Альманах «Литературная Республика» №1/2013 - Коллектив авторов

Елена Казакова, Москва

Доброта

Не обижайте детей и зверей,Дарите тепло им и ласку,Не забывайте своих друзей,Снимите бездушия маску.Заботой о близких живите,Души не жалея тепло,Домашний очаг храните,Делайте людям добро.Гордость и зависть отриньте,Не будьте мелочны вы,Чтобы в судьбы лабиринтеНе потерять головы.Души чистоту и мыслейНе замутите сребром,Чтобы идти по жизни,Строя свой мир трудом,Не забывая о главном —Правда на свете одна,Чтобы ребенок бесправнымВ мире не был никогда.Животным нужна защита,Уход, забота и корм,Чтобы Земля покрытаБыла человека трудом.

Букет лилий

Белые лилии – символ света,Нежной легкости и чистоты,Изяществом и теплотою согретоИзящество линий их красоты.Полупрозрачна легкость их линий,Легкий свет неизреченный хранятБелые лилии солнца блики,Капли росы на них блестят.Нежные грани букета лилийРассматриваю я в чужом окне,Многих людей красой поразилиЭти цветы на простом окне.Нежность цветов взгляд привлекает,Солнечный зайчик на лепесткахДрожит, по стеклу пробегаетИ замирает на миг на цветах.Светятся лепестки белых лилийКрасотой и изяществом своихНеповторимых утонченных линий,Радуют взоры прохожих людей.

Блики свечи

Блики свечи ложатсяТенью легкой на стол,А за окном кружатсяЛистья. Старый дворСумраком вечерним окутан,Тихо и тепло за окном.Ворох мыслей перепутан,Старый закрыт альбом.Что-то давно забылось,Что-то забыть пора,Что-то в душе осталось,Что-то забыть нельзя.Отблеск прошлого тихоКолеблет пламя свечи,Листает страницы книгиВетер, влетевший в ночиВ комнату, небрежно треплетЗанавески на старом окне,Кот на диване дремлет,Сверчок стрекочет в тишине.Сумерки сгущаются медленно,Вечер тишиной объят,Многое в жизни временно,Дни, как птицы летят,Прошлого страницы листая,Жизни меняется ход,Отблеск свечи освещаетСтол, ларец и комод.

Александр Крупнов, Московская область, Краснознаменск

Тишина

Я жду, склонивши голову в утробеНа склоне лет нетрезвой тишины,Пока она в мужской тюремной робеСпиной считает впадины стены.

Расстрелянная к вечеру бунтарка,Меня не доносила: я убит.Нам жарко от огней и взглядов. Жалко,Что вырван да растоптан ветхий быт.

Я был ее ребенком или мужем…Какая к черту разница? Надлом.Над млечностью кадящих, дымных кружевИ зыбкость мира катится углом.

Я чувствую: дробяще-жженый сахарКусает плоть и падает в нутро.И пыль на пальцах – будто крохи краха;Морщины паутинят тонкий рот…

Гримаса тишины – моя гримаса.Мы больше не равны – истреблены!Сотрите (кто-нибудь!) церковным масломПорезы с несгибаемой спины…

* * *

Творческим Женам

У мира нет краев,Нет голых линий,Углов и тишины, остреющей вокруг…Из вазы вынут сборСутулых лилий:Убавлен до весны сомнительный недуг.Я выйду из окна,Вошедши в двери,Оставлю позади обыденный уклад.Я впредь не ошибусь —Поправка к «вере»:Безрамочно отдать, умножив во сто крат,Рожденное сперваПростое слово,Которое с тобой нам выпало испить.За чаем все равны:Он чашкой скован,Как мы обручены волнением – любить.

* * *

Сквозят друзья в фонарном мелколесье;То там, то тут – приют моим словам…И счастье, что нет желтых красок лести:Разлуки есть – по вере, по пятам.

* * *

У человека – тонкиеПальцы, душа и пульс:Вытянуты и скомканыВ чью-то судьбу. И пусть.

У человека – тихая,С белым налетом, речь.Под Небо ею тыкая,Он по изгибам плеч

Перья растил из черного,Будто земля, сукна.Много да спело-спорногоВпитывал, но не знал…

Сызмальства до бессмертияНеосторожен бег —Шепотом горьким: «Верьте мне!» —Высится человек.

Против ли, по течениюВьются пургой у ногПриступы мелочения…Жить – это только слог…

* * *

Поэтам прошлого века

Уходят люди, гулкими шагамиВгрызаясь в раны мокрой мостовой…Холодными и трудными рукамиЯ воздух обнимаю за толпой.

Я пью кисель туманный. Жажда ветраНеутолима в этой пустоте.На расстоянии пристального метраПлывет лозы живая полутень:

Уходят – не добродят люди-гроздья,Пролившие артерии вина.В запястья их масскультовые гвоздиГодами тычет матушка-страна;

И рты у них зажаты… Шорох. Шепот.Слоистый вечер кинул в небо плед.И каждый уходящий поднял ворот.И каждый уходящий был – поэт…

* * *

Усталость у порога вся в пыли…Дверной проем не выдержит напора.Не клином вышибают этот клин:Но памятью – безвременные споры.

Молчание листа зеркалит крикПо контуру от гладко-черной туши.Аллюзия: у моря есть старик;У творчества – нескомканные души.

* * *

Алисе, девочке из «Циферблата»

Устали руки без тепла и скобокДругих ладоней, взятых воедино.Я зыбко скромен, молчалив и робок,Зажавши снова меж губами льдину.Я буду крайней датой не в апреле,А в январе – трибуне перемены.Мой жидкий шепот прыснет еле-елеВ твои почти что голубые вены.Запястье-карта. Высохшие реки.Я молчалив, влюбленный, до заката.Читай – молюсь с безверием калеки,Чтоб ты ушла с намереньем возврата.

* * *

Деревне Озерки

Скрипнет дверь в престарелые сениУбаюканной в ветлах избы;Звуки города взмыленной теньюУ виска подлетят на дыбы…… И уйдут в потолок на коленях,Где из трещин – клубы паутин.В духоте тяготеющей лениТишина, как седой палантин,Опадет на промасленный воздух,На закаты – бумажную гладь:Мутновато-холодную водуИз нее бы черпать и черпать!Но в прозрачии – суть и рассудок,Здесь другая уловка села:Что-то теплится, что-то… покудаЦерковь мертвая просто цела.

* * *

Желтеет голос – осень перваяСечет квадратами оконных рам:Сутулость в комнате не скрыть ни перьями,Ни подаянием на новый храм.Сутулость в голосе едва замечена,Как признак тайного на рубежеТечений времени и беглой речи к намИз чьих-то праведно-искомых жертв.Какая истина? В каком сплетенииУравновешивает ход вещей?Пока дождливое во всем биениеХранит минутная, в одном плаще,Касаясь паперти и листьев охровых,Я выйду с совестью на диалог.И слижут лужи мне веками мокрымиДороги-паузы с потертых ног…«Какая истина сулит бесследиеНемузыкального мотива рук?Перекрестился бы под звоном меди я,Перемолился бы, не зная букв.Но сиплый памятник гордыне, страху в долгУ горла приступом берет слова…»На подоконник мой, но как на плаху, до —Поникла каменная голова.

* * *

Алене Цыпленковой

Я стану сном, в одной руке зажатым:И скол души оскалом тронет рот…Туман сегодня полон серой ваты,Бормочет в тон гигантской вере год,Что мы разбиты плоско и условноКакой-то датой мая-октября.Но дрогнет голос, пористый и ровный,Зайдется пеной, сплюнет, скажет: «Зря…»

* * *

Илье Зубареву

Восход заварен с медом, имбирем,И не хватает в полноте букетаДвух капель сливок, белым январемСкрутивших пламя позднего рассвета.

Я буду честен. Пар из-под ресниц,И руки часто-часто греют воздух.Не замечая карты новых лиц,Весь мир вокруг опять меняет позу.

Мне ближе хрипы снежной темнотыИ сиротливость звездного недуга…Поэт нарочно лезет на крестыИ верит жадно в силу слова друга.

* * *

Юлии Ермакович

Почитать бы стихи – январь,Убежать бы с тобой – нет мая:Одиночество и рояль.Нотами обнимаю…

* * *

Снег упадет в декабреИ покарябает чувстваСливками с твердых рек,Белым капустным хрустом,Хитрой игрой простудСквозь хрипоту и ребра,Разностью амплитудГрафиков «Злой» и «Добрый»…Год, снегопад. КонецЖизни из двух трилогий:Автор – Герои – Чтец,Люди – Поступки – Боги.

Александра Крючкова, Москва

Путь

Здесь за сцены из КамасутрыВожделеют земных наград…Я приду к тебе, словно утро,В час, похожий на твой закат…

В пору жгучего листопадаЗдесь копают бездонный ров…Я вдохну в тебя жизнь… Не надоБлагодарностей и даров…

Здесь, как птицы, свободны воры,Допиши за меня главу…В Путь тернистый в иные горыЗа собою не позову…

Здесь так много нечистой силы,И распахнута зверя пасть…Слишком сложно в дороге, милый,Не споткнуться и не упасть…

Не считая давно недели,Тихо плачет о детях Русь…Если вдруг ты мой Путь разделишь,До земли тебе поклонюсь…

20 октября 2011