Творцы и памятники - Ромэн Яров

Капитан даже сощурился от восторга.

— Но хоть какие-нибудь опыты вы там ставили?

— Что еще за опыты! Начни только — сразу испортишь что-нибудь. Нет уж, мы по инструкции, по инструкции. Там все, что надо делать, записано, а чего нет, того и делать не надо. И здесь так будет. Инструкцию начальство составляет, а ему высший смысл открыт, нам недоступный. От инструкции сам я не отступлю и другому не позволю. А хозяйство завести и здесь можно. Правда, на Амуре места все же побогаче будут…

У Бонч-Бруевича пропало желание поддерживать разговор. Он сухо распростился, ушел и в тот же вечер написал рапорт в Петроград с просьбой перевести его в Электротехническую школу.

Через несколько недель солдат, щелкнув каблуками, подал Бонч-Бруевичу пакет из Главного военно-технического управления в Петрограде. Поручик немедленно сорвал печать.

«…В ответ на Ваш рапорт с просьбой о переводе… учитывая ту исключительную роль, которую призвана сыграть Тверская радиостанция в трудных условиях военного времени… невозможность каких-либо исследований до победоносного окончания войны… Вам в переводе в Петроград отказано…»

Нельзя ждать

Бонч-Бруевич скомкал конверт, забарабанил пальцами по столу. Солдат у двери продолжал стоять навытяжку. «Идите», — кивнул ему Бонч-Бруевич и стал в волнении шагать по комнате. Отказано… Значит, сидеть тут, заниматься однообразным, скучным делом, делить компанию с тупым и недалеким служакой капитаном Аристовым, вся жизненная философия которого предельно проста: начальству надо угождать, бога бояться, царя любить, ни в коем случае не вмешиваться в заведенный порядок или стараться выдумать что-то новое. И это при всей отсталости, которая царит в русской армии! За те несколько лет, что прошли со времени его службы в Иркутске, очень мало что изменилось. Конечно, какое-то развитие есть. Сейчас уже не восемь искровых (радиотелеграфных) рот — больше. Но ведь и условия мировой войны исключительно тяжелы. Они требуют четкой и быстрой связи. Искровые передатчики обеспечить ее не могут: нужны ламповые. А их нет. Неужели надо с этим мириться, неужели, подобно капитану Аристову, ждать, пока кто-то что-то с одобрения начальства придумает? Неужели и он, поручик Бонч-Бруевич, тоже станет ждать? Не бывать этому! Верно, капитан Аристов будет мешать; верно, поддержки из Петрограда не дождешься. Но если у тебя есть истинный талант — значит, он должен проявиться в любых, даже более сложных обстоятельствах. Условия могут быть и благоприятными, и плохими, на преодоление преград может уйти больше или меньше энергии, но если человек по-настоящему хочет и если общество заинтересовано в его работе, он своего добьется. Новое вообще редко пользуется всеобщей поддержкой — именно потому, что оно новое. Да и здесь должны найтись люди, которые помогут ему в работе над созданием первой русской радиолампы. Глушь, конечно, но не пустыня же. И здесь есть те, кто понимает, что такое надежная радиосвязь для страны, кого можно увлечь своим энтузиазмом. Надо только их разыскать.

Просто энтузиасты

Вот этого уж Бонч-Бруевич никак не ожидал — едва только он раскрыл рот, как швейцар вскочил со всей живостью, какую ему позволяли годы, вытянул руки по швам и отчеканил:

— Рядовой первой бригады четырнадцатой пехотной дивизии Петр Фролов…

— Оставьте это, — поморщился Бонч-Бруевич. — Покажите мне, как пройти в кабинет физики. Или проводите, если можете.

— Так точно, господин поручик, могу. Через пять минут, как звонок дам.

Прихрамывая, ветеран русско-турецкой войны — он успел рассказать, как под водительством генерала Драгомирова переправлялся через Дунай, — шел впереди. Гимназисты младших классов провожали Бонч-Бруевича восторженными взглядами; да и старшие тоже смотрели с почтением. Это радовало. Поручик знал, что форма царского офицера не пользуется у свободомыслящих выпускников гимназий особой любовью. Но сейчас в каждом военном хотят видеть героя.

— Вот тут. — Швейцар распахнул высокую дверь. Бонч-Бруевич вошел. Как будто он перенесся во времена своей учебы, в Инженерный замок. Ряды столов, стеллажи вдоль стен. Блестят за стеклами медные цилиндры, неподвижны катушки, покачиваются длинные нити с грузами. Сесть за тот стол, что в углу, — и все сразу оживет в памяти. Но с кафедры уже спускается стройный молодой человек. Там, в коридоре, учителя глядят настороженно, изучающе. Этот, несмотря на такой же синий вицмундир, приветлив.

— Поручик Бонч-Бруевич…

— Левшин, преподаватель физики. Садитесь за любой стол. Нам никто не помешает — этот час у меня свободен. А хотите, пойдем в комнату за кабинетом.

— Не будем терять времени… — Бонч-Бруевич сел, положил ногу на ногу, задумался.

С чего же начать? Предмет — предметом, но в курсе ли последних достижений науки этот учитель? Их ведь в программе нет! И электротехника в его изложении все еще лишь интересная новость, а о радиотехнике он и вовсе имеет самое смутное представление? Допустимо такое? Вполне. Капитан Аристов избавил поручика от восторженного отношения к людям.

— Вы знаете, что в окрестностях города выстроена радиостанция? Мачты трудно не заметить.

— Ну да, конечно. Я являюсь помощником ее начальника и пришел к вам за поддержкой.

— Рад буду, если смогу, — удивленно сказал Левшин.

— Один вопрос для начала. Вы знаете, что такое электронная лампа?

— Наконец-то! — Учитель хлопнул ладонью о стол. — Наконец-то я познакомился с человеком, который произносит слово «электрон»! Дошел, значит, свежий ветер и до нашей Растеряевой улицы!

— Так вы в курсе последних достижений науки?

— Я полагал, что в этом городе я единственный человек, кто в курсе. Слава богу, нет! Чего же вы хотите?

— Я хочу сконструировать и испытать электронную лампу.

— Ого!.. — воскликнул Левшин. — Скромное заявление! Первым в России сделать такую работу! И, как я догадываюсь, у вас, кроме желания, ничего нет? То есть оборудования, опытных людей? Проведение экспериментов ведь абсолютно не входит в задачу вашей станции, не так ли?

— Именно так. И тем не менее. Я не прожектер, прекрасно понимаю всю трудность задачи, а оборудования у меня даже меньше, чем вы думаете. Нет и поддержки официальных инстанций. Здесь недалеко, в Иваново-Вознесенске, хранится вывезенное имущество Рижского политехнического института. Я просил предоставить его мне. Какая разница, где ему находиться — в Иванове ли, в Твери. Здесь, меж тем, польза была бы огромная. Не разрешили. Теперь думаю набрать приборы из разных мест — кто что предоставит. Нужны насосы для откачки воздуха, а для изготовления герметической замазки — химикалии.