Соблазнитель (ЛП) - Пир Элин

Ханс по наивности выглянул в окно, и я рассмеялся. Он идеально вписывался в образ сосунка с Родины своей женственной внешностью и доверчивой натурой.

— Ясно, — произнес он и улыбнулся. — Ты пошутил насчет птицы.

— Я? Нет, я никогда не шучу. Все, что я говорю, — факт, на самом деле даже нет необходимости это обсуждать, так как я почти уверен, что всегда прав.

Ханс натянуто мне улыбнулся.

— А этот беспилотник не может лететь быстрее? — спросил я и нетерпеливо постучал ногой по исцарапанному полу.

— Боюсь, что нет, — ответил он. — Беспилотник снабжен регулируемым ограничителем скорости, лучше соблюдать осторожность, чем торопиться. — Он указал на информационную строку в нижней части окна. — Мы достигнем пункта назначения через девяносто четыре минуты.

— Знаешь, в Северных Землях большинство беспилотников — это гибриды, которыми можно управлять вручную. Мы используем их для соревнований, а для выездов за пределы города ограничений скорости нет. Они больше, комфортабельнее и с гораздо меньшим количеством патины. Думаю, дело в том, что беспилотниками пользуются все кому не лень, а не один единственный владелец.

— Наверно, ты прав, — согласился Ханс и начал задавать мне вопросы о нашей жизни в Северных Землях.

Когда мы приблизились к дому Афины, я наклонился вперед и прищурился, чтобы разглядеть странное здание вдалеке.

— Какого хрена?!

Ханс искоса взглянул на меня.

— Ты никогда раньше не видел голландскую ветряную мельницу?

— Да, но только в книгах и фильмах. На кой черт они вам понадобились в наши дни, в наше время?

Пониженная скорость беспилотника дала мне время изучить сельский пейзаж и рассмотреть ветряную мельницу, возникшую перед нами.

— Мы строим их не из-за их энергоэффективности, — улыбнулся Ханс. — В наши дни есть гораздо лучшие способы получения энергии, но для нас они служат символом.

— Символом чего?

— Наши священнослужители и жрицы всегда живут на голландских ветряных мельницах. Я забыл почему, но я знаю, что есть причина, и это облегчает их поиск.

Я указал прямо перед собой и нахмурил брови.

— Афина живет там?

— Да.

— За городом?

— Да. — Он нахмурился, как будто не понял моего вопроса.

— Но разве священнослужитель не должен помогать людям, разве люди не живут в городе?

— Поездка на беспилотнике занимает не так много времени, — отметил Ханс.

— Она живет одна или она член секты?

— Секты? — Ханс покачал головой, будто не понял, что я имею в виду. — Я никогда не встречался с Афиной, но, насколько я знаю, она живет одна.

Я увидел Афину еще до того, как беспилотник приземлился. Она стояла в дверях ветряной мельницы, одетая в простое темно-зеленое платье, и наблюдала за нами, когда мы вышли и подошли к ней.

Как я мог забыть, какой она была красивой? Меня сбило с толку то, что ее глаза были полны скорее любопытства, чем обиды. Неужели она забыла, каким козлом я был по отношению к ней?

— Да пребудет с тобой мир. — Ханс улыбнулся и шагнул вперед, чтобы взять ее за руки.

Десять секунд, которые заняло их формальное приветствие, дали мне время оценить яркий цвет ее рыжих волос, сияние ее кожи и веснушки, которые до сих пор обескураживали. Не верилось, что ей тридцать лет, как она мне говорила.

— Да пребудет с тобой мир, Финн. — Афина встала передо мной и протянула обе руки.

Я колебался, но взял ее за руки и встретился взглядом с женщиной, которая стояла между мной и сексуальным удовлетворением. Ее проклятие прозвучало в моей голове так, как звучало уже тысячу раз. «Дело сделано. Я позаботилась о том, чтобы ты никогда не нашел удовлетворения с женщиной. Никогда!»

— Добро пожаловать ко мне домой, — произнесла Афина и указала рукой на дверь. — Не зайдете внутрь?

Я посмотрел в сторону Ханса.

— Не мог бы ты оставить нас наедине?

Он кивнул. Поблагодарив его, я вошел в круглое здание.

— Ух ты, здесь действительно здорово.

— Почему в твоем голосе слышится удивление? — спросила Афина, подойдя к круглому столу и сев за него.

Не ответив на ее вопрос, я спросил:

— Почему ты не сказала мне, что живешь на ветряной мельнице?

— Есть много вещей, о которых я тебе не говорила.

— Да, но почему ветряная мельница?

— Ветряная мельница символизирует энергию, которая соединяет всех нас. Я не уверена, кто положил начало традиции, согласно которой жрицы живут на ветряных мельницах, но она восходит сразу после окончания Токсичной войны. Выжившие в той роковой войне согласились с тем, что именно разделение заставило страны воевать друг с другом, и единственным путем к светлому будущему станет совместная работа. Иначе не будет ни их, ни нас. В результате все страны превратились в одно большое единство под названием Родина, и все религии были запрещены.

— Знаю, но это не объясняет ветряную мельницу.

Афина одарила меня терпеливой улыбкой.

— Когда все религии запретили, те немногие церкви, которые пережили войну, были разрушены. Я понимаю мотивы этого решения, но запрет религии оставил огромную дыру в жизни многих людей, и последствия были разрушительными.

— В конечном итоге, Совет вновь объявил нас богословами, на этот раз без проповедей и религиозных доктрин. Наша работа заключается не в том, чтобы указывать людям, как жить, и мы не говорим о рае и аде.

— Тогда о чем вы говорите?

— Мы говорим о сути каждой религии.

— Какой именно сути?

— Разумеется о любви, — сказала она с улыбкой. — Сначала нас называли духовными советниками, но в итоге победило слово «жрица». Мы, современные священнослужители, говорим о связи, единстве, принятии, прощении и любви. Мы стремимся расширить возможности людей и дать им ощущение цели в жизни.

— Звучит так, будто вы создали свою собственную религию.

Афина улыбнулась и покачала головой.

— Я понимаю твою точку зрения, но мы не проповедуем и не навязываем какую-либо доктрину о том, как жить, думать или чувствовать.

— Нет, держу пари, что не навязываете. Но ваш Совет делает это за вас своими правилами и законами. — Я неторопливо подошел, чтобы сесть за стол.

Она не ответила.

— Никто мне дома не поверит, когда я им скажу, что вы, жители Родины, заменили церкви ветряными мельницами.

— В церкви проходили богослужения. Для нас ветряная мельница — это просто дом жрицы.

— Точно.

Я оглядел комнату. Мне нравились теплые оттенки ее мебели, ковров и картин. Некоторые картины на стене выглядели так, словно их нарисовали дети, а на полу у нее были сложены стопки книг. Живя в Сером особняке Хана, я привык к экстравагантности, но мебель Афины выглядела подержанной и разномастной. Четыре стула за обеденным столом были разными по стилю, а на столе между нами виднелся темный след от ожога. Тем не менее, ее дом был уютным с эклектичной коллекцией нелепых вещиц, которые, вероятно, имели для нее сентиментальную ценность.

— Забавно, — произнес я, не глядя на нее. — До моей первой поездки на Родину я представлял себе здесь все белым, скучным и стерильным.

— Почему?

— Представлял и всё, — пожал я плечами.

Последовало неловкое молчание, прежде чем я прочистил горло и сказал то, что приехал сюда сказать.

— Слушай, Афина, Магни неправильно поступил, похитив тебя. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это.

Она ждала продолжения моей речи.

— Я хочу извиниться за свою роль во всем произошедшем. — Я не привык извиняться, но решил, что проделал потрясающую работу, когда одарил ее своей самой искупительной улыбкой.

— И все? — спросила Афина. — Это твое извинение?

— Да, я много думал о том, что случилось, и чувствую себя действительно ужасно из-за этого.

Прямой взгляд Афины пронзил меня насквозь. Ее густые темные ресницы напомнили мне о художественном проекте, с которым Кайя попросила меня помочь на прошлой неделе. Дети собрали листья в лесу и использовали их в качестве эскизов, чтобы нарисовать свои собственные рисунки листьев.