотался так, что из его гнилозубой пасти снова брызнула затхлая вода. — Так, может быть, ты и это место узнаешь? — он поднял Давыдова с земли, словно пушинку, без каких-либо заметных усилий. Затем поставил сбитого с толку, ошарашенного бизнесмена на ноги и отошел на пару шагов в сторону, позволяя тем самым, осмотреть окрестности.
— Глянь вокруг. Ничего тебе это не напоминает?
Ерохин торжественно развел руки в стороны, а Степан Яковлевич, молча, покрутил головой, хлопая округлившимися от неописуемого удивления глазищами.
Они стояли у озера, со всех сторон окруженного лесом. Кое-где на его пологих берегах разместились невысокие ивы, склонившие свои тонкие, гибкие ветви к самой поверхности воды. Местами их сменял густой кустарник, плотными зеленеющими гроздями усевшийся на краях подмытых волнами откосов. Сам водоем по своим размерам был весьма скромным. Чуть больше футбольного поля. И то, что глубина в нем могла быть настолько велика, представлялось чем-то невероятным. Такой же сказочной казалась и мысль о том, что в столь маленьком озерце мог поместиться огромный пассажирский самолет. Хотя теперь, после встречи с другом своего детства, Степан Яковлевич больше не был ни в чем уверен.
Давыдов продолжал безмолвно осматривать окрестности. Участок берега, на котором он стоял, оказался до боли знаком. Линия воды здесь сильно изгибалась, образуя небольшой заливчик. Окруженный со всех сторон растительностью, словно непроницаемой стеной, он был надежно отделен от внешнего мира. Из этого закутка получалось идеальное укрытие, недоступное посторонним взглядам. Давыдов со своим другом и одноклассником Ерохиным не раз бывал здесь. Это было их особенное место. В детские годы они называли его своим секретным штабом. Располагалось крошечное озерцо в лесопарке на окраине их родного городка. Потому летом мальчишки часто бегали
