Альманах «Литературная Республика» №1/2013 - Коллектив авторов

Горизонт России

Отзывчивость небесных трелей,В березняке, над шапкой елей.Добросердечие, вертляньеНа километры расстоянья.А может искренность России.В набухшей горизонтной сини,С весенней грязью и грозою,Истерзанной мужской кирзою?А тон осенней подмалевки,С застывшим ястребом с полевкой,С бесстыдством авторских просветов,И вихрем ветра с пируэтом?Прощание и реверансыС листвой влюбленною в нюансы.Морозы – визитеры вскореНад панорамной цепью хвоиУложат мягкий и ранимыйСнег – горизонт, неповторимый.

Григорий Блехман, Москва

Уходят те, кого любил.

Наверное, ничто не вечно.Но не становится конечнойИм остановкой слово «был».Они по-прежнему со мной —Их голосами дышит память.И я для них теперь не занятВ их постоянный выходной.За все, что им не досказалИ в суете их не дослушал, —Как будто бы ищу я случай,Чтоб кто-нибудь из них позвал.И те, кого я так любил,С теченьем времени все ближе.Их все ясней с годами слышу,Так и не тронув слово «был».

Круговорот

Начать все чистого листа…Но повнимательней вглядеться —В той чистоте – не пустота,А память об ушедшем детстве,Когда мечтаешь ты о том,Чтобы скорее стать взрослым.Становишься. Ну, а потом —Чтоб быть как можно выше ростом.И вот – упрешься в потолок.Тот треснет – переходит в пол он.И ты опять у чьих-то ногВсе тех же устремлений полон.

Валерий Бокарёв, Зеленоград

* * *

Лес редеет, к нам просится осень,Золотым подкупая листом.В тихом зареве царственных сосенПроплывает река под мостом.И уносятся яркие листья,Журавлей провожая на Юг.Будто шуба, огромная лисья,Укрывает былинки от вьюг.Лес редеет, становится тише;Слышен шорох и листьев полет.Листопадом заносятся крыши.Это осень, как дождик идет.

* * *

Снег оставил серые пригорки.Превратил себя в холодный ветер.Много птиц и голоса их звонки,Но цветов пока я не заметил.Лишь цветет почти полгода ива,Чьи цветы снега напоминают.Потому морозящая силаТе цветы не губит, а ласкает.

* * *

Мне небо говорит, что скоро будет лето.Хотя снега еще земли не отдают.Но с каждым днем все больше птиц и света.И как сияет день! А птицы как поют!

* * *

Тянет Родина. Выйду из парка,По асфальту и дальше тропой…Этим летом до одури жарко,Все окрестности высушил зной.Тянет Родина. Вот бы напитьсяИз Святого ключа у реки,Где кубышки и иволга-птица,И кричат по утрам кулики!Тянет Родина! Сельской тропоюМимо сосен, бездонных болот.Любоваться родною рекою,Где в затонах щуренок живет.Тянет Родина! Там золотится,Наливается колос у ржи,И кричит позабытая птицаСредь зеленой, душистой межи.Тянет Родина. Тихие зори,Петухов переливистый крик.Только там ощущение волиИ бессмертья, хотя бы на миг.Тянет Родина. Там, возле липы,В ожидании сгнила скамья;Там у церкви разбитой, безликойЗахоронена наша родня.Тянет Родина, Родина снится!Просыпаюсь с душевной тоской.Будто я – разоренная птица:Все мечусь, потерявши покой.Тянет Родина! В белом туманеОдинокие снятся дома.О, как много мы в жизни видали,Только Родина тянет одна.

Поэт

Земля родная для Поэта —Моя священная земля!И пусть она дождем одета,Источник золотого светаЗемля в начале октября.Покрыты мхом подножья сосен.Грибы, средь них багровый клен.Пришла в Михайловское ОсеньДождем на моховой ковер.Лес расступился…неприметный,Простой одноэтажный дом.Но это – колыбель Поэта!Все лучшее родилось в нем!Как зачарованный вступаю…Скрипит рассохшийся паркет,И я внезапно ощущаю:Там, за столом, сидит Поэт!А дальше, на диване старом,Лежит большой ученый кот.Народ проходит шумным валом,А он и ухом не ведет!Я знаю, позже, ночью лунной,Кот к дубу древнему придет,Взлетит на цепь, и праздник шумныйСедых героев соберет!

* * *

И падал снег. Все падал мокрый снег.Он превращал асфальт в притоки рек.И все летел, кружился и летел.И к вечеру поселок побелел.

Инна Векслер, Израиль

* * *

Звезда во лбу щербатой синагоги,Свой месяц надо лбом несет мечеть.Крест – солнца знак издревле на востоке,В нем стать сию нельзя не усмотреть.

За фреской стертой мы тебя искалиИ, неразборчиво гудя, клялись тобой.На пегой шкуре льва, наброшенной на скалы,Ты возлежишь, в обливке световой.

Вернется стриж в гнездо меж ляжек древних башен,Сквозь камни на слезах взойдет трава иссоп.Нас сторожат, как прежде, наши Раши —Сам Раши толковал нам про исход.

Из трех богов, всех трех, иерусалка,Ты уверяешь – в сердце только он —И в золотых наперстках крутишь прялку,Прядя истории времен сон – колесон.

Едва касаясь склона, белый осликЛикующей толпе несет лущеный свет.То в белом весь, на белом-белом облакеВступает в город долгожданный снег.

Андрей Виноградов, г. Железнодорожный

Шекспировской строфой

Любовь чиста: склонясь пред алтарем,Я вижу в ней величие креста.И храм, воздвигнутый в ночи огнемСлиянья душ, – под благостью Христа.

Но плоть слаба – здесь дьявола напасть!Лавина будто, сотрясая твердь,Стремительно сошла, взрывая страсть.В неистовом оскале бьется смерть.

Тлен прячется в расщелинах измен,В изгибах темных путаных дорог,Где стылый ветер ложных переменЗаносит снегом истины порог.

Но верю я: коварству вопрекиНас не лишит Господь своей руки.

* * *

Я ли водочкой поил,Я ль соломинку лущил,Мне ль подружка от избушкиОтдала свои ключи?

Вот и вьюга улеглась,Вот и звездочка зажглась,Вот и в уголку за печкойПаутиночка сплелась.

Дай, лучинушку зажжем,Дай-ка песенку споем —И про горе, и про счастьеМы словечки подберем.

Что, кручинушка-печаль,Все зовешь куда-то вдаль?Мне ль родимую сторонкуПокидать не будет жаль?

Мне ли Люба не красна,Мне ли не мила сосна,Что стоит над тем обрывом,Где пугает крутизна?

Что ты рвешься, черный конь?Что бушуешь, как огонь?Что, цыганка, все гадаешь,Долго глядя на ладонь?

Унесет меня конек.«Где же, Люба, твой милок?»Тлеет горестно в печуркеРасставанья уголек.

Наступление ночи

Травинок легкий дух колышет суховей.Закат почти потух. Мерцание огней.А там уже туман ложбинки заволок.Колодезь-истукан… Задернутый пологБелеет на окне. Роса легла в траву.Примолкло в вышине… Последнюю главуОткрыла в книжке дочь. И вот уже темно.На ветви пала ночь. Чуть светится пятноОт лунного луча. Полуночный составПронзительно вскричал… С готовкою устав,Склоняется жена над прибранным столом.Повисла тишина… Уселись под окномСтаруха и старик. Сверчок над головойЗастрекотал и сник. Зашаркал домовой…Все звуки улеглись – и опустился сон.На небесах зажглись Плеяды, Орион…

Виталий Григоров, Москва

Журавли

Я видел журавлей меж сел и городов:Они летели так, как будто не летели.В наш интернетный век пустопорожних словВысоким голосом они меня распели.

Я помахал им вслед, я проводил их взглядом.Услышу ли еще так явно – не во сне?Иль нам придется всем травиться горьким ядомБезмолвия вокруг при солнце и луне?

Услышу ли еще их плач о скорбной доле?Спою ли с ними я дуэтом и на бис?В их образе святом народной столько боли —Неужто и для них есть время закулис?

Не верю, нет, не верю я в погибель журавлей!Пока они летят, неглупые поэтыПусть песнь о них поют, простятся им, ей-ей,С первичной птицею вторичные куплеты!..

Икона

Я понял, есть вещи – иконы:Дела, города, имена.Пред ними молись и поклоныКлади от души, старина!

Пусть вера слепая, мы знаем:Икона рождается в мир —Как плод и кровавое знамя,Как быль и слепой богатырь…

Грешно осквернять, не пытайся!Что в молодости «просто так»,То в зрелости, кайся – не кайся…Коль понял, то ты не дурак.

Рыбки

В тишине твоей квартирыСверху льет свои сапфирыЭлектричество на насВ этот тихий ночи час.

На софе лежим мы оба.Не сойдем с нее до гроба.И ничто нас не проймет —Ни болезнь, ни пулемет.

Как в аквариуме рыбки,Мы на миг всего лишь прытки.А когда покормят нас —Снова будет тихий час.

И совсем нам невдомек,Что есть мир: больших тревог,Океанов и морей,Троп лесных и шум степей!..

Памятник