Золотой лев - Уилбур Смит

последние секунды его жизни. Наконец наступил момент смерти для Бога и экстатического освобождения для его убийцы, и теперь, словно очнувшись от транса, последний начал двигаться.

Петт прекрасно знал, что огонь - самая смертельная опасность на море, а корабль, чей груз - селитра, а пушки стреляют порохом, - это всего лишь плавучая бомба. Теперь, когда фитиль был зажжен, он должен был бежать от «Графа Камберленда» как можно быстрее. Как и он, Годдингс спал на койке. Она была сделана из дерева и должна была служить импровизированным спасательным плотом. Двигаясь быстро, но без малейшей паники, Пэтт снял капитанскую койку с крючков, к которым она была прикреплена. Затем он отнес ее к окнам, расположенным в кормовой части каюты, и колотил по стеклу, пока оно не разбилось вдребезги, а затем вышвырнул койку из проделанного им отверстия. Мгновение спустя Пэтт вскарабкался на подоконник и, не обращая внимания на царапающие кожу осколки стекла, выскочил на теплый ночной воздух.

Падая в космическое пространство, к сверкающей черноте моря, Петт почти не представлял себе, где он находится, кроме как где-то между Индией и мысом Доброй Надежды. Он не был уверен, что сможет найти эту койку, да и вообще, плавает ли она еще на поверхности волн. Он понятия не имел, что за морские существа могут таиться в глубине под ним, готовые напасть на него, убить и съесть. И совершенно не считая всего этого, он не умел плавать.

Все это не имело значения, ни в малейшей степени. Уильям Петт ответил на голос святого. Он исполнял волю Божью. И поэтому с ним не могло случиться ничего плохого. Он был абсолютно уверен в этом.

***

Первые лучи рассветного солнца отбрасывали мягкое оранжевое сияние на гавань Мицивы, гордость эфиопского флота, стоявшего на якоре и радостно развевавшего Союзный флаг своих родных Британских островов. "Золотая ветвь" была построена по приказу Джорджа, виконта Уинтертона, за колоссальную цену - почти две тысячи фунтов стерлингов. Уинтертон уже имел солидный частный флот из купцов и каперов. Его намерения в отношении "Золотой ветви" состояли в том, чтобы снабдить своего любимого сына Винсента приятным судном, на котором он мог бы следовать традициям мореплавания семьи, а также обеспечить себя дальнейшими дополнениями к тому, что уже было одним из самых больших состояний в Англии.

Теперь Достопочтенный Винни Уинтертон лежал погребенным на берегу Слоновьей лагуны, у берегов Индийского океана, недалеко от мыса Доброй Надежды, убитый на дуэли, которая, по правде говоря, была не более чем актом убийства. Однако деньги отца были потрачены не зря, хотя недавнее воплощение "Золотой ветви" в качестве флагмана и единственного боевого корабля Африканского флота было не более важным элементом планов виконта, чем гибель его сына. Она была стройна и приятна на вид, как чистокровная скаковая лошадь, и могла рассекать воду с редкой скоростью и грацией. На широком просторе, с полными парусами и хорошим бризом, она могла уйти от любого военного корабля, который превосходил ее, и поймать любой, который не мог этого сделать. И подобно лошади с жокеем-победителем, "Золотая ветвь" вознаграждала капитана, который был силен в мастерстве и выдержке, потому что его можно было направить прямо по ветру, когда другие суда оставались бы барахтающимися или вынужденными менять направление движения.

За все месяцы командования "Золотая ветвь" в мирное время и в бою, на безветренных мельничных болотах и в штормовых водоворотах, Хэл Кортни успел узнать свой корабль от трюма и балласта до бушприта и руля. Он точно знал, как выжать из нее все до последнего узла и как лучше всего вооружить ее для тех опасностей, с которыми она наверняка столкнется. Хэл знал, что каждый капитан должен был уравновесить огневую мощь, полученную от дополнительных пушек, с весом, который они добавляли к водоизмещению его корабля. Некоторые выбрали меньшее количество орудий для более быстрого и маневренного корабля, в то время как другие предпочитали полагаться на огневую мощь. С "Золотой ветвью" Хэл имел и скорость, и вооружение. Выбор орудий, которыми она была снабжена изначально, был объединен с самыми лучшими образцами, захваченными в бесчисленных сражениях. Теперь он мог использовать самые разнообразные орудия и стрелковое оружие, начиная от мощных кулеврин, чьи двенадцатифутовые стволы стреляли пушечными ядрами, весившими почти двадцать фунтов и способными разорвать мачту надвое, и заканчивая гораздо меньшими (но столь же смертоносными) фальконетами и убийцами, которые могли быть заряжены картечью и в упор стрелять по врагам, пытающимся проникнуть на корабль. Так что зубы "Золотой ветви" были такими же острыми, как и ее быстрые конечности. И именно поэтому капитан так обожал ее.

Естественно, он хотел, чтобы одна из величайших любовниц его жизни выглядела лучше всех, когда ее снова представят другой. Четыре месяца назад Юдифь Назет находилась на борту "Золотой ветви", когда неторопливое путешествие, которое они с Хэлом совершали вдоль восточного побережья Африки, направляясь в Англию через залив, где было спрятано его семейное состояние, было прервано дау, принесшим отчаянную мольбу ее императора. Однако за те несколько дней, что Юдифь провела на «Ветви», команда восхищалась ею почти так же, как Хэл. Они были поражены ее достижениями на поле боя и влюблены в прекрасную, совершенно женственную женщину, которой она стала, когда сложила свой меч и доспехи. Поэтому, когда Хэл приказал подготовить корабль к ее возвращению, добавив, что он хочет, чтобы она выглядела еще лучше, чем в тот день, когда ее впервые спустили на воду, его люди принялись за работу с полной решимостью.

Целую неделю они болтались по бортам на веревках, отскребая и просмаливая корпус, вбивая новые гвозди в доски, так что не осталось и следа от месяцев морской службы – все бортовые залпы были выпущены, абордажные корабли отбиты, бревна сожжены и пролита кровь, – которые отдали " Ветвь " и его команда. Каждый кусок доступного бруса получил внимание, ремонт, замена, выскабливание, конопатка, просмолка, смазка и покраска. Мачты были затемнены, а носовые и кормовые стаксели вместе с гротом отогнуты для ремонта. Они просмолили канаты, отполировали кулеврины и установили на палубе еще несколько навесов, чтобы обеспечить тень для своих почетных гостей. Они соскребли с абордажных сабель, копий и абордажных топоров все следы ржавчины и крови, отполировали мушкеты и поворотные ружья, пока те не заблестели в лучах палящего тропического солнца.

Одно особое кровавое пятно было оставлено несчастным арабским воином, который был ранен в бедро с близкого расстояния