Пиранья - Марина Крамер

лишние вопросы. А так… прихватил первую попавшуюся машину, потом отогнал ее на пустырь и спалил. Концы в воду.

– А нет ли у вас, юноша, криминальных задатков? – сдвинув очки на кончик крупного носа, спросил Николаев, внимательно рассматривая стажера.

– Почему сразу – криминальных? – заступилась Лена, которой стало жалко смутившегося от собственной дерзости парня. – Наоборот. У молодого человека… кстати, как вас зовут, юный гений?

– Миша… Михаил Владимирович Желтов.

– Так вот, у Михаила Владимировича Желтова есть хорошее чутье. И эту версию я непременно отработаю, она вполне перспективна.

Лицо и уши Михаила Владимировича сделались пунцовыми, он опустил глаза и внимательно изучал асфальт под ногами.

– Ладно, гений сыска, пока ты еще мой стажер, дописывай протокол, – распорядился эксперт, – а то мы так до ночи провозимся.

– Ну, не буду мешать, – сказала Лена, – пойду Крашенинникова поищу, а вы мне потом материалы отправьте, сравню с тем, что по первому трупу имеем.

Следователь Петр Крашенинников, молодой широкоплечий парень в светлой куртке и синих джинсах, сидел на крыльце, ведущем в подсобные помещения торгового центра, и беседовал с мужчиной в оранжевой спецовке. Тот беспрестанно качал головой направо-налево и перебирал одной рукой пальцы на другой, словно пересчитывал и не мог определиться с количеством.

– Добрый день, Елена Денисовна, – поприветствовал Лену следователь, оторвавшись от протокола. – И вас вызвали?

– Нет, я сама приехала, у меня похожий труп. Свидетелей, конечно, нет?

– Нет. А вот Нурсултан обнаружил в контейнере то, что раньше было человеком, и сразу в полицию кинулся. Верно, Нурсултан? – Дворник кивнул и снова закачался, как китайский болванчик. – А у вас что?

– А у нас позавчера вечером в гаражах за городом молодая пара с собакой нашла примерно такие же останки. В общем, как закончите тут, подъезжайте ко мне, сравним и подумаем.

Петр шутливо взял под козырек и опять повернулся к дворнику. Лена снова пошла к экспертам, и Николаев, поманив ее пальцем, негромко сказал:

– А знаете, Елена Денисовна, тут ведь еще вот какая штука… у первого погорельца обнаружены колото-резаные раны грудной клетки – аккурат между четвертым и пятым ребром справа и между вторым и третьим и опять-таки четвертым и пятым ребрами слева. Нанесены предположительно ножом с широким режущим полотном. И здесь при беглом осмотре то же самое, даже в тех же точках. Подробнее в морге посмотрю, но тенденция мне не нравится.

– Понятно… значит, колото-резаные…

– Нанесены довольно профессионально, кстати, нож вошел плоско между ребер, кости не задеты, а сила удара приличная.

Лена вынула блокнот и сделала пару пометок:

– Алексей Никитич, а нож примерно какой, как вы думаете?

– Скорее всего десантный, Елена Денисовна. Там зазубрины на конце лезвия…

– Тип девяносто пять, – вдруг сказал Миша, упаковывавший останки в черный пакет.

– Что? – повернулась к нему Лена, и стажер продолжил:

– Боевой нож китайского спецназа, тип девяносто пять, длина клинка двести миллиметров, толщина пять, ширина тридцать семь, вес около двухсот десяти граммов.

– И откуда такие глубокие познания в холодном оружии китайских вооруженных сил? – поинтересовалась Крошина, подробно записав все, что сказал Миша.

– Занимаюсь ножевым боем.

«Где-то я уже слышала эту фразу, – напряглась Лена, не любившая совпадений в принципе. – Так… ну, точно – от этой девушки, Веткиной. Она так и сказала – занимаюсь, мол, ножевым боем. Интересно…»

– Скажите, Миша, а по чистой случайности вы не знакомы с девушкой по имени Аня Веткина?

– Нет. А должен?

– Я подумала, что вы в одной секции занимаетесь.

– Ну что вы, Елена Денисовна, таких секций в городе несколько. Но по уровню они все очень разные, если честно, – сказал Миша, стягивая с рук резиновые перчатки. – Теперь ведь это просто – зарегистрировал школу ножевого боя, назвался инструктором – и собирай денежки. А уж чему и как ты там учишь – кто проверит? Вот и развелось шарлатанов… мой, к примеру, тренер всю жизнь прослужил в спецподразделении «Вымпел», подполковник в отставке, боевых наград имеет целый иконостас. У нас кодекс на стене в зале висит – что можно, чего нельзя. И отбор у нас тоже есть, Виктор Петрович не берет малолетних, тех, кто на учете состоит, судимых, пьющих – понимаете? Кстати, девушек тоже не берет.

– Понятно. А вы можете меня познакомить со своим тренером? У меня есть к нему несколько вопросов.

– Запросто. – Миша пожал плечами. – В пятницу в семь у меня тренировка, клуб при конфетной фабрике знаете?

– Да, знаю.

– Ну, приходите часам к восьми, я вахтера предупрежу. Мы занимаемся до половины девятого, но вам, наверное, интересно будет посмотреть, как все проходит? А потом Петрович с вами поговорит, он точно не откажется, ручаюсь – сам ведь служил, – взахлеб говорил Миша, и Лена даже позавидовала ему – настолько увлекаться чем-то ей было не свойственно.

– Хорошо, Миша, я приду. Спасибо за помощь. – И стажер снова смутился и покраснел. – Алексей Никитич, мне бы до завтра пару фотографий с видами повреждений – сделаете?

– Сделаем, Елена Денисовна. Заодно и этого отработаем, вдруг тоже есть. Не хочу здесь в горелое залезать, вдруг ткани развалятся.

– Да, до завтра это терпит. Ну, я поехала тогда?

– Конечно, – сказал подошедший сзади Крашенинников. – Я сам закончу, материалы привезу.

– Спасибо, Петя.

В кабинете было душно, Лена открыла окно, и легкий ветерок, ворвавшийся в распахнутую створку, тут же снес на пол лежавшие на столе листы.

– Почему мои попытки создать себе комфорт всегда связаны с уборкой? – пробормотала она, собирая разлетевшиеся по всему кабинету протоколы и чистые формуляры. – Как будто мое призвание не следствие, а наведение порядка…

– Вызываешь духов? – В кабинет вошел Андрей, и открывшаяся дверь усилила сквозняк, от чего еще не попавшие в руки Крошиной листы снова закружились по полу.

– Да чтоб тебя… – чертыхнулась Лена, устремляясь за ними и теряя равновесие. Шлепнувшись на колено, она охнула и села прямо на пол. – Ну, только этого не хватало, – пробормотала она, разглядывая дыру на колготках.

Паровозников закрыл дверь, проворно собрал оставшиеся бумаги и, бросив их на стол, подал Лене руку:

– Вставай.

– Вот как теперь домой идти?

– Ой, да успокойся, довезу, – пообещал Паровозников. – Все равно ведь ужин обещала.

Лена закатила глаза:

– Слушай… давай не сегодня, а? Устала – жуть… и труп этот еще…

– Н-да… жареного не хочется, ты права.

– Андрей!

– Да что я сказал-то? И вообще… ты нервная какая-то стала, не замечаешь?

Он прошел к окну, закрыл его и щелкнул кнопкой чайника. Лена, перестав рассматривать испорченные колготки, уселась за стол и придвинула к себе папку с делом Паретти.

– Что расскажешь?

– Пока особенно нечего. На всякий случай пустил наружку за Веткиной.

– Зачем еще?

– Не нравится она мне. Мне вообще не нравятся девки, вылавливающие в Сети иностранцев. Вот честно – неужели ты думаешь, что эти бредни по поводу общей любви к русской культуре имеют под собой хоть каплю истины? – Андрей насыпал в чашку пару ложек кофе, залил кипятком и, помешивая ложкой напиток, уселся на край подоконника.

– Почему нет?

– Ты серьезно? Допрашивала ведь ее.

– И что?

– Ленка, ну ты как маленькая. У нее