Таблетки от пуль (сборник) - Сергей Трищенко

— Почему?! Разве знания кому-нибудь мешали?

— Понимаешь, если они получат знания, превышающие их собственные достижения, у них могут развиться иждивенческие настроения, они будут черпать из этого запаса, и разучатся думать самостоятельно. Сейчас неблагоприятные условия внешней среды: недостаток пищи, холод, возможность нападения хищников — заставляют их умнеть, чтобы выжить. Если мы оставим значительный запас знаний, они, освоив его, могут застыть на месте. Раз пришельцы оставили нам это, подумают они, надо ждать продолжения. Нельзя подносить знания на тарелочке, они сами должны стремиться к ним. Поэтому лучше оставить зонд у одной из планет-гигантов. Если уж они доберутся туда, за них можно будет не опасаться.

— Ты хочешь, чтобы они поняли нас, только когда достигнут нашего уровня?

— Не нашего, но хотя бы…

— А мне хочется, чтобы они узнали о нашем посещении раньше. Давай заменим вращение их планеты на противоположное!

— Ты хоть представляешь себе последствия для всех здешних живых существ!

— Тогда… выполним инверсию магнитных полюсов!

— А разве она не может происходить самопроизвольно? И вообще, лучше не проводить никаких экспериментов с планетой.

— Давай реверсируем соседнюю. Пусть она вращается в обратную сторону. Или даже две: соседнюю и ещё какую-нибудь. Две такие планеты в одной системе — это невероятно.

— Ты думаешь, они не найдут другого объяснения, чем инопланетное вмешательство? Это ведь всё равно что сказать: Бог создал. И — никаких вопросов. А если предположить: неоднородности протопланетного сгустка… необходимость равенства моментов количества движения… возмущающие воздействия — особенно случайные — со стороны соседних звёздных систем или от блуждающих звёзд. В гипотезах недостатка не будет, будь спокойна.

— Изменим расстояния между планетами? Чтобы они не подчинялись нормальному распределению.

— То же самое. Существующее служит для проверки гипотез, а не для их выдвижения. Поскольку так есть, иную возможность бытия можно только предполагать, но никому не придёт в голову, что существующее может противоречить мировым константам.

— Создадим им второй спутник! Или этот передвинем! Сделаем его угловой размер равным угловому размеру светила, заставим через неравные промежутки времени затмевать Солнце и этой-то последовательностью закодируем сообщение о нас!

— Мысль неплохая. Именно неравные промежутки, иначе всё можно будет объяснить простым совпадением, чистой случайностью. Хотя и неравные тоже… Нет, и этот вариант не подойдёт: либо появляется периодичность, либо теряется часть сообщения. При периодичности никому и в голову не придёт расшифровывать сигналы. Да и вряд ли вообще кто-нибудь додумается, что затмениями закодировано сообщение. И что считать сигналом: продолжительность затмения или промежутки между ними? С таким же успехом мы можем закодировать наше сообщение в блеске молний во время грозы — это даже будет проще.

— Ты всё время меня сбиваешь. И я уже не знаю, что делать. Может, увеличим расстояние их планеты от светила?

— Я же сказал тебе: не трогай планету!

— Так значит, не оставим им ничего?

— Ты сама видишь: ни один вариант не годится. Я боюсь, что наше пребывание здесь сможет повлиять на них: если они воспринимают наше мыслеизлучение…

— Это пойдёт им на пользу! Правильно! У них останется воспоминание о нас — в них самих! Ведь они уже умеют обрабатывать камень — значит, их мысль работает, и воспоминание о нас станет манить их к звёздам.

— «Боги обещали вернуться»? Не хотел бы я такого толчка.

— Ну, какие мы боги? Обыкновенные путешественники. Я постараюсь побывать здесь ещё раз, чтобы посмотреть, какими они станут, когда повзрослеют, посмотреть на их цивилизацию. Да и планета их мне очень понравилась. Пойду прогуляюсь ещё разок перед отлётом. Подышу здешним воздухом, и возьму себе на память что-нибудь: камушек, веточку. Я всегда так делаю.

— Возле какого гиганта оставим зонд? Мы как раз пролетаем мимо…

— Выбирай сам. Я уже оставила на планете память о нашем посещении.

— Что?.. Что ты сделала?

— Когда выходила в последний раз. Помнишь ту плоскую скалу? Я нарисовала нас с тобой, звездолёт и подписала: «Мы были здесь».

— Зная, как ты рисуешь, представляю, что у тебя получилось!

— Я старалась, как могла. Они вертелись вокруг, но не мешали. Мне кажется, мы расстались друзьями. 

Время таяния снегов

Всё замерзает зимой. Реки покрываются льдом, останавливая бег осенней воды на поверхности льда. Снег опускается на землю, захватывая в падении частички прошедшей осени и бережно сохраняя до весны аромат опадающих листьев. И слова. Слова людей, сказанные осенью, а потом и зимой, во время каждого падения снега, увлекаются снежинками на землю и там замерзают, оставаясь замороженными до весны. Тонкий парок дыхания, несущий в себе человеческие разговоры, тоже застывает морозным днём и оседает на снег.

Вот идут двое и разговаривают, и их слова, выпархивая легким туманом изо рта, медленно падают на покрытую снегом дорожку. И мысли человека, приходящие к нему во время неторопливой прогулки по плотному утоптанному снегу, или по завьюженному насту, который не проваливается под лыжами в бескрайнем белом поле в морозный солнечный денёк, тоже вылетают вместе с дыханием и ложатся в снег, на этот плотный настил, попадают под ноги идущих следом и плотно впечатываются в будущий лёд. Они так и ложатся, наслаиваясь друг на друга — слова, мысли и снег.

А весной всё начинает таять…

Подтаивает снег, освобождая осенний воздух, растаивают слова, и мысли, и звуки машин над городом, смех новогоднего карнавала, скрипы шагов… Вот почему весной так шумно — более, чем в другое время: весной оттаивают звуки, осевшие на снег осенью и зимой.

Хорошо ходить весной по улицам и слушать оттаявшие и ожившие звуки, слова и мысли людей, проходивших здесь раньше, по плотно ухоженному снегу. Они слышатся отовсюду — из падающей капели, из журчания ручьёв, уносящих эти звуки с собой в вечном круговороте воды. Ручьи перемешивают их, составляя из многих — одно, и дробя слишком длинные фразы на отдельные слова. Да и зимой, втаптываясь в снег и наслаиваясь друг на друга, слова и мысли обменивались частями, образуя новые, неожиданные сочетания. При этом иногда получаются любопытные выражения.

«Он отпустил бороду, и она ушла…» — слышу я в звоне льдинок, увлекаемых по течению в решетку ливнеотводной трубы. «Омерсительно!..» «Головокружение является верным признаком того, что земля вертится».