Федор Годунов. Потом и кровью - Иван Алексин

обитель поспокойнее, да от Москвы подальше, да там и затаится. А что? Совершим рокировку. Гришка Отрепьев из монахов в цари, а я из царей в монахи. Как говорится; махнёмся не глядя! Молитвы я хорошо знаю, по грамотности любому из монахов фору дам. Вот уж где меня искать не будут, так это под рясой простого монаха, особенно если ложный след о том, что я в Грузию сбежал, оставить.

Значит, нужно идти к патриарху. А потом уже и детали самого побега обдумать. Решительно открываю дверь и замираю, застыв у порога.

Прихожая была пуста. Раньше у двери в царский кабинет важно восседало несколько бояр, толпились придворные, сновала челядь. Все терпеливо ждали выхода государя, бросались навстречу, стремясь услужить. Да о чём тут говорить, если у дверей даже охраны не было! Заходи, кто хочешь хоть толпою да режь или души своего царя без всяких помех.

— Эй! — попятился я обратно к себе в кабинет. — Мы так не договаривались! У меня же ещё полдня и ночь в запасе должны быть.

Ожидаемо не дождавшись ответа, закрываю за собой дверь, отгораживаясь от пугающей тишины.

Так. Похоже, у меня тут фарс-мажор нарисовался. Не хотят мои подданные до завтра ждать. Им уже сегодня со мной пообщаться, не терпится. Не удивлюсь, если сюда сейчас с десяток вооружённых людей топает. Убить, может, и не убьют (рано мне ещё, если верить Истории, умирать), а вот пленить и под замок запереть, чтобы завтра, ворвавшемуся в Кремль народу, мою тушку передать, вполне могут.

И как я потом, находясь под арестом, свой собственный побег организовывать буду?

Нет. Так не пойдёт! Так просто я не дамся!

Лихорадочно мечусь по комнате в поисках хоть чего-нибудь, что может послужить оружием; заглядываю в шкаф, роюсь в сундуке.

Да как так-то! Ни сабли тебе, ни меча булатного! Вон, у Ивана Грозного хоть посох всегда под рукой был. А тут даже палец себе порезать нечем!

Я в отчаянии оглянулся на дверь, буквально каждой клеточкой чувствуя, как утекает время. Нужно уходить. Попробую всё же в Успенский собор добраться. Защитить патриарх меня не сможет, но в его присутствии больше шансов на то, что мои враги хотя бы видимость приличий соблюдут и до поры не тронут.

Я вновь осторожно выглянул за дверь. Пусто. Вот она, подоплёка придворной жизни. Пока ты у власти, от льстецов и лизоблюдов отбоя нет, но стоило этой власти лишится и всё. Всех будто ветром смело!

Ладно. Раз до меня здесь никому больше дела нет, может незаметно проскочу? Мелькнула мысль сначала добраться до царской оружейной. Мелькнула, и тут же была отброшена прочь. Дверь наверняка на замок закрыта. А ключ вместе с его хозяином в неизвестном направлении усвистал. Только время потеряю.

До выхода из дворца я добрался довольно быстро (что там идти? Пара переходов да вниз по лестнице спуститься), но перенервничал по пути изрядно. Пустые коридоры давили на нервы, намекая на затаившихся убийц, спину сверлили недобрым взглядом, заставляя постоянно оглядываться. Изредка навстречу попадались слуги, но, быстро поклонившись, испуганно прыскали в сторону, норовя поскорее убраться с пути. Не выдержав, схватил за грудки молодого парня, не успевшего скрыться за одной из дверей, встряхнул, впечатывая в стену.

— Куда все подевались⁈ Отвечай!

— Ну, дык… государь.

— Ты мне тут не гдыкай! По делу говори! Куда все бояре вместе со стражей делись? Почему во дворце бардак творится?

— Так это, государь, не знаю я, — заюлил слуга, ошарашенно бегая глазками. — Я истопником тут. Я…

— Если сейчас же не ответишь, — решил я припугнуть юношу, — в темнице сгною.

— Так послы цар… самозванца в Красное село прибыли. Грамоту там читали. Вот слухи сюда и дошли.

Ясно. Дошла до бояр весточка, что послы самозванца уже возле Москвы, поняли, что моему правлению счёт на часы пошёл, вот и слиняли. Так может, и не придёт сегодня никто по мою душу. Может зря я себя накручиваю? Ладно. К патриарху схожу, а там видно будет.

Отпустив впавшего в полуобморочное состояние истопника, я решительно зашагал дальше, к выходу из дворца.

Глава 2

— Государь.

Я нахмурился, разглядывая стоящих передо мной стрельцов. Вот вроде и стоят почтительно, и поклонится не забыли, а смотрят недобро и дорогу между тем перегородили. И как это прикажите понимать? Я всё же арестован или это они так неудачно расположились? Расступятся, если я напролом пойду или вязать начнут? Тот ещё вопрос. И проверять, как они в итоге поступят, мне что-то не хочется. Потому как, если всё же вязать начнут, потом назад не отыграешь.

Ладно. Попробую под молодого дурачка закосить, что даже не понял ещё, что уже власти лишился. Заодно и пределы дозволенного для себя прощупаю.

— Почему возле моих покоев стражи нет? — выделил я по обшитому серебряным галуном воротнику старшего среди стрельцов. — Куда все подевались⁈

— Так неспокойно на Москве, государь, — ткнул древком бердыша в мостовую десятник. — Вот Богдан Яковлевич и встревожился. Повелел охрану всех ворот в Кремле втрое усилить.

— Повелел, значит, — скривил я губы. О том, что Бельский захватит власть в Москве, я знал. Но власть это была чисто номинальной, заполнив вакуум до прихода ЛжеДмитрия. — С каких это пор Богдан Бельский в Кремле распоряжается?

— Так он о твоей безопасности печётся, государь, — в голосе десятника всё же прорезалась издёвка. — Вот и озаботился охраной Кремля, раз больше некому.

— А ты бы вернулся в свои покои, государь, — встрял в разговор один из его подчинённых. — Ни к чему тебе здесь гулять. Опасно это. Вдруг тать какой накинется, а мы и защитить не успеем.

Я глубоко вздохнул, с трудом сдерживая рвущееся наружу отчаяние. Вот всё и прояснили. Переиграл меня Бельский. Я тут голову ломаю, где после бегства из Москвы спрятаться можно, а он саму возможность этого побега на корню зарубил. Это со мной моя уверенность, что до завтрашнего дня ничего не случится, злую шутку сыграла. Не учёл, что информация о предварительном домашнем аресте Фёдора Годунова до нашего времени может просто не дойти.

Или это всё же не арест? Бельский власть нахрапом захватил, потому что она сейчас никому больше не нужна. Никто из родовитых бояр высовываться не хочет, предпочитая выждать, чем дело кончится. А Богдан — фигура дутая, даром что фаворитом