Байкальский экспресс - Г Касьянов

- Мужчина какой-то, - сказала она, и тут до неё дошла некоторая нелогичность моего вопроса. - А где он сам-то? - настороженно спросила она и медленно пошла к забору, разделявшему огороды.

Но, пройдя несколько шагов, увидела лежавшего на крыльце участкового и замерла. Пару секунд мы все стояли в оцепенении.

- Что вы с ним сделали? - в ярости завопила она. Вероятно, её смутные подозрения в тот момент перешли в уверенность.

- Это не мы! - с озлоблением крикнул Филимонов. - Что ты плетёшь, дура?

- Помолчи, - оборвал я его. - Сейчас я всё объясню.

Но сделать это оказалось не так-то просто.

Едва я спустился с крыльца, как соседка завизжала - вы представляете, как визжит женщина, говорящая басом? Но визжит всё же, на то она и женщина...

- Не подходи-и! - завизжала она и резво отпрыгнула от забора.

- Куда вы? - испугался я и сразу остановился. Если она сейчас скроется, то события могут принять неуправляемый характер.

- Не уходите! - спасая ситуацию, надрывался я. - Я мирный человек. Я вам ничего не сделаю плохого. Нам помощь нужна...

Насчёт помощи - это был беспроигрышный ход.

- Какая ещё помощь? - спросила она с подозрением, но остановилась.

Тут я и выложил ей всё: что в доме находится зарезанный хозяин, а на крыльце - зарезанный участковый. Но сделали это не мы с Филимоновым, а тот мужчина, что приходил к Гусеву. Убил и скрылся.

- Господи, - сказала она и трижды перекрестилась. - это что творится?

Беспредел творится, объяснил я. Потому что бардак кругом. Люди обалдели от такой грёбаной свободы, с жаром продолжал я, обнаружив,

что она прислушивается всё более внимательно. Начальники денег не платят, а подчинённые воруют всё, что на глаза попадёт. Хмыри, тем временем, людей режут... Тут она кивнула согласно и я понял, что стал, кажется, для неё своим человеком. И сразу попросил помощи: мы с Филимоновым бежим немедля за милицией на тридцатый километр, а она остаётся здесь и никого не пускает ни в дом, ни во двор. До появления милиционеров.

- Да у меня мужа дома нет, - сказала она растерянно. - Я одна боюсь.

- Как вас зовут? - спросил я напористо.

Она немного подумала и призналась:

- Тётя Валя.

- Тётя Валя, надо. Понимаете? Вы станьте вот здесь, у забора, и возьмите в руки эти... вилы. И кричите громче, если что. У вас голос хороший.

После чего, посчитав проблему решённой, повернулся к Филимонову.

- Пошли.

И мы ринулись на улицу.

Но через сотню шагов, когда дом Федьки Гусева скрылся за уступом горы, возникла следующая проблема.

- Всё, - сказал Филимонов и остановился. - Я не пойду дальше. Иди сам. Всё им расскажи, как было.

Я обалдело уставился на него.

- Почему не пойдёшь?

- Как ты не понимаешь? - возмутился Филимонов и брови его от негодования подпрыгнули вверх. - Он уже двоих порешил. И третьего рядом положит. Зачем мне это надо?

- Кто третий? Ты, что ли?

- Я.

- Хе! При чём здесь ты?

- А Федька был при чём? - заорал Филимонов. - И я так же, как он. Беспредел, ты же сам сказал.

Сказал на свою голову... Глядя туманно на ручей, текущий среди зелёной травы, я срочно принялся просчитывать варианты. Когда меня отправляли вместе с капитаном сюда, я был, как никак, под подозрением.

И вот я сейчас предстану пред ясные очи майора Мущепако и объявлю,

что Гусев убит, и участковый убит, можно сказать, на моих глазах, а сам я жив и невредим, и ничего конкретно о преступнике сказать не могу.

Не видел, не слышал, не знаю. И никого не будет рядом, чтобы подтвердить мои слова... Нет, так дело не пойдёт. Мгновенно я окажусь в наручниках.

- Тогда сделаем так, - сказал я Филимонову. - Ты не хочешь светиться. Я - тоже. Я что, дурней тебя? Если ты со мною не идёшь, то моя совесть будет в разговоре с майором это самое... глуха. Я расскажу ему всё так, что через двадцать минут у твоего дома будет толпиться весь омон в полном составе. Ты хочешь этого?

- Тьфу! - всердцах ответил Филимонов. - Нах я пошёл с тобою в этот дом? Вот дурак. Не видел бы ничего и спал бы спокойно. А теперь...

И мы отправились дальше. Но шли теперь на расстоянии двух метров и не глядели друг от друга.

* * *

Поезд стоял на том же месте. Ждали собаку с проводником, которые должны были приехать следом на дрезине, но запаздывали.

После нашего экстренного сообщения двое ребят с автоматами побежали в посёлок.

Допрашивать меня взялся Мудраков. Мущепако в это время орал на Филимонова в некотором отдалении - нас сразу же разлучили и я не мог расслышать, что именно вызвало недовольство майора. Следователь был хмур и суров, и я старался как можно толковей отвечать на его вопросы.

- Вас придётся задержать, - сообщил он в конце своим писклявым голосом. - Теперь точно установлено, что наркотики были у курьера в сумке.

- Наркотики?

- Да. А их, к сожалению, в сумке не оказалось.

- Да может их там и не было никогда! - нервно усомнился я.

- Успокойтесь. Были. Мы нашли проводницу последнего вагона, откуда курьер выпрыгнул. Вернее, она сама нашлась... выползла.

- Как это понимать - выползла?

- В буквальном смысле понимать. Очнулась и выползла из кустов.

Налётчики увели её с собой, но недалеко, вон за тот выступ. И стали бить. Она сказала, что им нужна была синяя сумка с товаром; а она не видела, что курьер выпрыгнул из её вагона, и не могла сказать, что сумка была у него. Вообще-то она её видела у погибшего. А вы ещё и знаете, где она, сумка...

- Знаю. Но зато они не знают, что я знаю.

- Да. Но зато мы знаем. Поэтому задерживаем вас до выяснения обстоятельств. Я думаю, что ненадолго, - добавил он.

- Ага!Ненадолго. Это выяснение обстоятельств будет идти, пока вы не найдёте товар. А где он, в самом деле?

- Найдём. Товар - не иголка. Вы не нервничайте, это совершенно не в вашу пользу, - вдруг заявил он. - С вами ещё майор поговорить жаждет.

Увидев майора, я сразу понял, что он жаждет не поговорить. Он жаждет расправы. Поставив меня у колеса пустующей платформы, он сделал леденящий душу прищур и навёл его на меня.

- Ты помнишь, о чём я тебе говорил?

- Когда?

- Когда отправлял с капитаном за Гусевым.

- Помню. Нич-чего не говорили. Вы всё говорили капитану, а не мне.

Мущепако после моих наглых слов чуть поплыл, глаза у него на мгновенье стали бессмысленными, а усы вдруг встопорщились, но тут же опали.

- А ты стоял рядом и ничего не слышал?

- Слышал.

- Ага. Что же ты слышал? Повтори.

- Ну... Чтобы он водил меня, как козу на верёвочке. Это?

- Ка-з-зёл безрогий! Почему ты не пошёл вместе с ним в дом? Ты нарушил моё...

- Он сам сказал, чтобы мы остались у калитки.

- А Филимонов говорит, что ты отказался.

- Что?! - изумился я. - Вот трепач! Это он отказался идти со мною, когда капитан вышел из дома с ножом и упал на крыльце.

- Я всякую лажу от вашего брата слушаю каждый день уже двадцать пять лет! - взревел майор. - Фраер! Врать научись сначала!

И далее он стал прямо и нелицеприятно высказывать своё мнение о моей личности. В таких случаях я завожусь обычно втечение первых же трёх секунд, как жигуль с безотказным двигателем, но на этот раз в голову мою пришла холодная и трезвая мысль: он меня провоцирует. Ему,

значит, это надо. И искра, зашипев, погасла. Я отвернулся и стал молча смотреть вдоль вагонов.

Вдоль вагонов в нашу сторону направлялась группа людей. В центре её медленно шла женщина в железнодорожной форме, голова её была накрыта низко надвинутым платком, прикрывавшим лицо. Под руку её держал дюжий омоновец. Рядом вышагивали Мудраков, дознаватель Синичкин,

железнодорожник, встретивший нас в самом начале, вероятно - бригадир;

а позади этих людей стоял, сунув руки в карманы куртки, Филимонов. Он стоял и смотрел мимо них на нас с майором. Заметив, что я гляжу на него в упор, он повернулся и зашагал прочь.

Кто это? - подумал я про женщину. Наверное та, что выползла из кустов. Лицо платком прикрывает, потому что в синяках. Куда они её ведут?

- ... Если бы ты пошёл с ним, он бы жив остался! - рычал, между тем, Мущепако. - В двоих сразу нож не кинешь, этот тать не решился бы на твоих глазах его зарезать. А у него трое девок, между прочим!

Такие слова переполнили чашу моего терпения.

- А ты, майор, почему не пошёл с ним? Подчинённого под нож послал! зашипел я.

У майора зримо отвалилась челюсть. Омоновец, ведший под руку проводницу, вытянул шею и уставился на нас.

- Скажешь, не знал? И я не знал!И капитан не знал! - продолжал я ораторствовать. - А кто виноват?

Теперь уже не только омоновец, но и вся компания, за исключением женщины, уставилась на нас.

- Вы соображаете, с кем разговариваете? - зловещим тоном спросил Мущепако, переходя внезапно на "вы".

- Соображаю! - запальчиво отвечал я, понимая, что в настоящий момент соображаю как раз плохо.

- Так, - сказал Мущепако, оглянувшись на приближающихся. - Сейчас сделаем так...

Но больше он ничего не сказал. Потому что откуда-то сверху, с горы раздался выстрел; женщина в руках омоновца взвизгнула и стала валиться на землю.