Берестяная почта столетий - Янин Валентин Лаврентьевич

Привоз в Новгород необходимого сырья, использование собственных возможностей обеспечивали условия для развития и совершенствования десятков ремесел. Многие из ремесленных мастерских, открытых при раскопках, связаны с обработкой металла, но само производство в них было уже в XII в. специализированным. В одних ковали железо, в других лили медь, одни ремесленники изготовляли металлическую посуду, другие делали украшения, третьи были оружейниками. Такая же специализация характерна и для других видов производств, например кожевенного. Тачали сапоги и шили кожаные кошельки разные ремесленники в разных мастерских. Обнаружены были и костерезные мастерские, и даже особая мастерская, в которой изготовлялись глиняные игрушки-свистульки.

Такая специализация требовала в каждой мастерской своего, особого набора инструментов и их постоянного совершенствования. Сам ассортимент средневековых орудий труда, найденных в Новгороде при раскопках, включает десятки наименований, а сравнение между собой инструментов, относящихся к одной и той же категории, но к разным столетиям, всякий раз обнаруживает, что с течением времени они становятся более совершенными. Точно так же и исследование приемов для изготовления ремесленных предметов выясняет, что от столетия к столетию не прекращается творческая работа ремесленников над улучшением технологии производства. Если же сравнить между собой новгородские изделия 11-12 вв. с подобными изделиями западноевропейских и ближневосточных ремесленников того же времени, становится очевидным, что уровень производства в Новгороде был не ниже, чем в странах, прославленных во всем мире своими товарами.

Так общая картина новгородской жизни, установленная по привычным для историка письменным документам, была дополнена открытием высокоразвитого городского ремесла, само существование которого прежними историками отрицалось.

Исследование ремесленной продукции новгородцев приводит к открытию и датировке важнейшего для развития Новгорода явления, оказавшего влияние на все слои общества, на систему международных связей и даже политическую жизнь Новгородского государства. Рассказать об этом открытии удобнее всего на примере исследования такой распространенной в обиходе вещи, каким был самый обыкновенный нож.

Ножей в новгородских раскопках найдены многие тысячи, и в отличие от большинства других инструментов, они внешне кажутся неизменными с X до XVI в. (если только это не специальный сапожный, костерезный или боевой нож). Такое постоянство формы понятно: ведь сама она с самого начала определена назначением предмета. Она была вполне удобной в X в., и не возникало необходимости менять се. И тем не менее выяснилось, что ножи XI в. совершенно не похожи на ножи XII в., только это несходство скрыто от глаз. Его можно обнаружить, рассматривая поперечный разрез ножей под микроскопом нож X в. изготовлен техникой «пакета». К стальной полосе лезвия приварены по бокам железные щечки. При работе таким ножом щечки постепенно стираются, а стальное лезвие все больше выступает. Нож, таким образом, сделан по принципу самозатачивающегося инструмента, открытому заново уже в нашем столетии. Таким ножом можно работать до тех пор, пока он не сотрется почти полностью. Нож XII в. иной. К железной полосе приварен тонкий край, который и служил рабочей частью инструмента. Достаточно этому краю стереться или отломиться, и нож останется только выбросить. В данном случае развитие технологии пошло не по пути улучшения качества предмета, а по пути его ухудшения. Но зато нож стал дешевле, а главное – мастер в течение того времени, какое требовалось ему, чтобы изготовить только один нож, мог сделать уже два, а возможно, и три ножа.

Такое стремление увеличить производительность труда, пусть даже ценой потери качества, отражает наступление чрезвычайно важного этапа в развитии ремесла и торговли. До какого-то момента мастера изготовляли свою продукцию на заказ. Покупателем был заказчик, имевший дело не с рынком, а с мастером, выполнявшим его желания. Заказчик мог распорядиться и о том, чтобы предмет был украшен соответственно его вкусу, и предъявить претензии мастеру, если не был удовлетворен его работой. Затем наступает время, когда мастер начинает, не дожидаясь заказов, изготовлять свою продукцию впрок и приходить с ней на городской торг, где он имеет дело уже не с заказчиком, а с покупателем, выбирающим готовую вещь по той цене, которая кажется ему доступной. Он предпочтет купить более дешевую' вещь, тем более что внешне она неотличима от дорогой, а мастер спешит наделать как можно больше таких дешевых вещей. Эта работа ему выгоднее, в нее не требуется вкладывать кропотливый труд.

То, что замечено при изучении ножей, присуще и другим видам ремесленной продукции. Сначала, например, очень популярной на Руси была техника зерни. Узоры на золотых украшениях образовывались из крохотных золотых шариков, каждый из которых был напаян на микроскопическое золотое колечко. Потом эта техника была вытеснена приемами ложной зерни, когда украшение целиком отливалось в форме, на поверхности которой воспроизводился узор, имитирующий настоящую зернь. В этой технике отливались уже не золотые, а серебряные и даже медные украшения. Как и в случае с ножами, момент перехода к употреблению упрощенной техники совпадает с рубежом XI и XII столетий. Таким образом выясняется, что именно в указанное время наступил важнейший для истории ремесла и торговли этап массового перехода ремесленников от работы на заказ к работе на рынок, преобразовавший нею систему взаимоотношений мастеров с теми, для кого они изготавливали свои изделия. Однако последствия такого преобразования оказались еще более значительными.

Новый этап начинается с решительного увеличения продукции ремесленников. Но для того, чтобы такое увеличение стало возможным, нужно, чтобы и количество сырья резко увеличилось. Мы уже знаем, что многие виды сырья привозились из-за рубежей Новгородской земли. Чтобы его получить, нужно было так же резко увеличить объем тех товаров, которые вывозились из Новгорода и пользовались особым спросом. Прежде всего это были продукты промыслов: мед и воск, пушнина и ценная рыба. Чтобы иметь много таких продуктов, Новгороду нужны были новые земли с лесами, изобиловавшими пушным зверем и пчелами, реками, богатыми семгой, осетром, сигами. И не случайно как раз во второй половине XI в. новгородские бояре устремляются на север и северо-запад, присоединяя к владениям Новгорода новые и новые земли в Заонежье и на Северной Двине.

Сделавшись хозяевами новых богатых земель, бояре стали владельцами и всех находящихся в них ценностей. Отправляя эти ценности за рубеж, бояр«получали и основную прибыль от их продажи купцам. Наживались и купцы, продававшие товары иноземцам. В купеческие кошельки ложилась и прибыль от следующей операции, когда купленное у иноземцев сырье перепродавалось ремесленникам. И только ремесленники могли рассчитывать лишь на то, что они смогут заработать собственным трудом.

Во всей этой системе общественных взаимоотношений наиболее выгодное место занимал боярин, в руки которого стекалась львиная доля доходов. И не случайным кажется теперь то, что как раз в конце XI в. новгородское боярство вступает в решительную борьбу с князем за полноту власти в Новгороде и 1136 г. добивается полной победы над ним, окончательно утвердив республиканский строй.

Коснемся других возможностей археологии в изучении средневекового Новгорода. Люди, побывавшие в древних городах Владимиро-Суздальской земли и в Новгороде, обращают внимание на заметную разницу в убранстве средневековых каменных зданий. Владимирские церкви XII и начала XIII в. покрыты «коврами» каменной резьбы, в которых причудливые орнаменты обрамляют изображения птиц и зверей, фантастических животных и небывалых цветов. Стены новгородских церквей украшены скупо, сама поверхность кладки из чередующихся слоев кирпича и известки или из розового ильменского известняка служит им украшением. Эта разница, казалось, говорит о различиях в областных характерах русского человека, порождая мысли о суровости новгородца, жившего среди болот и сырых лесов. Изощренность каменной резьбы владимирских церквей долгое время оставалась искусствоведческой загадкой. Откуда мог возникнуть ее стиль? Исследователи вспоминали летописное сообщение о том, что Андрей Боголюбский призывал к своему двору художников из дальних стран, и искали корни этого стиля в других странах, от Италии до Армении.