Барон. В плену твоих чар - Джоанна Шуп

Беннетт вновь занял свое место и решительно обратился к женщине:

– А присутствие третьего лица не помешает гаданию?

– Нет. – Она небрежно махнула рукой. – Я легко могу себе представить, что мистера Слоана просто не существует.

Уилл прикусил губу, чтобы не улыбнуться, и промолчал, а Эйва между тем вернулась к разглядыванию чайных листочков.

– Теперь я вижу насекомое. – Она показала на дно чашки. – Это означает, что вы страдаете от распрей. Или испытываете трудности. В вашей жизни есть кто-то, кто препятствует достижению ваших целей?

– Да, – быстро согласился Беннетт. – Откуда вы узнали?

Вероятно, это связано с тем, что все мы страдаем от распрей и испытываем трудности. Уилл тяжело вздохнул, но они не обратили на него внимания, и Эйва продолжила:

– Чайные листья никогда не обманывают. Вам нужно порвать с человеком, который вам противостоит. Он попытается погубить вас.

Уилл впился пальцами в подлокотник кресла. Она говорит о нем? Но прежде чем он успел сказать хоть слово, Эйва продолжила свои бессмысленные предсказания:

– А вот это похоже на ногу. Это знак, что вам необходимо двигаться вперед. Двигаться дальше. Вы смéните место жительства или вид деятельности.

Беннетт выпрямился, и его лицо просветлело.

– Выборы. Вы слышали, Слоан? Вскоре нам предстоит переехать в особняк губернатора.

Уилл издал какой-то нечленораздельный звук, и голова Эйвы вновь склонилась над фарфоровой чашкой.

– А теперь, вот здесь, я вижу лающую собаку. Это означает, что кто-то из вашего близкого окружения говорит то, что ему не следовало бы говорить. Это ненадежный человек. Вы не знаете, кто бы это мог быть?

Беннетт неловко заерзал, его лоб наморщился, как будто он обдумывал эту нелепость. Уилл почувствовал, что у него горят уши. Да как она смеет! Ему это совершенно не нравилось. Фальшивое гадание превратилось в оскорбление.

Эта женщина из мести пытается поссорить его с Беннеттом. Непростительная ошибка с ее стороны. Беннетт знает Уилла как своего преданного друга – человека, который никогда не стал бы препятствовать их успеху. В отличие от этой маленькой темноволосой стервы, которая занимается надувательством, сея разрушение повсюду, где бы ни появилась.

Что ж, в эту игру можно играть вдвоем.

– А не видите ли вы чего-нибудь конкретного? – вмешался Уилл. – Может быть, чайные листья подскажут кличку лошади, на которую можно поставить завтра на скачках в Саратога-Спрингс?

Мадам Золикофф неприязненно сморщила нос.

– Чайные листья не предсказывают результаты скачек, мистер Слоан. Духи не интересуются такими несущественными вещами.

– Несущественными? – пробормотал себе под нос Уилл. – Скажите это тем, кто проиграл.

Ее карие глаза угрожающе прищурились, и он с вызовом поднял брови.

– Джон, – сказала Эйва своему клиенту, – вероятно, будет лучше, если я приду к вам завтра. В этой комнате присутствует негативная энергетика.

– Хорошо, мадам Золикофф. В любом случае время нашего сеанса почти закончилось. – Беннетт встал и протянул ей руку, помогая подняться, как будто перед ним была робкая дебютантка, а не прожженная мошенница.

Боже правый, неужто он, Уилл, был единственным здравомыслящим человеком в этом городе?

Беннетт вопросительно взглянул на него, и только теперь Уилл заметил, что продолжает сидеть. Не то чтобы он хотел продемонстрировать Эйве неуважение – просто ему было очень трудно ее уважать. Уилл медленно поднялся с кресла.

– Может быть, вас подвезти, мадам Золикофф? – спросил он.

Уголок ее правого глаза слегка дернулся. Зная острый язык этой женщины, можно было не сомневаться, что ей ужасно хотелось ответить ему колкостью, но присутствие Беннетта сдерживало ее.

– В этом нет необходимости, мистер Слоан, – выдавила из себя Эйва. – Я и сама способна…

– О, я в этом нисколько не сомневаюсь. Однако я бы с удовольствием сделал это для вас.

– Мадам, не стоит спорить со Слоаном. – Беннетт успокаивающе похлопал женщину по руке. – Он джентльмен до мозга костей. Лучшего провожатого вам просто не найти. Не следует его бояться.

– Я и не боюсь. – Эйва разозлилась, и фальшивый русский акцент исчез, уступив место хрипотце, которая нравилась Уиллу гораздо больше. Но женщина быстро спохватилась и вернулась к прежнему образу. – То есть я хотела сказать, что у мистера Слоана наверняка есть и другие дела. В конце концов, он ведь приехал сюда, чтобы встретиться с вами, Джон.

Театральным жестом Уилл прищелкнул пальцами и слегка склонил голову набок.

– Да, но вот незадача: я напрочь забыл, о чем хотел поговорить с Беннеттом. Не беда. Джон, я позвоню вам сразу же, как только моя память прояснится.

– Прекрасно, тогда все улажено, – сказал Беннетт. – Позаботьтесь о мадам Золикофф, Слоан. У этой женщины небесный дар.

– Небесный дар! – презрительно фыркнул сидевший рядом с Эйвой мужчина. – Господи! Интересно, как вам спится по ночам?

Эйва сидела неподвижно, уставившись в окно «брогама»[3]. Ей трудно было сосредоточиться на разговоре, ведь бедро Уилла плотно прижималось к ее телу, а широкое плечо касалось ее волос каждый раз, когда колесо попадало в рытвину. Эйва хотела бы не обращать на него внимания, но такого мужчину невозможно игнорировать. Очень крупный, он излучал чрезвычайную силу духа и решительность. Сила всегда привлекала Эйву, однако у этого человека был отвратительный нрав. Он был черствым и испорченным – задира в модном фраке.

Нужно оставаться сильной.

Улыбка Эйвы сочилась притворной искренностью.

– Я сплю точно так же, как и вы, мистер железнодорожник. Сном младенца. На куче денег.

– Я вам не верю. Будь у вас деньги, обувь у вас была бы получше. И вы имели бы собственный экипаж.

Он был прав, но Эйва не могла этого признать. Она экономила каждый цент и поэтому ходила по городу пешком, снашивая туфли. Какой смысл платить за надземку или такси, если куда угодно можно добраться на своих двоих?

– Вы достигли цели, спасая Джона Беннетта от моего тлетворного влияния?

– Едва ли. Вы так глубоко впились в этого человека своими когтями, что он может никогда уже не увидеть белого света. Кстати, а куда я вас везу? Кучеру вы указали только направление – на юг.

– Так я и назвала вам свой адрес! Нет уж, поезжайте к себе домой, а я пройдусь оттуда пешком.

– Боитесь показать мне свой пряничный домик, где вы поджариваете на ужин маленьких детей?

– Маленьких детей? Нет, что вы. Каждый знает, что несносные, потакающие своим прихотям богачи гораздо вкуснее. Лучше держитесь от меня подальше: я могу и не устоять перед таким искушением.

Уилл хмыкнул, но на этот раз промолчал. Было бы лучше, если бы он продолжал говорить, отвлекая ее внимание от своей самоуверенности и заносчивости. Эйва понятия не имела, почему находит эти свойства характера столь притягательными, но некоторым женщинам не дано понять такие вещи.

Слоан притопывал ногой – Эйва еще раньше заметила эту привычку. Значит, она выводит его из себя? Женщина нарочно отвела глаза в сторону, решив ничего не замечать.

– А почему, собственно, вы настояли на том, чтобы меня подвезти?

– Потому что мы с вами не договорили. Поразительно, но вчера мне показалось, будто я услышал, как кто-то окликнул меня по имени. Однако когда я обернулся, никого не было.

– Странно. – Эйва сдержала улыбку. Чревовещание было первым фокусом, освоенным ею в совершенстве. – Тем не менее вам не кажется, что вчера вечером мы с вами уже сказали друг другу все, что должны были сказать?

– Нет, это определенно не так. – Слоан аккуратно взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

По коже Эйвы пробежали мурашки – знак, сигнализирующий об очень опасных и неуместных вещах. Слоан убрал руку и отпустил ее.

– Вы, похоже, не осознаете серьезности сложившейся ситуации. И моя задача объяснить вам все так, чтобы вы поняли, причем я воспользуюсь при этом любыми доступными средствами.

– Любыми доступными средствами, говорите? Боже мой, да вы настроены решительно! А что, если я скажу вам, что оставлю Джона в покое, при условии что вы согласитесь сыграть роль в моем представлении в следующий понедельник?

– Роль… в вашем представлении? – Слоан откинул голову и расхохотался.

На его шее натянулись крепкие жилы, и Эйва внезапно испытала острое желание провести языком по этим выпирающим струнам, чтобы попробовать его смех на вкус.

Господи, нет, с этим нужно заканчивать! Она торопливо уставилась в окно, чувствуя, как по венам растекается досада. У нее не должно быть таких мыслей, особенно по отношению к Уильяму Слоану. Я вас умоляю! Вероятно, прежде чем поцеловать женщину, он требует у нее свидетельство о ее родословной. К тому же много лет назад, в юности, Эйва уже пыталась флиртовать. И что из этого вышло? К горлу женщины подкатил тугой комок, и от острого чувства раскаяния перехватило дыхание.