Твоя... Ваша... Навеки (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

Мне до щемящей боли в сердце жаль брата. Жаль Тессу.

Они обречены.

Глава 3

Едем в молчании, тяжелом, давящем надгробной плитой. Тесса то и дело касается ожерелья, вертит кристалл в пальцах, бросает настороженный взгляд на Эвана и тут же поджимает губы решительно, непреклонно. Брат закрыт наглухо, лицо непроницаемо, в глазах нарочитое равнодушие — я словно воочию вижу массивную железную дверь, за которой он спрятал истинные свои чувства, мысли. Финис растерян, теряется в попытках понять, что происходит, и я поначалу с тревогой слежу за ним, прислушиваюсь к себе. Впервые за прошедшие годы я вынуждена куда-то ехать в полнолуние, вынуждена терпеть общество мужчины, фактически молодого половозрелого самца, не являющегося моим кровным родственником, а сколько-то их еще будет на балу? Мне кажется, волчица начнет метаться, сводить меня с ума инстинктивным желанием спариться — как вчера в присутствии Байрона. Постарается задавить человеческий разум, захватить контроль, и моя репутация рассыплется карточным домиком, я упаду в глазах высшего света Лилата, ведя себя хуже кошки по весне, готовая соблазнить первого попавшегося мужчину.

Но время идет и ничего не происходит. Волчице не интересен Финис, она обращает на него внимания не больше, чем на Дипэка, я не чувствую ничего похожего на вчерашнюю реакцию на Байрона.

Столь же равнодушна волчица и к гостям лорда и леди Огден. Волчицу раздражают вежливые, неловкие прикосновения Финиса, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не зарычать, кода молодой человек кладет мою руку на свой локоть. Ей не нравятся взгляды посторонних мужчин, хотя смотрят они не больше и не дольше положенного. И лишь появление Арсенио, которого я чую еще на пороге бального зала, заставляет волчицу встрепенуться, потянуться радостно навстречу. Когда Арсенио подает мне руку, я с улыбкой принимаю ее и ухожу, не дожидаясь возражений брата. Понимаю, что поступаю по-детски, но ничего не могу с собой поделать, я хочу уйти подальше от Эвана и Финиса, я не желаю слушать, как брат публично назовет меня невестой человека, не интересного волчице.

— Рад, что ты пришла, хотя и не совсем по своей воле, — говорит Арсенио, уводя меня прочь от Эвана. — Признаться, удивлен, что твой брат решил вывести Тессу в свет… и еще сильнее удивлен фактом наличия на ней родового ожерелья твоей семьи.

— Эван решил выставить Тессу своей невестой перед Люсьеном Ясинто и всем обществом за компанию, — в моем голосе явственно звучат злые нотки. — Для придания достоверности этой затее он надел на Тессу ожерелье, а оно — вот сюрприз! — не снялось.

— И потом тоже не снимется?

— Нет. Если хотя бы одна часть сущности оборотня приняла девушку как свою пару, то снять ожерелье сможет лишь следующий наследник рода. Такова магия родовых украшений, — я киваю знакомым, провожающим нас с Арсенио изумленными, непонимающими взглядами, и даже получаю определенное удовольствие от осознания растерянности, недоумения людей вокруг.

— Надеюсь, Эван не потребует у меня сатисфакции.

— За что?

— Сначала за Тессу, потом за тебя. Или наоборот, смотря что случится раньше.

— Арсенио, то, что вы с Байроном… решили… в отношении меня, это… это безумие, — я понижаю голос, пытаюсь подобрать правильные слова и при этом сохранить непринужденное выражение лица, словно мы беседуем о совершенно ничего не значащих пустяках.

— Это сознательный выбор, — возражает Арсенио, и я замечаю кокетливый взгляд поверх трепещущего веера, обращенный проходящей мимо юной леди на моего спутника.

Замечаю и чувствую укол в сердце, чувствую, как подобралась волчица, готовая зарычать угрожающе на девушку, посмевшую флиртовать с чужим самцом.

С ее самцом. С тем, кого выбрала она.

— Одна на двоих? — произношу я едва слышно, напуганная собственными ощущениями.

— Как бы тебе объяснить, Рианн, — Арсенио поднимает глаза к потолку, рассматривает задумчиво причудливые узоры и крылатых коней среди пушистых облаков. — Наверное, Байрон тебе рассказывал, что когда-то среди нас подобные союзы были нормой, но со временем наш народ, как и многие другие, как и большинство живущих в Лилате, стал склоняться к бракам, прежде всего приносящим выгоду. Но если все-таки выпадает возможность заключить союз по любви, то было бы глупо отказываться от нее. Боги редко дают второй шанс взамен упущенного.

— Среди вашего народа, не моего, — напоминаю я. — Я не суккуба.

Как я смогу… в теории, по крайней мере… удовлетворить двоих инкубов и, более того, делать это регулярно на протяжении всей совместной жизни?

— Рианн, — Арсенио вдруг прижимает мою руку к своему боку, склоняется ко мне и меня бросает в жар от одной улыбки инкуба, яркой, лукавой, от его шального взгляда влюбленного, обещающего то, о чем я и мечтать не смела, — мы чувствуем сексуальное возбуждение партнерши, особенно партнерши, к которой испытываем не просто мимолетное влечение. Поэтому ты можешь обманывать кого угодно, но только не нас.

Краска против воли заливает мое лицо, я оглядываюсь, убеждаясь, что за нами не наблюдают слишком уж пристально.

— Сегодня полнолуние, — шепчу я.

— Полнолуние, — соглашается Арсенио.

— Во всем виноваты мои инстинкты, и только.

— О да, плохие инстинкты, — Арсенио останавливается посреди зала, обнимает меня за талию вопреки всем допустимым правилам приличия, притягивает к себе вплотную, обжигая дыханием висок, сминая пальцами палевый шелк платья. — Если бы ты знала, как сводит с ума твое желание…

Вздрагиваю, пытаюсь высвободиться из объятий, становящихся все более тесными, все более жаркими — не здесь, не на глазах у всех! Волчица и впрямь начинает метаться, чувствуя не только Арсенио, но и Байрона.

— Арсенио, прекрати вгонять в краску нашу невесту и не забывай о приличиях, — Байрон подходит к нам и Арсенио неохотно отстраняется от меня, убирает руку с талии.

— Я не ваша невеста, — возражаю я, унимая волчицу, радующуюся бездумно, безрассудно.

— Официально — нет, — Байрон спокоен, невозмутим. — Пока.

— Вы оба прекрасно знаете, что я не могу принять ваше предложение.

— А предложение этого мелкого уб… упыря можешь, значит? — замечает Арсенио чуть раздраженно.

— Финис не делал мне предложения.

— Еще лучше — он даже сам попросить твоей руки не может, все через начальника делает.

Мне непонятны причины вспышки гнева Арсенио, и я смотрю вопросительно на Байрона. Тот касается жестом легким, небрежным моего запястья и улыбается холодно — не мне, но глядя поверх моей головы.

— Лео идет, — поясняет Байрон.

— Вы и ему рассказали? — неожиданно мне становится жутко от мысли этой.

— Нет, — отрезает Арсенио и, вновь подав мне руку, оборачивается к приближающему другу.

Клеона, как и подобает, сопровождает его невеста, леди Валентина Регис. Она чистокровный человек по происхождению, вдова и старше Клеона годами, но все еще прекрасна красотой сдержанной, зрелой, текучей. Я вижу, как Клеон оглядывает нас оценивающе и настороженно, хмурится, в то время как леди Валентина приветствует улыбкой отстраненной, безразличной. Ее покойный супруг тоже был много старше своей жены, выданной за него во цвете юности, и, быть может, потому брак их и остался бездетным. Почтенный лорд Регис скончался более трех лет назад, оставив все немалое свое состояние супруге, и, хотя Валентина продолжала носить строгий полутраур, оттеняющий контрастно темно-каштановые волосы ее и нежную белизну кожи, однако всякий в высшем свете знал, что леди готова выйти замуж повторно.

Всякий знал, что Клеона и Валентину не связывает ничего похожего на любовь.

Всякий знал, что Клеону нужны деньги и статус, а Валентине — возможность родить ребенка, освященный в храме брак и внимание молодого мужчины.

Не каждая вдова согласна пользоваться услугами мальчиков по вызову, да и не секрет, что ни одно уважающее себя эскорт-агентство не допустит беременности клиентки от своего сотрудника. И наличие внебрачных детей у женщин в Лилате и по сей день осуждалось строго.