Неизбранная дорога - Роберт Фрост

ДОМАШНЕЕ КЛАДБИЩЕ

На лестнице увидел он ее,Она глядела вниз, его не видя,И смутный страх сквозил в ее глазах.Шагнула было вниз, переиграла,И снова этот взгляд. И начал он,К ней поднимаясь: "Что оттуда, сверху,Тебе открылось - я обязан знать!"Она в ответ отпрянула, поникла,И мраком страх сменился на лице.Он начал вновь: "Так что ж тебе открылось" -И поравнялся с нею. "Отвечай!Немедленно! Прошу тебя, родная".Но не дождался помощи. ЖенаСтояла вся напрягшись и молчала,Уверенная: ничего, слепец,Он не увидит. Он и впрямь не виделСначала, а увидев, завздыхал.

"Ну что", - спросила."Только то, что вижу"."Не верю, что ты видишь что-нибудь"."Странней всего, что не увидел сразуИ вообще отсюда не видал.Не замечал, поскольку примелькалось.Все кладбище семейное - в окне,Да и само - размером с нашу спальню.Три каменных надгробья и одноИз мрамора. Приземистые камниБлестят на солнце. Вряд ли ты глядишьНа них, но я, конечно, понимаю:Могила сына"..."Нет, - в слезах, - не смей!"

Из-под его скользнувшая руки,Лежащей на перилах, вниз метнуласьИ снизу вверх взглянула на негоС таким презреньем, что, и сам забывшись,Воскликнул: "Что же, мне о нем нельзя?"

"Тебе - нельзя! Где шляпа? К черту шляпу!Пойду пройдусь. Мне надо подышать.Об этом вообще нельзя мужчинам".

"Но, Эми! Не сбегай хоть в этот раз.Послушай-ка, я приставать не стану. -Зажал он подбородок в кулаках. -Но кое-что спросить хочу, родная"."Ты не сумеешь"."Помоги суметь".

В ответ она схватилась за задвижку.

"Ты разозлишься, что я ни скажу.Я разучился говорить с тобою,Но подскажи, но намекни мне как.Согласен - а на что, - и сам не знаю.Я как мужчина с женщиной готовНа крупные уступки. Хоть на сделку:Ни слова, если хочешь, ни о чем,Что было бы тебе невыносимо.Хотя не может быть подобных тайнУ любящих. Нелюбящие могутЖить в полутьме, а любящие - нет".Задвижку отодвинула. "Не надо.Не уходи, не уноси бедуДругим - хоть в этот раз. Я твой мужчина.Пусти меня в свою печаль. Пойми:И у меня терпенье на пределе.Меня убьет разлука. Дай мне шанс.Хотя ты все же чуть пережимаешь.Да, горе, да, огромная бедаСмерть первенца, - но быть столь безутешнойВесь век в счастливом браке по любви?Ты думаешь, он этого хотел бы?""Твои издевки?""Что ты, никаких!Скорее злость. Спущусь к тебе, пожалуй.О Боже, что за женщина! И яНе смею говорить о мертвом сыне".

"Не смеешь, раз не знаешь даже как.Бесчувственность твоя... Его могилкуТы выкопал недрогнувшей рукой.Я за тобою из окна следила -Из этого окна! Как ты махалЛопатой, перебрасывая гравийТуда-сюда, туда-сюда, туда-Сюда... Кто это? Я его не знаю,Я думала, по лестнице снуяПрочь от окошка и к окошку снова,А ты копал, копал... Потом вошел,На кухне зазвучал твой хриплый голос,И я, сама не знаю, почему,Пошла туда и на тебя взглянула.А ты сидел с землей на башмаках,С землей со свежевскопанной могилыРебенка твоего - и рассуждалО чепухе какой-то. И лопатуК стене приставил. Именно! К стене!"

"Я слушаю тебя - и душит смех.О Господи, я проклят, трижды проклят!""Твои слова я помню наизусть.- Дождливый день и три туманных утра -И весь в труху березовый забор. -Нашел о чем грустить в такую пору:Березовый забор!.. А почемуЗавешены все окна? Чей здесь гробик?Об этом ты как будто знать-не-знал.Откуда в людях равнодушье к смерти?Ближайшие друзья - и те скорейИзображают горе, не горюя,Чуть заболев, останешься одинИ встретишься со смертью одиноко,Потом они на кладбище придут,Но прежде чем засыпят прах землею,Вновь обратятся к собственным делам,Потянутся к живым, вернутся к жизни,А мир жесток. Я б не грустила так,Будь в силах изменить хотя бы малость,Но я не в силах. Нет, и нет, и нет!"

"Что ж, высказалась - вот и полегчало.И некуда, и незачем идти.И дверь закрой. И дома можно плакать.Послушай, Эми! Кто-то там идет!"

"Ты думаешь, я высказалась? Ты же...Да как же я... Хочу отсюда прочь!""Но если ты"... А дверь-то нараспашку."Куда ты собралась? Сперва ответь!Верну тебя силком. Верну, поверь мне!"

ПОСЛЕ СБОРА ЯБЛОК

Все с лесенки на небо вверх смотри -Я выбился из сил,Еще до верху бочку не набил,Еще там яблока два или триСидят на ветке, как щегол иль зяблик,Но я уже устал от сбора яблок.Настоян этой ночью зимний сон,То запах яблок: им я усыплен.Я не могу забыть тот миг загадки,Увиденный сквозь льдистое стекло, -С воды его я утром взял из кадки,В нем все лучилось, искрилось, цвело.Оно растаяло и разломилось,Но все ж на мигПередо мною сон возник,И я постиг,Каким видением душа томилась.Все яблоки, огромны и круглы,Мерцали вкруг меняРумянцем розовым из мглы,И ныла голень и ступняОт лестничных ступенек, перекладин.Вдруг лестницу я резко пошатнулИ услыхал из погреба глубокоПодземный гул,Шум яблочного яркого потока.Да, был я слишком жаден,И оказался свыше силТот урожай, что сам же я просил.Пришлось, наверно, яблок тысяч десять,Как драгоценные, потрогать, взвесить,А те,Что осыпались щедро,С пятном, с уколами от жнива,Забродят в бочках в темноте,Как сусло сидра.И я томлюсь ленивоКакою-то истомою дремотной.Один сурок,Коль не уснул, узнать бы мне помог,То спячка зимняя и сон животный,Иль человеческий то сон.

СТРАХ

Свет фонаря из глубины сараяВ проеме двери выхватил двоихИ разметал их тени по фасадуУсадьбы с темных окон чередой.Копыто резко стукнуло о доску,Двуколка, за которою ониСтояли, шевельнулась. Он схватилсяЗа колесо, она сказала: "Стой!Я видела... Как белая лепешка,Оно белело там, в кустах у въезда,Когда двуколка сдвинулась, - лицо!Ты тоже видел?""Я не видел. Это -Лицо?""Лицо!""Почудилось тебе!"

"Джоэль, пойду взгляну. Как в дом войти,Когда такое чудится за дверью?Закроем дверь и ставни - ну и что?Мне каждый раз, когда нас долго нету,Тревожно возвращаться в темноту.Все кажется, что скрип ключа спугнулКого-то, затаившегося в доме,И он шмыгнул через другую дверь.А если я права и кто-нибудь...Пусти меня!"

"Какой-нибудь прохожий".

"Какие здесь прохожие, Джоэль!Забыл, где мы живем. И непонятно,Отсюда он идет или сюда.Один, пешком, во тьме, глубокой ночью,А главное, зачем он там, в кустах?"

"Еще не ночь, хотя уже стемнело.Но ты сказала, думаю, не все.А он похож...""Похож иль не похож,А только, не узнав, не успокоюсь.Дай мне фонарь...""Зачем тебе фонарь?"

Толкнув его плечом, фонарь схватила.

"Тебе идти не надо. Я сама.Раз так у нас пошло, то я в ответе,Мне и решать... Да он бы не посмел...Молчи! Он оступился. Слушай, слушай!Он к нам идет. Пожалуйста, уйди.Теперь шаги пропали... Уходи же!"

"Да быть не может, чтобы это он..."

"Нет, это он! Или кого-то нанял,И надо окончательно решить,Пока ему от нас не отвертеться.Промедлим - а потом ищи-свищи,И затаится, и начнет шпионить,Пока с ума от страха не сойду.А я сойду. Пусти меня, Джоэль!"

"Он о тебе давно забыл и думать".

"Ну да, забыл! Ох, как он не забыл...Хотя, конечно, с самого начала...Но все равно, Джоэль, я ни за что...Я обещаю! Главное, спокойней..."

"Пойти-то лучше не тебе, а мне.Вот только с фонарем неладно вышло:Мы на виду, он в полной темноте.А если ему надо убедиться,То что же - убедился и уйдет".

Он отпустил ее, она шагнула,И он, за нею вслед, шагнул в траву."Чего тебе?" - окликнула потемки.Она глядела по-над фонарем,Его руками прижимая к юбке.

"Ты убедилась - никого"."Он здесь! -Чего тебе?" - Но дрожи не сдержала,Когда из тьмы послышался ответ.

"Да ничего", - издалека, негромко.

Она схватила за руку Джоэля.Фонарь чадил, кружилась голова.

"Что ты затеял здесь глубокой ночью?"

"Да ничего"; молчанье; что тут скажешь.

И голос вновь: "Ты, кажется, дрожишь.Я видел: ты в сердцах хлестнула лошадь.Я подойду и встану на свету,А ты посмотришь".

"Да. - Джоэль, уйди!"

Шаги все ближе, а она стояла,Но тело в темноту рвалось само.

"Ну, погляди".

Глядела и глядела...

"Ты приглядись - со мною здесь малыш.Разбойник бы не взял дитя с собою".

"Малыш? В такое время? Но зачем?"

"А что?.. Прогулка в неурочный час -Такая, чтоб запомнилась надолго.Верно, сынок?"

"Как будто больше негде погулять.А здесь гулять..."

"Дорога как дорога.Да мы неподалеку и живем".

"Но если так, Джоэль, ты не подумай -И ты не думай тоже... - Понимаешь,Нам надо жить с оглядкой. Осторожно. -Здесь богом позабытые места. -А ты, Джоэль..." Но в темноту глядела.

Враскачку все длинней светил фонарь,Земли коснулся, дрогнул и погаснул.

ДРОВА