Мир с членистоногими - Лев Цитоловский

Но Кире было не до прогулок. Добывать пищу она не могла и, больше того, у неё не получалось даже склевывать лакомство с пола или с руки. Она задрала голову, широко разинула клюв, глядя одним глазом на меня и громко каркнула голосом почти взрослой птицы. Своим кормильцем она, похоже, назначила меня.

К счастью, Кира была не слишком разборчива в еде. Её устраивали крошки хлеба, колбасы, кусочки сырого мяса или рыбы и пойманные мною заранее мухи. В разинутый рот нужно было вкладывать лакомый кусочек, она глотала и сразу же требовала ещё. Было ощущение, что она бы заглотнула и металлическую гайку, если бы я решился на такое зверство. Возникало даже впечатление, что досыта не насыщалась она никогда. В процессе потребления еда быстро переваривалась, переработанные остатки она выбрасывала на чистое место. В этом отношении она была весьма аккуратна и, если обнаруживала где-то на полу непорядок, находила опрятный уголок, оставляла там свой подарок, и тут же продолжала выпрашивать еду снова. Не удивительно, что она, в конце концов, надоела матери-вороне.

Наступили солнечные дни, и пришло время, когда уже можно было выехать на дачу. Киру я задумал взять с собой, потому что здесь, в моё отсутствие, вряд ли удастся поддерживать её статус-кво с Винсентом, который уже больше недели пребывал под арестом. Поэтому кота я решил оставить на внука Тёму и так избавить от Киры. Я начал срочно упаковывать вещи и выносить их в машину. Однако при очередном возвращении в дом я застал неожиданную сцену. Винсент умудрился сам открыть комнату, замер на пороге в крайнем удивлении, а Кира стояла около него, задрав морду, разинув клюв и каркала, то ли сердилась, то ли громко требовала еды. Винсент, естественно, оценил нахальное поведение Киры, как признак её высокого положения на общественной лестнице, и даже втянул голову в плечи. Заметив мое появление, Кира поковыляла ко мне и потребовала внимания к своим проблемам. Поэтому, обнаружив мир в доме, я понял, что большой срочности в отъезде на дачу нет, и у меня впереди несколько дней на сборы.

Появившийся вскоре Тёма тоже признал ситуацию, как стабильную, и предложил ехать на дачу одному, а со зверинцем он управится и сам. Но это было недальновидное решение. Выращивать Киру следовало на природе. Там у неё появится возможность освоиться, научиться летать, добывать пищу и вернуться в дикую среду. Кто знает, вдруг она потом прибьётся к вороньей стае? А пока Кира активно продолжала насыщаться, попутно заглядывая во все углы.

На даче я быстро сколотил для Киры жилище. Это был вместительный загон из проволочной сетки, внутрь которого я поместил домик поменьше, на случай непогоды. Выход из клетки в сад я мог, при желании, осталять свободным, чтобы помочь Кире в акклиматизации. Но сохранялась возможность отгородить её от местных котов. Потом, правда, выяснилось, что котов она не боялась, но и не обижала, а позже, когда уже научилась летать, подружилась даже с соседским псом, который специально протискивался под забором, чтобы поиграть с Кирой. Посторонние люди тоже не вызывали у Киры страха. Еду, однако, она выпрашивала только у меня, настойчиво преследуя по тропинкам и широко разинув клюв.

Однажды ко мне заглянул сосед, я собирался поделиться с ним своими саженцами. Он присел на корточки около грядки и осторожно окапывал приглянувшийся ему куст. В это время на грядке объявилась Кира и попыталась проконтролировать, что там происходит. Всё, что находилось на её территории, Кира воспринимала, как подвластное ей. Сосед, до того ничего не знавший о Кире, от неожиданности встрепенулся, но, слава богу, обошлось без инфаркта.

Созревала Кира довольно быстро, как по габаритам, так и по умениям. Крылья её окрепли, она могла уже пролететь несколько метров, но, даже немного летая, она предпочитала ходить, до тех пор, пока не набралась опыта. Теперь ей удавалось взлетать на моё плечо и так, в полном комфорте, путешествовать по саду. Выпрашивать еду на плече тоже было намного удобнее. Она поворачивалась к моему уху и громко требовала угощения. Вряд ли она осознавала, что я слышу ухом и что именно туда нужно отправлять свои домогательства, но когда она садилась на плечо и поворачивала клюв ко мне, выглядело это как осмысленное действие. На плечо садилась она иногда и к гостям, но на чужом плече не попрошайничала.

Вскоре Кира разыскала весьма привлекательный объект — двухсотлитровую бочку с водой для полива. Она взлетала на край и с удовольствием плескалась в жаркие дни. Летала она уже вполне прилично, но территорию не покидала. Не забывала она и о своем личном домике, там она могла отдохнуть в одиночестве.

Потом Кира научилась самостоятельно клевать корм. Можно было насыпать ей угощение в кормушку, но надобность в этом вскоре пропала сама по себе. Кира внезапно обнаружила вокруг много прекрасной еды — кузнечиков, жуков, гусениц, червей. Любила Кира и ягоды, в особенности, красную смородину. Когда я собирал урожай, она сидела на моем плече и усердно мне помогала. А как-то Кира схватила лягушку, и эта лягушка закричала, как ребенок. Я до сих пор не могу забыть этот мучительный вопль.

Между тем, бесстрашие Киры всё-таки имело границы. На стене дома, под крышей, обнаружилось осиное гнездо. Я решил избавиться от неприятного соседства и сбил его длинным шестом. Гнездо состояло из двух этажей-пластин. Каждая из пластин содержала несколько десятков отверстий, в которых созревало осиное потомство. На верхнем этаже жили, похожие на гусениц, сантиметровые личинки, а на нижнем — почти взрослые, по внешнему виду, осы, которые пока не дозрели до полета. Гнездо это я, по доброте душевной, отдал Кире, и она с удовольствием проглотила личинок, всех до одной. Потом личинки кончились, и дошла очередь до юных ос. Не знаю, умели они жалить или ещё нет, но Кира решила не рисковать и ни одну из них не тронула. А ведь до того никого из этих злюк она в своей короткой жизни не встречала. Это напомнило мне, как она, совсем еще младенцем, опасалась свалиться со стола. Некоторые знания сидят в нас от предков. Когда, к примеру, по телу человеческого детеныша проскользнет что-нибудь длинное и гибкое, скажем, поясок материнского халата, малыш в ужасе вздрагивает, как будто кто-то, заботливый, заранее вложил в него страх перед ползучими тварями.

Как-то к нам в гости пожаловала сорока, ей что-то понадобилось в нашей компостной куче. Кира ею сразу же