Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Юмор » Юмористическая проза » Чирик - Александр Шушеньков

Чирик - Александр Шушеньков

Читать онлайн Чирик - Александр Шушеньков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Перейти на страницу:

В вагоне, среди таких же, как он бедолаг, Хусейн впервые услышал русскую речь, узнал, что теперь он рядовой Исломов, что на свете есть Сибирь, а в этой Сибири, среди морозной тайги расположен город Краснохренск, недалеко от которого – всего в двухстах километрах севернее – ему предстоит выполнять свой воинский долг. Еще он узнал, что любой, у кого на погонах что-то изображено – полоски или звездочки – может запросто отобрать у него щербет, дать в глаз или просто послать далеко-далеко. Очень быстро он познакомился с русским языком, который оказался на редкость простым и состоял буквально из трех десятков слов, таких как «встать!», «смирно!», «заткнись!», «хавать», «салага», «сука» и так далее. А наиболее употребительные понятия и выражение, с которым они произносятся, Хусейн усвоил вообще в первый день, сразу после того, как назначенный старшим по вагону сержант Запойло построил их в коридоре. Все, суки, отгулялись, сказал тогда сержант, пришел вам… Слово, которое он добавил, соответствовало по смыслу слову «конец», но было куда глубже и красочнее!

Подъезжая к Краснохренску, Хусейн понял, что возможно, Аллах ошибся, назначив местом службы именно этот район земного шара, а когда дело дошло до разгрузки в конечном пункте назначения – станции Заплатово, ему стал ясен и смысл скрытого доселе понятия «ад». На его беду советская армия еще только начинала осваивать этот дикий уголок тайги. Тысячи солдат концевического УИРа в составе своих военно-строительных отрядов приступали к созданию военного городка и шахт для будущей ракетной дивизии буквально на голом месте, хотя, кто рискнет назвать голым местом тайгу? Вековые ели и сосны, непроходимые кустарники, болотистая почва – вот что встретило военнослужащих. Плюс ко всему – морозы и снегопады!

В бестолковой суете шло разворачивание техники и личного состава. График, утвержденный в главке, постоянно срывался, прибывающее оборудование при разгрузке билось и загромождало подъездные пути, дорога, соединяющая Заплатово с деревней Кепкино, постоянно заносилась метелью… Полковник Концевич проводил непрерывные совещания, грозя отдать под трибунал каждого из подчиненных командиров частей, те, в свою очередь громили своих подданных… Подобно горной лавине, громы и молнии начальства спускались все ниже и ниже, захватывая новые слои – офицеров, прапорщиков, старшин, сержантов. И наконец сейсмический удар достигал низа – солдат! На этом дне, в числе тысяч других барахтался рядовой Исломов. В первые дни, пока проходил карантин, еще можно было жить. Молодых новобранцев держали в отдельной палатке, которую бдительно охраняли прапорщики и сержанты, и если с кем-то случались неприятности типа отобранного ремня или синяка под глазом, то это были только редкие эпизоды. Правда, еда оставляла желать лучшего – разжиженная картошка с вареной рыбой неизвестного происхождения была основным блюдом, от чего у молодых воинов не прекращались трудности со стулом. Да еще проклятый холод… Были также немалые проблемы с воинскими уставами, написанными на русском языке.

Через месяц Хусейн принял присягу. Собственно, сам он этого не понял, да и как можно понять, что происходит, если утром тебя ставят в строй на морозе минус двадцать пять градусов, потом командир роты скороговоркой что-то зачитывает по-русски, а потом тебе дают ручку и предлагают расписаться. Хусейн не придал бы этому мероприятию большого значения, но, увы! – оно знаменовало собой переход к новой, и, как оказалось, гораздо худшей доле.

А все объяснялось чертовски просто. До принятия присяги новобранцы еще не были в полном смысле военнослужащими, и к ним не могли применяться санкции, которые упоминались в уставах и были обозначены в уголовном кодексе. А теперь они становились тем самым пушечным мясом, которое долженствовало по мысли московских стратегов нагнать страху на ненавистный Запад. Хусейна в числе нескольких земляков направили в роту прапорщика Забулдаева. И началась служба! Рота занималась расчисткой леса под строительные площадки. Хусейну выдали топор – гиганское сооружение, с которым в каменном веке ходили на мамонта, и назначили напарником к активисту стенной печати старослужащему Никифорову – мрачному детине с лицом популярного артиста Виторгана и длинными руками орангутанга, до армии отсидевшим три года за убийство. В редкие минуты отдыха Никифорову нравилось писать заметки в ротную стенгазету «Стройбатовец».

Увидев напарника, Хусейн понял, что на скрипке ему больше не играть. Каждое утро, кроме суббот и воскресений, рота выходила в тайгу. Остервенело молотя по замерзшей коре, Исломов с тоской вспоминал родные места. Там тоже были деревья, но не в таком же количестве! Впрочем, работа, как оказалось, еще не самое страшное. Хуже было, когда они возвращались в палатку (казарма еще не была построена) и после ужина, заканчивающегося вечерней поверкой и отбоем, оставались одни, без прапорщиков и офицеров. Наступало время разборок между «дедами» и молодыми, между узбеками и таджиками, между армянами и азербайджанцами, между теми, кто имел богатое уголовное прошлое и теми, кто его не имел. Каждый вечер Хусейн получал свою порцию кренделей и если бы не периодические заступничества активиста стенной печати, считающего его своим личным секретарем, вполне возможно, вернулся бы он домой раньше срока под обозначением «груз 200». К новому году Исломов уже прекрасно знал, что такое на армейском языке «велосипед», что обозначает выражение «дать пива», и довольно сносно научился варить чифир. Он привык к периодическим кражам валенок, ко вшам – подлым и отвратительным созданиям, к тому, что во время приема пищи масло надо отдать Никифорову, а все остальное мгновенно проглотить, к тому, что старшина роты младший сержант Бахметьев поднимает «салаг» в три часа ночи криком «Рота в ружье!» и потом гоняет под вой пурги вокруг палатки в течение часа… В редкие часы, когда у него ничего не болело и никто не орал на него, он ощущал дискомфорт.

В первых числах февраля его вызвал к себе замполит роты старший лейтенант Карлсов и предложил интересную работу.

– Вижу, Исломов, ты парень старательный, – сказал Карлсов без лишних предисловий. – Есть для тебя дело. Справишься – получишь поощрение. Не справишься – херово будет!

Хусейн уже хорошо знал русский язык, и что такое «херово» представлял. Разумеется, он согласился. Работа была нехитрая: слушать, что говорят сослуживцы о командирах и сообщать об этом замполиту.

– Учти, Хусейн, – доверительно говорил замполит, – ты не один такой у меня. Есть еще козлята… Так что, если чего захочешь скрыть – гляди! Сразу на «губу»! А там, брат, разговор короткий: за узду – и в стойло! И по-хрюкалке, по-хрюкалке!

Замполит по образованию был ветеринаром, в армию был призван год назад, в армейской среде освоился быстро, но профессиональную терминологию не забыл. Завести стукача его побудило болезненное самолюбие. Дело в том, что он был лыс, и знал, что сие печальное обстоятельство служит для воинов поводом к грубым насмешкам. Уже не раз и не два он видел на стенах штабного вагончика черную круглую угольную баранью харю с глумливой подписью «лысый». И не раз слышал в строю, или когда проводил политзанятие это же гнуснейшее словцо, но никак не мог застигнуть ни одного негодяя.

Исломов серьезно воспринял ответственное поручение, и добросовестно пытался доводить до Карлсова, кто, что и как сказал. Правда, этому чудовищно мешал его малый словарный запас и отвратительная память, а впрямую поставить задачу замполит стеснялся. Так шло время, пока не наступил период всенародных выборов в Верховный Совет. Вот тут-то и засияла звезда Хусейна! Накануне выборов Карлсов вместе с Забулдаевым допоздна засиделись в канцелярии, планируя, как на высоком уровне провести голосование.

– Слушай, Иван, – говорил осоловевший прапорщик, – нам надо первыми проголосовать и доложить в политотдел. Понимаешь? Первыми…

– Как не понять! – тыкал вилкой в жареное мясо (накануне выдали паек) Карлсов. – Постараемся. В пять тридцать поднимем, в шесть проголосуем.

– Ха, какой ты шустрый! Как вша на гребешке! Как же мы их поднимем в полшестого? По уставу не положено! А вдруг Пучилову стуканут? А?

– Чего ж тогда делать? – Карлсов налил еще спирта.

– Вот именно? Думай, комиссар, думай! – прапорщик, шатаясь, заходил по комнатке. – Поднять должны в шесть, но ведь тогда не успеем… Даже если сразу к урнам гнать… Они ж, падлы, сонные…

Карлсов хряпнул сто грамм, закусил огурцом и подпер голову волосатой ладонью. Верно, сонные они, и нерасторопные, как неживые… Будут тащиться к урнам, как черепахи… Черепахи… Тут вспомнилась ему вдруг по неизвестной причине картинка из старого школьного учебника. В каких глубинах памяти она хранилась, неизвестно, но всплыла оттуда, как аэростат в грозовое небо, и вынесла с собой вместе совершенно революционную идею. А был на картинке изображен древнегреческий голый бегущий мужчина в гребнистом шлеме, догоняющий черепаху…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Чирик - Александр Шушеньков торрент бесплатно.
Комментарии