Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I - Аркадий Казанский

«Середина» – «половина»; «наша жизнь» – «земная жизнь»; «тёмный лес» – «сумрачный лес» и «прямой путь» – «правый путь». В оригинале Данте присутствует только «тёмный лес»; переводчик говорит о «сумрачном лесу» и «тьме долины». Тяжек труд переводчика, особенно, переводчика шедевра мировой поэзии. Перевод по смыслу близок, но оттенки слов могут сказать об очень многом, а вся поэзия – игра оттенков и смыслов. Ничуть не умаляя подвиг М. Л. Лозинского, осмелюсь предложить свою трактовку бессмертного текста, предполагая, что «тёмный лес», это не лес, как таковой, а поэтическая метафора школяра, обозначающая беспросветные будни учёбы.

Во французской сторонеНа чужой планетеПредстоит учиться мнеВ университетеДо чего тоскую я,Не сказать словами.Плачьте ж милые друзьяГорькими слезами.На прощание пожмёмМы друг другу руки,И покинет отчий домМученик науки.Давид Тухманов (Из вагантов)

Подойдя к середине прожитых им до начала действия Комедии лет, Данте очутился в «selva oscura» – тёмном лесу – был направлен для изучения наук в какой нибудь Европейский университет, например, Сорбонну. В те времена наиболее подходящим возрастом юноши, которого отдавали в учебное заведение, мог быть возраст от 6 до 15 лет, поэтому он появляется в Комедии в возрасте не старше 30 лет, что для поэтов считается временем наивысшего расцвета их таланта.

Поэт ведёт повествование от первого лица, являясь участником и главным действующим лицом описываемых событий. Те случаи, когда повествование в Комедии переходит к другим лицам, я буду подчёркивать особо.

Действие разворачивается во Флоренции, однако место действия прямо не указано. Флоренцию считают местом действия Комедии обычно, указывая, что Данте – уроженец Флоренции (опять-таки по тексту Комедии).

Он «потерял прямой путь», а нашёл себя в «тёмном лесу». С «тёмным лесом» я разобрался, а что за «прямой путь» он потерял?

«Прямой путь» – «Правый путь». Какой путь мог потерять Данте, попав в «тёмный лес»? Общепризнано, что годы учёбы не уводят Человека с прямого пути, а наставляют на «путь истинный». Обучившийся башмачник может стать правителем государства или профессором университета. Прошедший школу пекарь может стать великим поэтом или доктором медицины. А Данте говорит: отправленный на учёбу, он потерял какой-то путь, достойный сожаления. Обращаясь к путям жизни Человека Средневековья, полагаю, что единственный путь, потеря которого способна вызвать сожаление поэта, при господствующем тогда строе – абсолютной монархии – путь коронованных особ.

Дорогой мой читатель! Призываю тебя задаться вслед за моим певучим кораблём детским любопытством и авантюризмом смелого исследователя, чтобы представить себе следующую реконструкцию событий:

Данте шёл этим прямым (правым) путём – был коронован, но потом утратил (потерял) его по каким-то причинам, связанным с отправлением на учёбу. В таком случае коронован он мог быть до времени, когда его отдали в учёбу (он заблудился в «тёмном лесу») – до 15 лет, а короновать наследника трона могли с самого рождения.

Предвижу возражения: – «О чём может сожалеть поэт, если пройдя курс наук, скажем, в Сорбонне, он вернётся на свой законный трон просвещенным монархом?» Согласен, в этом случае жалеть не о чем. Но, прислушайся к голосу поэта, дорогой мой Читатель. Этот голос звучит из Ада, с «Того света», он уже «умер» и «похоронен»; о его царской доле живущие быстро забыли. Разве это не достойно сожаления? Даже то, что он стал величайшим из поэтов, не отменяет чувства сожаления об утраченном «Правом пути» монарха.

Вот сколько мыслей вызвали у меня всего три строки Великого Поэта. Не сразу все эти мысли родились в голове моей, но после неоднократного прочтения текста Комедии.

Ahi quanto a dir qual era è cosa duraesta selva selvaggia e aspra e forteche nel pensier rinova la paura! [6]

Каков он был, о, как произнесу,Тот дикий лес, дремучий и грозящий,Чей давний ужас в памяти несу! [6]

Каков был тот дикий лес, дремучий и грозящий? Не стоит подходить к режиму учебного заведения Средневековья с мерками сегодняшнего времени, когда «права ребёнка» ставятся во главу угла. Строгий режим, постоянный надзор, казарменное или монастырское положение, скудная пища, монотонная долбёжка и повторение уроков, телесные наказания и карцер за малейшую провинность – суть и основные составляющие этого режима. Даже отпрыску высокого рода, каким являлся Данте, никто не делал поблажку; такие попадали в учебные заведения строго инкогнито. После мамок и нянек, после баловства и вседозволенности в детские годы, переносить этот режим для него было то, что он называет «давний ужас», который он пронесёт в памяти до конца своих дней. Уместно вспомнить, что телесные наказания в школах Англии отменили в самом конце прошлого «просвещенного» XX века, на моей и твоей памяти, а там подвергали телесным наказаниям и королевских отпрысков. И до сих пор вопрос о применении телесных наказаний в школах Англии не снят с повестки дня.

Быль из моего детства:

Мой отец, учитель русского языка и литературы 7-летней сельской школы, идёт по деревне Старое, после окончания занятий в школе.

«Аркадий Федорович!» – обращается к нему, почтительно сняв шапку, Ефим Ивлев, местный скотник, с лопатой на плече: – «Как там мой Толя?»

«Неважно, Ефим» – отвечает отец: – «Сегодня опять не выучил домашнее задание». «Аркадий Фёдорович!» – умоляюще восклицает Ефим: – «Вы уж там с ним построже, лупите его почаще, а то говорите мне, если что, я сам его отлуплю».

Tant» è amara che poco è più morte;ma per trattar del ben ch'i» vi trovai,dirò de l'altre cose ch'i» v'ho scorte. [9]

Так горек он, что смерть едва ль не слаще.Но, благо в нем обретши навсегда,Скажу про все, что видел в этой чаще. [9]

Так горек «тёмный лес» – беспросветные будни учёбы, что невольно порой хочется умереть, приняв блаженную смерть и остановив этот ужас. Но любознательный ум находит в этом «благо», обретаемое навсегда – плоды учения, накрепко вбитые в голову. Здесь Данте произносит клятву самому себе и Истине: – «Рассказать правду, только правду и ничего, кроме правды» о том, что он видел, познал и открыл в этой «чаще». Этой клятве он останется верен всю жизнь и не стоит искать выдумки, беспочвенной, а тем более болезненной фантазии или мистики в Комедии.

Я повторяю свою мысль: – «Всё, что в Комедии описано, Данте видел, пережил и познал лично».

Io non so ben ridir com'i» v'intrai,tant'era pien di sonno a quel puntoche la verace via abbandonai. [12]

Не помню сам, как я вошел туда,Настолько сон меня опутал ложью,Когда я сбился с верного следа. [12]

Данте уже не помнит, как попал в «тёмный лес». Воспоминания детства и ранней юности, тягостные воспоминания о годах учёбы достаточно быстро стираются в памяти молодого, любознательного, впечатлительного человека. Прошлое уже представляется сном, опутывающим ум ложью; от него лучше избавиться – забыть навсегда.

Поэт подчёркивает снова, что сам виноват в своём положении: – «Сбился с верного следа». Видно было в его поведении что-то такое, что заставило «Божью руку» принять такое решение, ибо: – «Сердце царево в руце Божьей» – формула автократии. При этом не нужно глядеть на небеса. Монархов Католического мира в Средние Века возводила и низвергала с тронов либо война, либо рука Церкви, вернее, рука её первосвященника – папы. В общем – рука Имеющего власть.

Ma poi ch'i» fui al piè d'un colle giunto,là dove terminava quella valle,che m'avea di paura il cor compunto, [15]

Но к холмному приблизившись подножью,Которым замыкался этот дол,Мне сжавший сердце ужасом и дрожью, [15]

Появляется яркий образ «холмного подножья», которым замыкается «этот дол», сжавший сердце Данте «ужасом и дрожью». Он приблизился к нему, значит, тёмная долина и тёмный лес остались позади. Окончились годы учёбы, начинается новая жизнь. Что служит для поэта образом холма?

Вижу, что он называет «холмом» купол небесного свода, который действительно охватывает (замыкает) земной дол по окружности горизонта.

Посмотри, дорогой мой читатель, на небо:

Бездонный голубой купол неба – «холм», озаряемый ярким Солнцем, либо скрытый облаками, опоясывает по горизонту видимую часть земной поверхности – «дол», в центре которого ты находишься. Этот дол бесконечно многокрасочен, но, кажется, если пойти прямо и подойти к горизонту, можно будет руками потрогать небо, или взойти на него. Днём с холма-неба может пойти дождь, снег или град, можно увидеть великолепную, сверкающую всеми цветами вестницу Юпитера – Ириду – радугу, а если повезёт, то и двойную отраженную. С неба грозный Олимпийский Бог – Зевс-Громовержец (Юпитер, Перун) может бросить яркую, ослепляющую молнию и разразиться оглушительным громом. Но, в общем, днём и холм неба, и земной дол прекрасны и действуют умиротворяюще.