Знак убийцы - Вероника Руа

Франция и организованность… В Соединенных Штатах для исследований такой важности построили бы специальную лабораторию. Поставили бы в десять раз больше оборудования, и к тому же тут же, под рукой! А отцу Маньяни, похоже, вполне подходило то, что им предложили. С удовлетворенным видом он разглядывал сияющий новизной компьютер, стоящий на маленьком неустойчивом столике.

— А где объект исследования? — спросил Осмонд, который, сам того не осознавая, уже готов был взяться за дело.

Мишель Делма взглянул на часы.

— Скоро увидишь. Ты пойдешь со мной? Сейчас мы отправимся получать его.

Бронированный фургон, который медленно двигался по аллее, остановился перед лестницей галереи минералогии. Двое вооруженных мужчин вытащили из него деревянный ящик. Питер Осмонд с изумлением взглянул на директора «Мюзеума».

— Ты, конечно, считаешь, что такой экспонат требует исключительных мер безопасности. Но мы ни капельки не рисковали. Ему ничто не угрожает, его местонахождение держится в тайне.

Не веря своим ушам, Осмонд покачал головой. Решительно, эти французы… Как всегда… стремление к театральности!

— Привет, Питер!

— Лоик!

Лоик Эрван выскочил из фургона. Два друга обменялись энергичными рукопожатиями. Солидный бретонец с квадратным лицом совсем не изменился: та же широкая улыбка и тот же вечный нелепый вид старого морского волка. Если бы он не был биологом, то являл бы собою тип настоящего корсара. Кто бы мог заподозрить, что в этом здоровом детине ростом в метр девяносто сантиметров скрывается специалист по микроводорослям… и ярый поклонник писателя Блеза Сандрара?[9]

— Я не мог оставить без попечения наше космическое сокровище, — сказал Эрван. — И доставил себе радость повидаться с тобой. Наконец-то знаменитый Питер Осмонд посетил нас!

— Ты же знаешь, как я живу, Лоик… Все по хронографу…

— По хронометру, ты хочешь сказать?

— Yes… по хронометру. Но поскольку ты сказал мне, что речь идет о величайшем открытии, игра стоит плеч…

— Свеч… — со смехом поправил Делма.

Два охранника перенесли ящик в лабораторию, где технические служащие теперь трудились над сейфом, за ними наблюдали отец Маньяни и какой-то элегантный мужчина. Мишель Делма представил их друг другу.

— Питер, представляю тебе Иоганна Кирхера. Он занимается сохранностью наших научных и природных собраний. Мсье Кирхер, я полагаю, вы знаете профессора Питера Осмонда.

Кирхер дружелюбно улыбнулся:

— Естественно. Это большая честь для меня, профессор. Поверьте, мы сделаем все, чтобы предоставить вам идеальные условия для работы. Если вам что-то потребуется, не стесняйтесь обращаться ко мне.

Кирхер был высок, худощав и выглядел весьма импозантно. Его светлые волосы и бородка подчеркивали синие, очень ясные глаза и приятное, с четкими чертами лицо. Ему, наверное, было лет сорок, не больше, но он не выглядел на свой возраст. Питер Осмонд подумал, что сам он в своей поношенной одежде и с физиономией, помятой после бессонной ночи, должно быть, походит скорее на бродягу, чем на научное светило.

Иоганн Кирхер не придал значения его виду и сердечно объяснил ему, как управляться с сейфом:

— Вы один будете знать комбинацию из четырех цифр, которые дадут ему команду открыться. Вам достаточно составить шифр, который он запомнит раз и навсегда. Отец Маньяни специально попросил меня предупредить вас, что он не хочет знать шифр, во всяком случае до того, когда вы сами пожелаете сообщить его ему. Таким образом, мы гарантируем вам полную конфиденциальность.

— Огромное спасибо, — сказал Осмонд, на которого произвела впечатление такая демонстративная осмотрительность.

— Мы стараемся соблюдать все меры предосторожности. Через несколько дней на первом этаже этого здания состоится открытие выставки драгоценных камней, мы приготовились к большому потоку посетителей. Но главное то, что вы сможете работать в тишине.

Кирхер попрощался с Осмондом и отцом Маньяни и удалился. Служитель Церкви оглядел Осмонда с несколько насмешливым видом. Задетый за живое, Осмонд посмотрел на свое отражение в зеркале, которое висело в лаборатории над раковиной: сравнение было не в его пользу. Да, у этих французов есть… как это сказать… шик. Но когда он очень хотел, то тоже мог постараться и приобретал шарм. Сколько раз читал он в глазах своих студенток явный интерес к своей персоне. Но он всегда был слишком поглощен своими изысканиями, чтобы думать о… о всяких фривольностях. Что же касается отца Маньяни, то он, конечно же, не такая уж шишка, чтобы судить об этом.

— Well… А если мы склонимся над нашим малышом? — воскликнул Осмонд, не глядя на своего коллегу.

— Прекрасно! — вскричал Мишель Делма. — Наука не ждет! Но я покидаю вас, мне надо отдать последний долг профессору Хо Ван Кеану.

Отец Маньяни, пораженный, поднял брови:

— Профессору Хо Ван Кеану? Он умер?

— А вы не знали? Он скончался на прошлой неделе. Ужасный несчастный случай. Утечка газа в его лаборатории. К несчастью, в момент взрыва он находился там. Прискорбно…

— Какой ужас! Я знал его, он был выдающимся астрофизиком. Это невосполнимая потеря.

— Да, правда. Вот поэтому мы решили публично отдать ему дань уважения в эту среду. Сейчас там необходимо некоторое мое вмешательство. Увидимся позже!

Отец Маньяни откинулся на спинку стула, он явно был очень взволнован. Что касается Питера Осмонда, то на его лице читалась некоторая растерянность. Вдруг американец хлопнул в ладоши:

— Итак, задело!

Он поставил ящик на рабочий стол, не спеша открыл его и с глазами, блестящими от вожделения, посмотрел на кусок черного камня,[10] который пересек всю Вселенную, чтобы задать ему вопрос.

ГЛАВА 8

— Леопольдину Девэр ожидают в кабинете мадам Жубер. Повторяю: Леопольдину Девэр ожидают в кабинете мадам Жубер.

Металлический голос донесся из громкоговорителя оперативной связи, что находился у входа в хранилище библиотеки. Леопольдина в досаде поморщилась: едва она принялась за работу, как ее прерывают. Она готова была держать пари, что сейчас ей, как обычно, поручат какое-нибудь «срочное» дело. Она уже представляла себе, что скажет ей мадам Жубер: «Дорогая Леопольдина, вы вернетесь к своей работе, как только покончите с этим!» Некоторые документы ждали больше двухсот лет, пока их обозначили самыми неотложными делами! Она бросила перчатки на подоконник и на грузовом лифте отправилась на третий этаж.

Мадам Жубер в костюме, обтягивающем ее тонкую изящную фигуру, сидела очень прямо за письменным столом из палисандра и встретила Леопольдину приятной улыбкой. К Леопольдине она испытывала чувство почти материнское, вплоть до того, что лично содействовала назначению ее на должность хранительницы архивных документов. Она часто сожалела, что нехватка служащих побуждает ее вызывать Лео, как она иногда называла свою протеже, ради второстепенных дел. Но она полностью доверяла ей и поэтому все наиболее важные дела снова и снова поручала этой молодой женщине.

— Леопольдина, меня только что вызывал к себе господин директор. Он хотел узнать, не согласитесь ли вы помочь двум известным иностранным ученым в их библиографических поисках. Я сказала, что это не составит проблемы. Надеюсь, я поступила правильно, не правда ли?

— Но… инвентаризация?

— Вы, конечно же, вернетесь к инвентаризации, как только покончите с этим небольшим делом. Я думаю, оно займет у вас не более трех или четырех дней. К тому же эти господа не монополизируют ваши дни целиком. У вас останется время вернуться к своим занятиям, когда они не будут нуждаться в ваших услугах.

Леопольдина вздохнула: она уже заранее знала, что услышит, почти слово в слово!

— Но кто они, эти господа? Если они иностранцы, боюсь, мы не сможем понимать друг друга, — заметила она.

— Об этом не беспокойтесь. Профессор Маньяни — итальянец, но говорит по-французски, как мы с вами. Что касается профессора Осмонда, то, думаю, у меня нет нужды представлять его вам.

Конечно, Леопольдина не раз встречала это имя в процессе своей работы. Что же касается его самого лично, то…

— Питер Осмонд — известный палеонтолог из Гарварда, автор замечательной теории пунктуального равновесия. Он также геолог, биолог, научный историк и эпистемолог.[11] Ему всего сорок пять лет, он знает французский, немецкий и испанский. Впечатляет, не правда ли?

Леопольдина изобразила на лице восхищение, но не смогла скрыть и разочарования.

— Но ведь работа, которую вы поручаете мне, это для документалиста…

— Знаю, — вздохнула мадам Жубер. — Но эти господа приехали сюда для изысканий исключительной важности, и работа с ними может быть доверена только нашему лучшему сотруднику. Я надеюсь, вы понимаете меня? — Леопольдина, сдаваясь, пожала плечами. Раз уж она лучшая… — Лаборатория этих господ в отделе минералогии, на четвертом этаже. Полагаю, вы сможете пойти туда после обеда. Спасибо, Леопольдина.