Ничейный миллион - Сергей Север

Через некоторое время Писарев все же собрался духом и решился зайти к Порошину в гараж. Внутри стояла еще одна машина – Chevrolet Cruze. В скорости с машиной Порошина не сравнится, но, добавляя впечатления дополнительным тюнингом к своему агрессивному виду, машина смотрелась вполне даже симпатично. Миша что-то делал, перевесившись под открытый капот так, что виднелись только ноги.

– Привет, Михаил, давно не виделись, вот зашел узнать – как дела? Не нужна ли помощь в ремонте автомобилей или еще в чем-то? – решил взять с места в карьер Писарев. Он почему-то подумал, что встреча двух старых добрых знакомых, каким он хотел показаться перед остальными, выглядит именно так.

Порошин ненадолго отвлекся, бросив мимолетный взгляд на Писарева, и, ни секунды не мешкая, произнес:

– Да, если тебе не трудно, привет, помощь твоя пригодится. Умеешь масло менять? В такой машине это невероятно трудно, боюсь, один я не справлюсь…

– Да, конечно… – на автомате вырвалось у ошарашенного таким теплым ответом Бориса.

– Хорошо. Вот, возьми, – Порошин протянул Боре какую-то небольшую, но очень тяжелую коробку. – Держи ее над двигателем на вытянутых руках.

– Разберусь… – отвечал Писарев как можно непринуждённее.

Боря не имел никакого представления, что он держит и зачем, но принял это как испытание для себя. Если он поможет Порошину, то и он, возможно, согласится на ответный шаг, тем более Миша так приветливо встретил его, хотя раньше они даже не здоровались. Нет, нужно было перетерпеть, во что бы то ни стало. Минут двадцать – двадцать пять держал Писарев этот странный предмет. Ему же казалось – целую вечность. Весь в поту на дрожащих руках продолжал он вытягивать проклятую коробку перед собой. Парень уже и сам был не рад. К тому же Порошин, к слову сказать, еще ни разу этим тяжеленным предметом и не воспользовался. Миша то прыгал под машину, то снова нырял под капот, постоянно что-то раскручивая, закручивая или просто рассматривая. Из этого Писарев сделал вывод, что Порошин даже не приступал еще к этой самой злополучной смене масла, и стоять с тяжестью предстояло еще прилично. Руки уже отнимались, но попросить о передышке парень боялся, ведь все присутствующие с его появлением как-то странно замолчали и с огромным интересом и глупыми выражениями лица вытаращились на него. Внезапно Порошин вальяжно выбрался из-под капота и, вытирая промасленные руки куском ветоши, произнес:

– Ну, вот и все.

– Как все? А это? – произнес ничего не понимающий Писарев, показывая взглядом на ненавистную и непонятную коробку.

– А это, Писарев, аккумулятор, и даже любая из присутствующих здесь девушек скажет, что это, где применяется и к маслу никакого отношения не имеет. А поменять расходный материал – дело пятнадцати минут для одного человека. Это я специально ради тебя процесс затягивал, может ума прибавится.

По сводам гаража разнесся оглушительный смех. Оказалось, странное молчание, царившее на протяжении прошедшего получаса, было не проявлением интереса к Боре, а отчаянные попытки задавить смешки над безжалостным и отвратительным розыгрышем, где он играл главную роль. Тем временем довольный собой Порошин продолжал:

– Шел бы ты отсюда, нечего тебе здесь делать.

От стыда Писареву хотелось провалиться сквозь землю. Он развернулся и быстро направился в сторону выхода под все еще несмолкаемый смех. Уже на улице на него налетела явно чем-то недовольная девушка. Она с раздраженным выражением лица быстро влетела в гараж. Это была высокого роста и поистине модельной внешности девушка Порошина. Ее звали Виктория Немухомедова. Все в ней было прекрасно: стройные длинные ноги, идеальная фигура, аккуратные черты лица. Девушка походила на этакую куклу Барби, с которой, кстати, ее нередко сравнивали.

– Ну и где ты бродишь? Ты же обещал купить мне сегодня собаку! – с ходу накинулась прекрасная нимфа на своего избранника.

– Ох, прости, совершенно зашился сегодня, давай завтра, любимая, хорошо? – запричитал растерявшийся Порошин.

– Что значит завтра? У меня же встреча уже назначена на сегодня была! Ты все мои планы сорвал! – не на шутку разошлась в гневе Вика.

– Ну, упущенного времени не вернуть, так что теперь уже, хочешь ты или нет, придется ждать до завтра, родная.

– Ты эгоист единоличный! Думаешь только о себе! Тебе нет дела ни до кого из окружающих, а на меня плевать всех больше! – Вика даже пустила скупую слезу для убедительности.

– Прости, милая, я, правда, не нарочно и не хочу видеть твои слезы…

– Ах, не хочешь?! Ну, твое счастье, что я не намерена мириться с человеческой бессердечностью и готова дать тебе шанс исправиться. Я привезла продавца с собакой прямо сюда, тебе лишь осталось расплатиться за нее, – словно скороговоркой затрещала моментально сменившая гнев на милость Немухомедова.

– Вот, значит, что ты задумала, – с улыбкой облегченно вздохнул Миша. – Ну, веди этого своего лабрадора сюда.

В гараж из-за спин людей зашел щуплого телосложения, немного напуганный парень с маленьким милым щенком на руках. Порошин внимательно осмотрел крохотный клубок шерсти со всех сторон и недоверчиво спросил:

– Это и есть лабрадор-ретривер? И за что здесь сорок кусков отдавать?

– Ты ничего не понимаешь! Это лучшая в мире собака! – вспылила Вика.

– Ладно, успокойся! У пса чистая родословная? – обратился начинающий терять терпение Порошин к продавцу собаки.

– Да, я уже передал девушке все подтверждающие это документы. Пес чистых кровей, – заикаясь, произнес щуплый парень.

– Вот они! – с готовностью протянула папку с бумагами своему парню Немухомедова.

Порошин бегло пролистал их и потянулся за своим бумажником:

– Торг уместен, уж очень дорогое удовольствие эти ваши чистокровные ретриверы. Сколько готовы скинуть? С собой у меня таких денег нет, придется тебе сгонять до банкомата и снять недостающую сумму… – обратился он уже к своей девушке.

– Увы, мы реализуем животных, разводимых на специально созданной для этих целей ферме, так что цена фиксированная, – завидев в руках клиентов бумажник, заговорил сразу осмелевший юноша.

– Вообще-то это не ретривер, – подал голос ни на что не рассчитывающий Писарев, о котором все уже успели подзабыть. Он отнюдь не хотел снова сделать попытку втереться в доверие к Мише, а просто решил развеять несправедливость по отношению к такой благородной, на его взгляд, породе. Слова вырвались у него сами собой. – У лабрадора хвост шире и толще у своего основания, как у выдры, кроме того окрас должен быть либо полностью черный, либо полностью палевый или коричневый. А у этого какое-то непонятное пятно на спине просвечивает. Такое ощущение, что его покрасили… Не, из щенка максимум дворняга вырастет, в любом случае, уж точно не лабрадор.

Боря закончил свою речь и тут же пожалел об этом. Окружающие снова расценили его действия, как попытку сумничать. Со всех сторон послышались смешки и резкие высказывания. Однако Порошин мнения остальных не разделял. Он ненадолго замер с деньгами в руках, потом резким движением схватил с верстака растворитель, смочил в нем первую попавшуюся под руку тряпку и, подскочив к продавцу собаки, провел взвизгнувшему животному по спине. На тряпке осталось бесформенное пятно от краски. Далее последовала немая сцена и хаотичный обмен взглядами между Мишей, Викой и лжепродавцом. Он, собственно, и опомнился самым первым. Наконец поняв, что вся его затея потерпела полную неудачу, он так молниеносно ринулся наутек, что никто не успел даже дернуться и остановить его.

– Так что встали-то?! – раздался чей-то голос. Пара самых расторопных парней все-таки догадалась броситься вслед за аферистом. В гараже нарастал шум недовольных комментариев приходящих в себя людей. Миша же полностью отстранился от общего настроения. Он нашел в куче народу Писарева, который стоял на корточках и гладил выброшенного в спешке за ненадобностью напуганного щенка, и заговорил с ним:

– Извиняться за поведение свое я не намерен, не в таких мы условиях, но и не выслушать тебя не могу. Сегодня я слишком занят, так что давай завтра в час дня в кафе «Терраса» на Урицкого. Ты же пришел сюда с какой-то просьбой, если не совсем идиот еще. Вот там и поговорим.

– Смылась пакость этакая. У страха глаза велики, так втопил, что даже пыль, по ходу, с дороги не поднял… – это констатировал неудачный результат погони сильно запыхавшийся преследователь, возвратившись обратно.

4

Каждый сам за себя,

один бог за всех.

Все присутствующие, кроме всё еще бессознательного Писарева, с небольшой долей осторожности приблизились к центру гостиной, образовав некое подобие круга, и стали впиваться друг в друга оценивающими взглядами. Стояла полная тишина. Дело повернулось круто.