Ничейный миллион - Сергей Север

Второй же незнакомый Кате человек, сидевший напротив Бориса, совсем на занудного ботаника не походил. Он был прекрасно сложен, строен, с идеальной осанкой. Загеленные крашеные белые волосы взъерошены в разные стороны. Но всех больше в этом человеке девушку привлекали его голубые глаза. Парень показался Кате симпатичным. Пожалуй, даже очень…

Разговор тем временем продолжался:

– Ладно, ладно. Не истери! Сколько, ты говоришь, там в сумме мается?

– Один миллион рублей! Это же огромные деньжища! – зашипел Писарев совсем уж тихо. Девушке даже пришлось слегка податься назад на своем декорированном под бархат диванчике.

– Что ж, конечно, больше похоже на бред, но плод так, как ты его преподносишь, похоже, действительно сладок. Допустим, я тебе поверил. Тот коттеджный поселок у Малых Карелл весьма велик, а значит, может уйти не один день, чтобы найти нужный дом. И еще, что, пожалуй, главное: за свою помощь возьму с тебя половину.

– Идет! Только помоги, Мишенька, и я с радостью уступлю тебе пять сотен!

– Хорошо. Тогда подготовительный процесс я всецело возлагаю на себя, а тебе остается ждать. Единственное, о чем тебя прошу, это потрудись обеспечить неразглашение нашего с тобой предприятия, нам ведь ни к чему лишние голодные рты, верно?

– Кстати, о неразглашении, – вновь угасла появившаяся на довольной физиономии Писарева улыбка, – один конкурент у нас уже точно есть.

– Это скверно.

– На записку Легостаева вообще и наткнулся-то не я. Ее нашел один дурачок из нашей группы, шестерка Бутовского – Земцов. И он воспринял ее серьезно, хоть и пытался это скрыть. Я же сделал вид, что считаю пропавший миллион не более чем бредовой глупостью. Еще был третий – Лунев, но тот действительно ничего не понял.

– А вот это уже прекрасная новость, – тут же отозвался Михаил, наслаждаясь недоумевающим выражением лица своего собеседника и упорно отгоняя от себя мысль, что в вопросе о шестерках у них с Бутовским много общего. – Это наше преимущество. Мы знаем об их намерениях, они о наших не догадываются. Это можно использовать в своих целях…

Самолюбивая ухмылка Михаила передалась и на Писарева, и тот стал подхихикивать своим тонким женским голосом с явно поднявшимся настроением. Катя сидела не жива, не мертва. В голове плавало множество противоречивых мыслей. С одной стороны, как можно было ей, в недалеком будущем креативному рекламному агенту с высшим образованием, пускай пока незаконченным, поверить в такую заоблачную сказку! Уж слишком гладко все выходило: потерялся миллион, его хозяин умер, деньги спрятаны, и никто о них не знает… Да нет, бред какой-то. С другой стороны, мысль о больной любимой сестре так и толкала даже в подобного рода авантюру. Кроме того, стоило отдавать себе отчет, что такую значительную сумму могли найти и раньше. Намеренно или случайно кто-то знавший о деньгах из окружения покойного или случайный свидетель. На фоне всего этого мнительную девушку параноидально мучил страх, что два разговаривающих парня за ее спиной заметили, как она подслушала все до единого слова, и тотчас обрушатся на нее с угрозами, и это, разумеется, тоже уверенности не добавляло. Однако время шло, а ничего подобного не происходило. Ребята мирно ели и в разговоре уже не упоминали чего-либо, что касалось того самого миллиона, оказавшегося для всех «ничейным». В итоге осознание того, что у Кати появилась хоть какая-то призрачная надежда помочь маленькой Даше, взяла вверх, и она решила действовать! Эмоции так захлестнули ее, что Семенова сразу хотела выбежать из кафе и мчаться на подготовку своей диверсионной поисковой вылазки, но вовремя спохватилась. «Возьми себя в руки, глупая девчонка! Ведешь себя, как пятилетний ребенок! Что-что, а выбегающая из полупустого кафе девушка, только что сидевшая рядом с парнями, еще и одногруппница одного из них, точно наведет подозрения», – проговорила Катя мысленно самой себе. Она стала выжидать. Наскоро перекусив (от волнения Кате кусок не лез в горло), она все же решила выйти на улицу. Осознав, что опасность миновала, Семенова быстрым шагом двинулась в сторону дома, уже что-то прикидывая в голове. Еще через мгновение перешла на бег…

Катя, часто дыша, отворила дверь заброшенного коттеджа и проникла внутрь. Этот дом был единственным нежилым строением в поселке, о котором упоминал Писарев в кафе. Поскольку девушка понятия не имела, как искать спрятанный миллион в жилых коттеджах, начать решила именно с него. Какое-то время, постояв на месте, чтобы глаза, хоть немного, привыкли к темноте, девушка, затаив дыхание, на цыпочках двинулась дальше. Взору представился длинный коридор, уходящий во мрак. По стенам громоздилась то ли какая-то старая мебель, то ли еще сохранившиеся декоративные предметы интерьера, в темноте было не разобрать. В конце коридора обнаружилась еще одна дверь, вероятно ведущая в гостиную. Она также была не заперта, только на этот раз еще и приоткрыта. Проема вполне хватило, чтобы худенькая девушка проскользнула внутрь без шума, даже не коснувшись дверного проема. К Кате постепенно стало возвращаться самообладание. Она уже даже решила, что, если уж добралась до гостиной и не свалилась навзничь от сердечного приступа, то не попробовать отыскать спрятанный клад будет, как минимум, неразумно, и всерьез принялась обдумывать последовательность своих действий, как вдруг… в другом углу, судя по акустике, довольно внушительных размеров гостиной раздалась какая-то возня… У девушки внутри все перевернулось. В первое мгновение от леденящего страха она не могла даже вздохнуть, а только беззвучно шевелила пересохшими губами, как рыба, только что выброшенная на лед рыбаком. Первая пролетевшая мысль: «Бежать!» Семенова попятилась к двери. Но здесь ее ждал еще один сюрприз. Дальше события развивались столь стремительно, что девушка совсем перестала что-либо понимать. В гостиную из коридора вслед за ней еще кто-то зашел и с силой, видимо, никак не ожидая встретить на пути живое препятствие, наткнулся на нее. Катя хотела вскрикнуть, но не успела. Ее обидчик заорал первым, притом так пронзительно, как будто ему тупой ржавой ножовкой ампутировали ногу без наркоза. От этого истерического верещания сразу заложило уши. Так, наверное, кричат впечатлительные девчонки, скажем, увидев мышь. Но голос все-таки, пожалуй, был мужским. В этот момент где-то на втором этаже раздался звук трескающегося дерева, словно под тяжестью груза. Провалились пол или лестница, ведущая, вероятно, куда-то под самую крышу, может, на чердак. А дальше, в куда большей близости, раздался жуткий грохот, как будто кто-то скатился уже с другой лестницы, скорее всего, соединяющей этажи между собой. У Кати не осталось сил даже бояться. Она хотела просто скатиться по стенке на корточки, поджать под себя коленки, зажмуриться и безропотно дожидаться своей горькой участи. Не тут-то было. Надрывно визжащий человек вдруг замолк и с протяжным стоном повис на Кате. Не успев и опомниться, девушка уже лежала на холодном, грязном полу с обмякшим в обморочном припадке телом на груди. На несколько секунд воцарилась гробовая тишина. Вдруг справа от входа в гостиную раздался щелчок выключателя, и комнату озарил тусклый свет единственной лампочки, болтающейся на проводе под потолком в одном патроне. Гостиная оказалась действительно большой. Из нее выходило три широких окна, сейчас они были наглухо заколочены досками. Этим и объяснялась кромешная тьма, ведь по календарю приближались северные белые ночи, и на улице было довольно светло. Из мебели здесь был только шкаф с выставленными дверцами, накрытый полиэтиленовой пленкой. Судя по множеству банок из-под краски, шпаклевки и клея, громоздящихся вдоль стен, стремянке в одном из углов и огромному количеству строительной пыли, в помещении уже начинался капитальный ремонт, но по каким-то причинам был прерван и уже давно не возобновлялся. Уже успели отметиться, воспользовавшись, судя по всему, здешней краской, и местные хулиганы, жирно выведя странную надпись на одной из стен – «Kehana».

– Что ж, дорогое ворье, раз уж нас здесь так много, думаю, вы не будете против, если я внесу немного «освещенной» ясности. Другими словами – давайте знакомиться, господа! – произнес коротко стриженый молодой человек у стены, убирая руку с выключателя. Оказалось, все это время он стоял возле входа и единственный из всех присутствующих остался незамеченным. Катя сразу его узнала, это был еще один ее одногруппник – Игорь Бутовский. Помимо него и Семеновой в помещении находилось четыре человека. В дальнем углу с широко распахнутыми ошарашенными глазами неподвижно стояла девушка небольшого роста с длинными каштановыми волосами. С ней Катя не была знакома лично, но часто видела вместе с Бутовским. Звали ее Оля Вельветова, и она была участницей рок-группы Бутовского, играла на электрогитаре. С Игорем, вероятнее всего, ее связывали исключительно дружеские отношения. За Олиной спиной прятался с гораздо более напуганным видом еще один будущий рекламщик – Вадим Земцов, человек неприятной наружности и робкого характера. Он тоже постоянно крутился возле Бутовского с друзьями. Притом за какие-то заслуги все окружение Игоря его терпело, хотя своим поведением и чертами характера он во многом напоминал Писарева. У оригинально декорированной в античном стиле лестницы со слегка растерянным видом, весь в пыли лежал тот самый блондин из кафе, что обещал Писареву помощь, который, собственно, и наделал столько шума, рухнув со ступенек. Самым впечатлительным же, тем, кто грохнулся в обморок, придавив собой Семенову, оказался не кто иной, как сам Писарев. Все присутствующие, кроме по-прежнему бессознательного Писарева, с небольшой долей осторожности приблизились к центру гостиной, образовав некое подобие круга, и стали впиваться друг в друга оценивающими взглядами. Стояла полная тишина. Дело повернулось круто. Все-таки у этой самой леди, именуемой судьбой, неплохое чувство юмора…