Любовь и виски - Грег Смолвидж

Ну и что, с другой стороны? Не из-за убийства же священника мэр повесился? Я смял пачку «Pall Mall». Сигареты кончились – вот это проблема! Зато времени вагон.

July 11, 1963, Thursday, 4:05 p. m.

Bath, 52 Front St, City Smoke Shop

Знаете, я бы не сказал, что я прям такой уж самоуверенный. Скорее, настойчивый. Есть задача – её надо решать. Настоящий журналист обязан быть всё время на ногах; лежать под пледом, уткнувшись в телевизор, можно и на пенсии. Так что вперёд, к новым свершениям! Но для начала за сигаретами. А какие свершения без любимой пачки?

Да, я заядлый курильщик и нисколько об этом не жалею. Ибо отказывать себе в удовольствии, по меньшей мере, неразумно. А весь этот нынешний бум здорового образа жизни – на редкость нездоровое веяние! Все мы покинем этот мир рано или поздно. И лишняя затяжка под глоточек доброго виски капитально это мгновение не приблизит.

Табачную лавку приметил давно. В нескольких домах от гостиницы, ближе к началу улицы, что, согласитесь, большое удобство. Чтоб по двадцать раз не бегать, сразу приобрёл целый блок. Июльское солнце включилось не по-детски, но возвращаться в гостиницу было неохота. Я присел на лавочке под полосатым тентом и вновь раскрыл газету.

Что там ещё в городской жизни? «West Side Story» успешно прошла в Bath’s Opera House, футбольная команда колледжа Morse готовится к новому сезону, про смерть мэра и правда суховато. Исчез студент:

«Без вести пропал председатель студенческой общины колледжа Morse Вёрджил Лав: 21 год, студент третьего курса. Спортивного телосложения, волосы прямые, чёрные.

Последний раз Лава видели в общежитии колледжа 24 июня. Всем, кто располагает какой-либо информацией о его местонахождении, просьба сообщить в редакцию.

Вёрджила Лава всегда отличали успехи в учёбе и активная гражданская позиция. Он успешно занимался плаванием и шахматами. Был членом «Bath’s Chess Club». В 1961 году награждён мэром как лучший первокурсник».

На чёрно-белой фотографии Виктор Хатчет действительно вручал студенту какую-то грамоту. Лица различаются с трудом. А спустя два года один пропал, другой повесился. Очередное совпадение?

July 11, 1963, Thursday, 10:00 p. m.

Bath, 729 Washington St, «Frankie’s Tavern»

Наблюдательный пост у барной стойки я занял ровно в десять. Инженеришка заявится – чутьё редко подводит меня на этот счёт. Милашка Сью дала довольно сносное описание (и не только!), так что я подготовлен.

Представьте, пожалуйста, инженера кораблестроительных верфей. Хотя бы в общих чертах. Представили? Перед вами Мартин Филипс. Фамилию я выяснил с помощью нехитрого телефонного трюка:

– Алло, департамент кадров? Это Бюро находок! Найден брелок «Iron Works» с четырьмя ключами. Вполне мог принадлежать одному из ваших инженеров. Хотя почему, собственно, мог? На ключе от почтового ящика выбито имя Мартин. Подскажите, кто это! Мы бы сразу вернули!

– Где обнаружен брелок? – строго осведомился женский голос.

– Таверна «У Фрэнка». По описанию владельцем может быть высокий брюнет в очках.

– Да-да! Подождёте минуту? – Все подозрения как рукой сняло.

– Конечно, сколько потребуется.

Что-то возбуждающее есть в таком лёгком, невинном обмане.

– Вы на линии? Думаю, это Филипс, – залепетала женщина. – Мартин Филипс. Второй цех, пятнадцать лет стажа, чемпион колледжа по настольному теннису, в прошлом году поранил палец на правой ноге, повторяю, на правой! И самое главное, его кота зовут Бенджамин, в честь Франклина. Знаете Франклина? Проживает по адресу …

Кто, Франклин?

– Вы слушаете? Женат, двое детей, номер страхового полиса… я вам сообщить не могу – это конфиденциальная информация.

Really?

– Рабочий телефон…

– Э, спасибо, мы его разыщем!

Представительница отдела кадров, видимо, собиралась выдать мне всю информацию на скромного инженера, включая цвет зубной пасты и марку корма для Бенджамина, не особо задумываясь, как может распорядиться подобными сведениями первый попавшийся человек. Притом что главная характеристика – супружеская неверность, в её формуляре не значилась. Святая простота!

Проблема в другом. Опознать Мартина – проще, чем двинуть пешку e2—e4, куда сложнее будет запечатлеть его уж если не в объятиях, то хотя бы за ручку с нашей элитной куртизанкой.

Так что вчерашняя разведка боем пришлась кстати. Диспозиция следующая: комнатки уединения располагаются на втором этаже, окна самых крутых апартаментов выходят во внутренний двор. Что неплохо. Кроме заблудших алкоголиков или «служащих» таверны, ночью там вряд ли кто обретается.

Шторы любовники, ясное дело, задёрнут – любопытный взор достанет и в полнейшей тьме; но окно, скорее всего, оставят открытым, ибо июльская духота покоя не даёт даже после полуночи. Вопрос в том, как до него добраться…

Делать снимки исподтишка мне доводилось. В каких только позах не снимал: и вниз головой, и на карачках, и свернувшись в три погибели. А в каких местах! На балконе, бензоколонке, даже с крыши старого грузовичка. Но сегодня меня в прямом смысле поддержит ещё один верный товарищ: компактная раздвижная лестница. В разобранном виде она легко помещается в рюкзак.

Когда Мартин с Евой займутся своим делом, мне, кровь из носу, придётся заняться своим. Ни в коем случае не привлекая внимания. Лишь бы незваные гости не пожаловали! А так много снимков не потребуется.

Speak of the devil and he will appear![4] Мимо барной стойки проплыл долговязый брюнет лет под сорок. Уверен в себе, не оглядывается, видно, здесь не впервые. Его с улыбкой встречает «мамка». Ясно, клиент постоянный, не бухать припёрся.

Что ж, посидим немного и за лестницей, бежать сломя голову тоже опрометчиво. Plymouth мой припаркован неподалёку. Потом во двор. Я бросил бармену пригоршню монет. Пока всё идёт по плану.

Во дворе темно, как у негра в жопе. Забавно, слышал тут как-то «правильное» определение – Afro American. Это ж надо додуматься! Я вовсе не расист, но это, как мне кажется, высосали из пальца.

Вокруг ни души. Я скинул рюкзак, спокойно собрал лестницу и не спеша забрался на уровень второго этажа. Не так уж высоко – потолки в таверне исполинскими размерами не впечатляли. Нужное окно слегка приоткрыто, но плотная штора задёрнута.

Тишина. Голосов не слышно. Правильно, о чём им разговаривать. Торчать на верхотуре удовольствие сомнительное, пора бы уже и к процессу приступать, граждане! Не успел я об этом подумать, как в апартаментах предательски громко заскрипела кровать. Этот дефект местной мебели прочувствовал на собственном опыте. А вот и озвучка. Орловски еле слышно стонала в такт кроватным поскрипываниям.

Что ж, самое время. Предающимся плотским утехам явно не до меня. Я аккуратно отодвинул штору. В маленькую щёлочку видно неплохо. Уверенно оседлав инженера, Ева профессионально выполняла свои обязанности. Света катастрофически не хватает, но выбирать не приходится. Я принялся щёлкать. Мужчина, похожий на инженера, имеет связь с женщиной, похожей на проститутку. Красота!

Не загреметь бы. Решил отщёлкать все двенадцать кадров и только потом ретироваться. Задерживаться тут, конечно, не стоит, зато будет из чего выбрать завтра.

Через несколько минут я с чистой совестью (разврат фиксирован документально!) уже деловито собирал лестницу. Вдруг в десяти ярдах правее с заднего хода размашисто вылили здоровенное ведро помоев. Неприятного вида женская физиономия вопросительно уставилась на меня.

Затолкав лестницу в рюкзак, я как ни в чём не бывало поплёлся в её сторону. Нетвёрдый шаг должен был выдавать порядочное подпитие. Мурлыча «Pretty little angel eyes», притормозил у помойной лужи. Рыгнув для пущей убедительности, расстегнул ширинку, обозначив намерение облегчиться.

– Ещё один чёрт нажрался! – посетовала физиономия. – До туалета дойти лень. Get lost! – Она картинно замахнулись.

Улыбаясь про себя, я медленно побрёл восвояси. Flawless victory!

День четвёртый

July 12, 1963, Friday, 2:55 p. m.

Bath, 700 Washington St, «Iron Works» shipyard

Проявка похождений инженера заняла полночи, благо темнота – идеальный помощник в этом деле. Да и валяться в кровати сейчас просто некогда. Брать Филипса надо тёпленьким, так что я без промедлений отправился на верфи.

В дневное время портовый квартал производит совершенно иное впечатление. Менее дурманящее, что ли. Никакой печати разврата или пьянства, вполне себе презентабельный райончик, колыбель рабочего класса. Забавно звучит, да? Я не спеша прогуливался по набережной. Свежий ветерок спасает от жары, лишь бы спину не прихватило.

Партия решается сегодня. Знаете, при всей целеустремлённости в конкретных начинаниях никаких глобальных целей на жизнь у меня нет. Такой вот парадокс. Мне вообще кажется: странное это дело – на что-либо долговременное замахиваться. Да и к чему?