Крик или Спектакль для двоих - Теннеси Уильямс

Клэр. Не надо было произносить это слово! «Заточить»! Это слово…

Феличе. О, да, — это же запретное слово! Раз нельзя произносить — значит, запретное, а все запретное становится более значительным!

Клэр. Тогда давай, тверди его без конца, ты, мерзкий выродок!

Феличе отворачивается.

Что, испугался? Смелости не хватает?

Феличе. Зачем же глупости делать? Наоборот, я попытаюсь себя убедить, что во всем этом есть какой-то здравый смысл.

Клэр. Ах, ты попытаешься! А я-то думала, ты не ведаешь преград, хотя и знаешь, где затормозить.

Он в бешенстве поворачивается к ней. Она улыбается и губами произносит слово «заточены», потом его шепчет. Он хватает подушку.

Заточены, заточены!

Держа ее за плечи, он подушкой затыкает ей рот. Она сопротивляется — едва не задохнувшись.

Феличе. Так хорошо? Теперь порядок? Еще или хватит?

Она кивает. Он бросает подушку в сторону. Какое-то время они молча смотрят друг на друга. Она не помнит, что делать дальше. Он показывает на пианино. Она поворачивается и нажимает ноту.

Феличе. Антракт — пять минут.

Клэр. Пятнадцать!

Феличе (бросаясь за кулисы и опуская занавес). Десять!

Действие второе

Во время антракта между «звездами», вероятно, была драка. Она все еще держится за локоть и корчится от боли, у него на лице — царапина. Оба тяжело дышат.

Феличе (шепотом). Готова?

Она кивает — спектакль продолжается.

Кувшин с мыльной водой и соломинка — пускать пузыри.

Клэр. Вчера ты сказал: «Ничего не поделаешь, ничего».

Феличе. В детстве мы пускали пузыри на запасной лестнице, а не в гостиной.

Клэр. Вообрази-ка: сидим сейчас прямо перед зрителями и пускаем пузыри! Но мы уже не дети, вот и приходится делать это из окна гостиной…

Феличе. Даже если мы будем пускать пузыри из окна гостиной, это еще не значит, что у нас с мозгами все в порядке.

Она подходит к нему и прикладывает к его поцарапанной щеке кусочек ваты. Он закрывает глаза, будто этот нежный жест привел его в блаженное состояние.

Клэр. Ты выдохся, Феличе?

Он слегка покачивается.

Боюсь, я тоже.

Феличе. Придумай что-нибудь, пока я…

Клэр. Хорошо. А ты сядь и подыши спокойно. Отдохни немножко, а я…

Обхватив голову обеими руками, он садится на диван. Клэр тихо трогает клавишу, потом наклоняется и смотрит на авансцену.

Когда отец прекратил свои спиритические сеансы и астрологические прогнозы за несколько дней до этого… необъяснимого случая… Ну, а на самом-то деле он их не бросал…

Феличе. Во всяком случае по своей воле…

Клэр. Мама заперла его квадрант, карту ночного неба и личный гороскоп.

Феличе. И оставила только потрепанную рубашку — я ее сейчас ношу: на ней его знак зодиака, асцендент и карта неба, каким оно было на рассвете того дня, когда здесь, в Нью-Бетесде, он появился на свет!

Клэр. Знаешь, мне казалось, он смирился. По крайней мере, не протестовал. Даже когда она завела речь о психиатрической больнице: «Я смотрю, ты опять поплыл. Хорошо бы тебе там отдохнуть. Ну что, сам отправишься или мне…» Он стал таким спокойным, что это спокойствие меня забеспокоило. Почти всегда сидел, где сейчас ты, и смотрел на потертый ковер, на эту розу посредине, как она вспыхивает словно угли, да-да вспыхивает словно угли, как его глаза — и твои тоже. А потом ковер загорелся. Когда горит ковер в деревянном доме, — горит весь дом. Феличе, вникни, этот дом — деревянный, и роза — вот-вот вспыхнет!

Берет до диез. Он смотрит на нее яростным взглядом, но она опять берет эту ноту, на сей раз громче.

Феличе (закрывая глаза). Реплику!

Клэр. Ты ведь придумал, что мы должны сегодня сделать?

Феличе. Да, и дольше откладывать нельзя.

Клэр. Написать жалобу…?

Феличе. Да нет, какие там жалобы, ведь их даже не рассматривают! Нет. Сегодня мы должны выйти из дома.

Клэр. Куда-то пойдем или…

Феличе. На гроссмановский рынок.

Клэр. Туда?

Феличе. Да, именно туда!

Клэр. Но мы уже пробовали и не получилось.

Феличе. Потому что не было достаточно веской причины; да и погода не благоприятствовала.

Клэр. А сегодня…?

Феличе. Гораздо больше оснований. И я твердо знаю, что сегодня нам просто необходимо пойти на гроссмановский рынок, потому что… Не хотел тебе говорить, но… почтальон все же пробрался за преграду из подсолнухов и оставил уведомление — больше нам не будут…

Клэр. Доставлять продукты?

Феличе. Доставлять продукты на ступеньки дома…

Клэр. А я знала! Ведь срок оплаты счетов давно уже истек.

Феличе. И потому мы должны пойти на гроссмановский рынок, прямо в контору мистера Гроссмана и поговорить с ним лично.

Клэр. В его контору! А где она? Наверное, ютится где-нибудь в никому не известном уголке этого заброшенного лабиринта…

Феличе. Попросим клерка указать нам контору Гроссмана и проводить к ней.

Клэр. Если клерк нас увидит, то сделает вид, что и не заметил вовсе.

Феличе. Не сделает. Ведь мы войдем туда с важным видом, словно пара…

Клэр. Преуспевающих, платежеспособных покупателей?

Феличе. Да, и скажем им: «Пожалуйста, проведите нас к мистеру Гроссману.» Мы должны убедить его, что, несмотря на всю дурную славу и на все обвинения, страховая компания «Акме» все же выплатит нам отцовский страховой полис, ну скажем, первого числа следующего месяца, да-да, первого сентября.

Клэр. Но ты же знаешь, что этого не будет — они прислали какую-то отписку, из трех предложений в ответ на наш запрос на двадцати страницах — а мыто писали и переписывали целую неделю!

Они стоят на авансцене в разных углах, не глядя друг на друга.

И ведь…

Феличе (делая быстрый шаг). Страховая компания «Акме»…

Клэр (делая быстрый шаг). Сообщила, что деньги по страховке…

Феличе (делая быстрый шаг). Конфискованы.

Клэр (делая быстрый шаг). Да, страховка может оказаться недействительной…

Феличе (делая быстрый шаг). В случае…

Клэр (делая быстрый шаг). Да, в случае, если страхователь… (Умолкает, затыкая рот кулаком.)

Феличе (делая быстрый шаг). В случае, если страхователь убил сначала жену, потом себя и…

Клэр. К сожалению, забыл про своих детей.

Феличе. Это называется «юридическим крючкотворством»…

Они вновь поворачиваются друг к другу.

Клэр. Что ты знаешь о законотворчестве, Феличе?

Феличе. Я знаю, что в ряде случаев юридическим крючкотворством нужно пренебречь в интересах человека… Мы должны сказать о том, что видели, а видели только мы: мать сначала убила отца, потом себя и…

Клэр. Легкое вранье — это одно, а абсолютная противоположность истине — совсем другое.

Феличе (бешено). Какая истина заключена в куске металла, взорвавшегося от рук человека, которого довели до сумасшествия?..

Пауза.

Ну? Так что? Мы будем и дальше жить с этим или забудем?

Клэр. Порой наш страх это…

Феличе. Наш собственный знак…

Клэр. Мужества…

Феличе. Верно! Так дверь все еще открыта. Мы идем?

После паузы она отходит от него на шаг.

Клэр. Посмотри-ка, на улице есть люди?

Феличе. Конечно, есть, на улице всегда есть люди; улицы и созданы для того, чтобы по ним ходили.

Клэр. Я имею в виду тех парней. Ты же знаешь, тех жутких, они…

Феличе. О да. Ты встала на тротуаре и крикнула им: «Стойте!» Заткнула пальцами уши и кричала: «Стойте, стойте!» Они остановились, а потом перешли на другую сторону. Я хочу спросить: «Боже, ну для чего ты это делала? Почему так кричала?»