Вера (СИ) - Т. Юлия

— В школу опоздаете, идите собирайтесь. Да и мне пора, — поднимаюсь из-за стола и бегу на выход. В прихожей запутываюсь волосами в подвесках, которые мы когда-то с мамой вдвоем делали из старых открыток. Сейчас они меня раздражают. Понимаю, что дело не в них, но хочется на ком-то или на чем-то отыграться. Резко дёргаю прядь волос, от чего одна висюлька растекается на полу лужицей. Поправляю прическу и бегу на работу.

Приемная встречает меня тишиной и запахом канцелярки. Переодеваю обувь, плащ вешаю в платяной шкаф и сажусь за рабочее место. Всё мне кажется таким непривычным и необычным. Провожу руками по столу, по телефону. На компьютер смотрю, как на заразу. Боюсь его трогать. Страшно представить, что мне придется на нем работать. Ведь я даже включать его не умею.

В приемную влетает незнакомая женщина и, размахивая бумажкой, кричит:

— Срочно! Мне срочно!

— Что случилось? — сразу придаю голосу деловой тон.

— Важный документ! Телефонограмма! Нужно отправить. А у меня факс сломался. Поможешь?

Я согласно мотаю головой.

— Только я не умею пользоваться аппаратом? — стыдливо признаюсь я.

— Проще пареной репы. Сейчас научу. Меня кстати Катей зовут. Тебя как?

— Вера.

— Ты у Михалыча новый секретарь?

— Да.

— Ну привет коллега, — радуется женщина. — Я тоже секретарь. Только у руководителя исполкома. Здесь недалеко. Если что обращайся, — Катя обогнула стол и придвинула к себе телефонный аппарат.

— Сейчас просто наблюдай за мной. Ничего сложного.

Коллега была права. Процесс отправки факса занял около минуты. Я всё записала в блокнот, который предусмотрительно принесла из дома.

— Кать, спасибо тебе. А не могла бы ты и компьютером научить меня пользоваться?

Женщина посмотрела на часы, помялась, но в итоге решилась.

— Ладно Герман Владиславович только к десяти обычно приезжает. Так что время у меня есть. А Михалыч на месте?

— Нет. Не пришел еще.

— Странно. Обычно к восьми, как штык приезжает.

Катя всё понятно и доступно объясняет, как включать ПК, пользоваться им и даже раскладывать косынку. Оказалось, действительно ничего сложного, даже интересно. Думаю, мы подружимся с чудо-техникой. Как и с коллегой Катей. Женщина оказалась очень отзывчивым и приятным человеком.

Михаил Михайлович переступает порог приемной ближе к девяти часам. Воздух в помещении сразу наэлектризовывается и становится густым. Сухо кивает головой в качестве приветствия и скрывается в своём кабинете за двумя дверьми.

Каждый шорох меня заставляет вздрагивать и нервничать. Видимо мой начальник обладает какой-то особой аурой, когда не можешь ни на секунду расслабиться. Я подхожу к окну, обнимаю себя за плечи и гипнотизирую пустое крыльцо администрации.

За спиной раздаётсяся звук входной двери. Вздрагиваю и поворачиваюсь.

— Верка? Это ты что ли? — изумляется мужчина.

— Васька, — облокачиваюсь от шока о подоконник.

— Что ты здесь делаешь? Вы с Игорьком из Саратова что ли вернулись?

— Только я. И теперь здесь работаю.

— Как же так, Вер, — смотрит на меня с сочувствием наш бывший с Игорем одногруппник. Я просто пожимаю плечами. Любые слова здесь неуместны. И так всё понятно. А вдаваться в подробности я не хочу, ни к чему это. Зачем поливать грязью мужа? Пусть и в ближайшем будущем бывшего.

— А ты здесь какими судьбами? Помню, ты институт закончил на красную корочку. Слышала, что и распределение тебе досталось очень престижное, в столицу.

— Да, назначение было. Но я им не воспользовался. Мама тогда очень сильно заболела. Раком. Пришлось отказаться.

— Сочувствую. Как сейчас мама? — осторожно спрашиваю я.

— Не стало, — с грустью произносит мужчина. — Через два года, после того, когда вы с Игорьком уехали.

— Прости.

— Все нормально. Уже привык.

— Женился?

— Нет. Мне не повезло так, как Игорю. Не встретил свою женщину, — улыбается мне Василий. А я смущаюсь Мы ведь втроем очень тесно в институте дружили. И я знала, что они оба испытывают ко мне симпатию. Но выбрала в итоге Игоря. Глядя на Василия в настоящем, понимаю, что похоже зря. Такая отверженность ради матери достойна уважения. Игорь в своё время, когда я лежала в больнице в Саратове, даже не пришел меня навестить. Спасибо соседке, горячий суп мне каждый день таскала. Тогда я думала, что мужу некогда, он же работает. А сейчас понимаю, что ему просто было наплевать.

— Может как-нибудь посидим? Вспомним молодость? — предлагает мне Василий. А я понимаю, что да. Хочу с ним встретиться. Но ответить не успеваю, с грохотом открывается дверь со стороны Давыдова.

— Вася! Я тебя должен два часа ждать? Какого черта ты здесь стоишь и треплешься? — грозно отчитывает начальник моего одногруппника, как нашкодившего ребенка. Он что, за дверью подслушивал? Откуда такая уверенность, что мы болтали. Василий проскальзывает в кабинет. А начальник переводит на меня всё своё грозное до мурашек внимание.

— А ты, Вера, собери совещание. Через два часа жду у себя профсоюз, — цедит Давыдов и с грохотом закрывает дверь.

Я теряюсь. Что за профсоюз? Какой профсоюз? Бегу к телефону и набираю Катю.

— Профсоюз говоришь. Так-то у нас их много. И на заводах, и в управлениях. Собери тогда всех что ли, — предлагает женщина. — Список я тебе сейчас принесу.

Обзвонив всех начальников профсоюзов, я с чистой совестью принялась за освоение косынки. Люди собрались в назначенный час в кабинете Давыдова.

Через минуту начальник вылетает, покрепче прикрыв за собой межкомнатную дверь. Глаза наливаются кровью, крылья носа порхают, как у раненной птицы, даже загривок встаёт на дыбы. Я чувствую, что под его взглядом становлюсь всё меньше и меньше.

— Вера! Я что просил сделать?

— Собрать профсоюз, — еле шевелю ртом, чувствуя, как горло от страха пересыхает и язык никак не хочет отлипать.

— Достаточно было вызвать председателя профсоюза! Одну Грибанову Екатерину Викторовну. А не всех этих людей!

— Простите, — попискиваю я, покрываясь жаркими багровыми пятнами.

— Впредь, если вы что-то не понимаете, уточняйте у меня. Всё ясно? — успокаивается мой разъяренный начальник.

— Да, — с трудом выдавливаю из себя одно единственное слово, мечтая оказаться на северном полюсе.

Давыдов уходит, а я прирастаю к месту. Чувствую, как моё тело содрогается в мелкой конвульсии, а по щекам текут слёзы.

— Вер, — неожиданно передо мной появляется Вася. — Что с тобой?

— Всё нормально, — мотаю головой, лишь бы сейчас от меня все отстали.

— Так, стой тут, я сейчас.

Василий прибегает через минуту, держа в руке стакан с водой.

— Выпей, — я послушно начинаю пить жидкость с резким запахом валерьянки. Осушив весь бокал залпом, немного прихожу в себя.

— Что случилось?

— Михаил Михайлович отчитал меня. Я не так его поняла.

— Михалыч-то. Да, он бывает излишне резковат. Вер, не обращай на это внимание. Привыкнешь к его характеру со временем.

— Да, просто расстроилась, что в первый день и уже не справилась.

— Всё будет хорошо.

Вася подходит ко мне ближе и обнимает. Мои мокрые щеки грубо вытирает мужской пиджак. Напряжение постепенно сходит на нет. Давно я не чувствовала себя так комфортно и уютно в мужских объятиях.

За спиной открывается дверь, мы с Васей отпрыгиваем друг от друга на добрый метр, будто подростки, которых случайно застукали за интересным занятием. На пороге вновь стоит разъяренный Давыдов…

6.

Михаил Михайлович пролетает мимо нас словно, словно увидел приведение, оставив после себя волну неприкрытого недовольства и злости.

— Не уверена, что привыкну, — бормочу в полголоса.

— Да, он нынче как-то особенно не в духе. Но его можно понять. Сегодня непростая для него дата.

— Да? — загораюсь острым любопытством. — Что за дата?

— Вер, ты извини конечно, — старается съехать с темы Василий, — но я не хотел бы сплетничать про шефа.