В самом Сердце Стужи - Александр Якубович

Здесь я снова мог ходить на своих двоих, мог сам себе вытирать зад пучком соломы прямо под елкой, а не в специально оборудованном туалете, мог сам без посторонней помощи помыться. Я все мог делать сам, и это пьянило сильнее любого алкоголя и заставляло махнуть рукой на любые неудобства.

Так мне казалось до момента, пока к конюшне, словно корову на базар, не вывели тонкую девчушку в плаще с чужого плеча, сжимающую изящными пальчиками кольцо на крышке небольшого ларчика, в каких девицы по моим представлениям хранили свои безделушки.

От непонятного волнения у меня перехватило дыхание. Это что, весь ее багаж? Небольшая шкатулка, в которую с трудом и пара зимних сапог поместится? И почему графская дочь была одета в мужской плащ, подозрительно напоминающий плащ конюха, что стоял рядом с моим стременем? Нет, я видел, что кто-то умело перешил изделие, подогнав плащ по фигуре и переделав капюшон, но ткань была точно такая же, как и у плащей работников поместья. Грубая плотная шерсть не лучшего качества, секретарь же щеголял в совершенно иной одежде, намного лучше этой.

Да, такой плащ был теплым, в нем можно было даже попробовать уснуть в холодной палатке прямо сейчас, накануне зимы, но это точно была не одежда для благородной дочери графа Фиано.

Королевскую грамоту, согласно которой граф Фиано должен отдать мне свою дочь в качестве невесты и будущей жены, я передал секретарю, так что единственное, что отделяло меня от официального брака — путешествие на жалованные мне земли и регистрация нашего союза в храме баронства. Местная церковь, точно так же, как и когда-то церковь в моем мире, занималась тут учётом, наукой, философией, вела перепись населения и регистрировала браки. Только вместо привычных христианских нарративов тут почитали бога Алдира. Но в остальном различия были минимальны. Социальный институт как он есть, я бы скорее удивился, если бы тут было как-то иначе.

— Леди Эрен, — кивнул я девушке, надеясь при этом, что мой голос звучал не слишком грозно из-под забрала.

Юная дворянка подняла на меня глаза, и я наконец-то смог рассмотреть лицо своей будущей жены.

Тонкие черты, бледная кожа и большие серые глаза, которые слишком ярко контрастировали с черными едва вьющимися волосами. Вопреки всеобщей моде, леди Эрен даже не прихватила волосы тонкой сеткой, не говоря о платке или плотной шляпке — просто прикрылась капюшоном, будто бы была обычной простолюдинкой, а не дочерью графа с Запада. Впрочем — мне же и лучше, что она не была модницей. По лицу Ларса я увидел, что его ставка на старуху или капризную белоручку не сыграла, а значит Грегор, который на эти ставки отвечал, сегодня вечером всем проставляет по лишней кружке пива.

Предыдущий день прошел в хлопотах, а так как мы не знали, чего ожидать, то и подготовились по полной программе. Ларс выкупил у местного торгаша целую кибитку и пару тягловых лошадей, отвалив за все это добро почти восемьдесят серебряных монет — четырехмесячное жалованье наемника на очень хорошем контракте. Конечно же, ни транспорт, ни животные даром не пропадут, но и такие траты были вызваны опасениями, что с леди Эрен будет довольно много багажа, ведь женщины те еще барахольщицы, даже в эти скудные времена. Так что когда я увидел одинокую девичью фигуру, сжимающую кольцо-рукоять небольшого ларчика, у меня немного дернулся глаз.

— Леди Эрен, полезайте в кибитку, мы уезжаем сейчас же, — холодно сказал я, осматривая толпу, которая уже собралась возле конюшен.

Глазели конюхи, глазели мальчишки, довольно громко шепталась домовая прислуга, но о чем шла речь, я расслышать не мог из-за шлема на моей башке. Потом спрошу у Ларса. Когда дело касается чужих разговоров, у этого оболтуса слух, как у летучей мыши. Я же четко чувствовал волны неприязни, которые исходили от окружающих, так что хотел поскорее убраться с этого недружелюбного двора.

Только когда Эрен при помощи одного из бойцов перебралась через борт кибитки и стала устраиваться на лавке внутри, я внезапно понял, что мне все же стоило спешиться и помочь будущей жене. С другой стороны, я вроде как вельможа и сказал, что из седла не вылезу, пока меня не придет встречать лично граф Фиано… Сложно это все было, откровенно говоря, сложно и запутанно.

Выехали мы за пределы графского поместья, провожаемые массой недобрых взглядов. Ну конечно же. Вчерашний наемник, а теперь внезапно молодой барон, приперся на Запад с королевской грамотой и стал требовать к себе уважительного отношения.

Был бы я чуть похитрее, то начал бы стелиться еще у въезда на территорию графского поместья, но прямо скажу — по старой памяти из прошлой жизни спина у меня гнулась отвратительно плохо. Заварил всю эту кашу лично король Эдуард, так что обе стороны — и я, и граф Фиано были в этой истории ничтожными мошками, которые делали, что велено. Тем более благосклонность проявляли в этой ситуации именно ко мне.

Но я мог заработать политических очков. Растечься перед графом, преподнести какой-нибудь подарок его жене. Опять же, у него было два молодых сына, которым рано или поздно придется обучаться тонкостям военного ремесла. Ясно, что с пяти лет граф брал их на охоту, а местные дружинники учили парней держать в руках меч, копье, топор и даже лук, но с реальным боевым опытом это не сравнится. Я бы смог подружиться с тестем и тещей, или сделать хотя бы попытку.

Но для этого пришлось бы выпрыгнуть из седла и очень сильно согнуть спину. А она у меня, дрянь такая, все никак не хотела гнуться.

Судя по бодрым разговорам среди моих бойцов, в их глазах я поступил совершенно верно. Это были люди, которые уважали меня за грубую силу и непобедимость на поле боя, а не за политические навыки. И платили нам всегда именно за силу, а не за длинный и гибкий язык. Так что в глазах подчиненных я приехал, взял женщину, которая причиталась мне согласно воле короля, и убыл сразу же, как сделка была совершена.

Сначала я волновался на тему подмены, что вместо графской дочери неотесанному наемнику подсунут служанку или сельскую девку, но едва я заглянул в серые глаза леди Эрен, то сразу же отбросил всякие сомнения. Передо мной была дочь графа, причем дочь внебрачная, а от того нелюбимая и даже, наверное, немного презираемая, это читалось в ее глазах. На месте жены графа я бы