Золотые пешки - Андрей Глебов

– Разве там нет присмотра?

– Есть, но…

– Зайдешь ко мне после обеда, – оборвал полковник автоматчика и вперил взгляд в полураздетого собеседника, покрывающегося гусиной кожей.

– Закаливание полезно, сержант, не так ли?

– Так точно, товарищ полковник!

– Острогор, Острогор… Дубов перебрал в памяти личные дела арестантов. – Это не ты ли с ножом на своего ротного покушался?

– Там всё совсем не так было, – прошлёпал посиневшими губами сержант.

– Я просто…

– Как там было на самом деле – уже никого не интересует. Даже историков. Ты здесь, значит за дело. Твой старшина даже бочку берлинского клея презентовал, лишь бы билет тебе сюда поскорее выправить. Кстати, о бочке. Она тут стоит не просто так. А для сбора и хранения дождевой воды.

Острогор знал, что Дубов увлекался разведением растений, и в его кабинете было множество кадок и горшков с цветами, для полива которых чаще всего использовалась дождевая вода из бочки.

– Это я тебе, Острогор, для общей информации рассказываю, – продолжал полковник. – Воду ты израсходовал, и хотя дожди ещё будут, статус-кво надо восстановить.

Огромная фигура едва заметно подалась в сторону танкиста:

– Поставь-ка бочку на место. А ты принеси кружку! – кинул он за спину, и конвойный застучал сапогами, побежав в столовую.

– Вот тебе задание, сержант. Видишь на том конце плаца колонку?

– Вижу, товарищ полковник.

– Так вот, орёл, будешь набирать из колонки воду в кружку и носить её сюда, наполнять бочку. Начнёшь прямо сейчас, – начальник гауптвахты посмотрел на часы. – На моих 10.43. Думаю, ты и за сутки не управишься. Тут сорок вёдер. Ну и источник далече, – он скосил рот в подобии улыбки.

– Пока не наполнишь до краёв, приём пищи для тебя запрещён!

– А если я успею до ужина? Полковник приподнял брови:

– А ты нахальный, оптимист! Это нонсенс, сержант!

– Ну, а всё же?

– Скорей всего, небо упадёт в Дунай, нежели у тебя это получится!

– А Суворов, между прочим, Измаил-то взял!

Дубов смерил Острогора долгим взглядом холодных глаз, в которых вспыхнула и тут же погасла искорка азарта. Он взял подбородок в ладонь.

– Хм. Заинтриговал. Историю, смекаю я, ты знаешь. А вот силы свои переоцениваешь. Ладно, Диоген! Если управишься до 15.00, выпущу из-под ареста!

Сидя на втором этаже административного блока, полковник бросал взгляды в окно и наблюдал за спорой беготнёй сержанта по плацу.

Водонос, выработав свою методу сизифова труда, рысцой мчался от бочки к колонке, а обратно двигался быстрым, семенящим шагом со склонённой головой к полной кружке, намертво зажатой в ладони. Проливать мимо было непозволительной роскошью, каждая оброненная капля приравнивалась к секунде, если не минуте истраченного вхолостую времени.

За 45 минут перемещения по маршруту бочка – колонка – бочка, Острогор расплескал весь свой энтузиазм, стал выдыхаться и снизил темп скорости, выискивая в умозрительных вариантах более эффективный способ решения задачи. Старая модель «в час по чайной ложке» не лезла ни в какие ворота. Вода в ёмкости едва поднялась до щиколотки.

«Думай, думай! – подстёгивал свой разум Острогор, а поймав на себе взгляд Дубова, заводился ёще пуще. – Соображай, соображай, хомо сапиенс! Ищи выход!» Ему казалось, что стриженая бобриком голова из главного кабинета тюрьмы беззвучно хохотала, потешаясь над его бесплодными потугами. От этого становилось горько и обидно. Но более всего его угнетала мысль о невозможности (или его интеллектуальной неспособности?) найти ответ на буравящий извилины вопрос: «Как наполнить бочку за короткий срок? Как?!».

За 5 минут до обеда полковник Дубов уложил бумаги в сейф, встал из-за стола и подержал на ладони зреющий плод лимонного дерева – гордость своей комнатной плантации. Определив примерный вес набирающего желтизну фрукта, он посмотрел в окно, за которым начал моросить дождик. Острогор по-прежнему таскался с эмалированной кружкой, а уровень воды в бочке – сверху это было видно отчётливо – не достиг даже середины.

Выйдя на плац, полковник постоял несколько секунд у входа и направился в пищеблок, не обращая внимания на сыпавшиеся сверху мелкие и редкие капли дождя.

– Острогор, – окликнул он арестанта, – когда намечаешь штурм Измаила?

– Военная тайна, товарищ полковник! – семеня от колонки, отозвался сержант.

– Шутник! – у полковника сегодня было добродушное настроение. Лимоны набирали вес, готовился зацвести кактус, жена капитана из роты охраны позвонила сама и пообещала принести семена ночной красавицы… И этот клоун веселит, мечась из угла в угол заведённой игрушкой. – К 15.00 тебе не управиться! Там воды, – он показал в сторону бочки, – кот наплакал.

– Время ещё есть, товарищ полковник, – Острогор поравнялся с Дубовым и стал во фрунт.

– Ты не просто оптимист, сержант, ты – фантазёр! Если надеешься на дождь, так зря. Он скоро кончится.

Когда Дубов вновь появился на свежем воздухе, неся в желудке персонально для него приготовленные и с аппетитом уничтоженные блюда: лапшу, азу по-татарски и компот из консервированных фруктов, он по привычке пристально оглядел свои владения. Порядок и чистота радовали глаз.

Дубов присел под навес на свежевыкрашенную в зелёный цвет скамеечку, вынул пачку «Столичных», доставленных по заказу из самой Москвы, и чинно закурил. Вымытый закончившимся дождём двор был пустынен. Он мгновенно приобретал это свойство, лишь только на него падала тень хозяина. Порядок! Мыши – в норах, коты – в засаде.

Вымершее пространство скрашивала только одинокая фигура Острогора, курсировавшего с эмалированной посудиной как буддистский монах с кружкой для милостыни.

Пустив из лёгких дым, полковник отметил бросившиеся в глаза явные признаки перемен, произошедших с сержантом. Одержимость и упорство, доселе сквозившие в движениях арестанта, уступили место некой обстоятельности и толковости – свойственность, вырабатывающаяся у многоопытных мастеров, познавших тонкости и секреты совей профессии. От метаний и угорелого бега прыткого узника не осталось и следа. Более того, складывалось впечатление, что до колонки Острогор фланировал c вызывающей вальяжностью, а обратно, наполнив кружку, дефилировал с грациозной дерзостью.

Дубов заподозрил неладное. Что-то здесь было не так. Не докурив сигареты, он зашагал к Острогору.

– Товарищ полковник! – гаркнул сержант, завидев начальника гауптвахты, – разрешите доложить!

– Разрешаю, – кивнул полковник, от которого не скрылся легкий оттенок лукавости, мелькнувший в сержантских зрачках.

– Это последняя кружка! Разрешите вылить её в бочку!

Полковник зыркнул на бочку – она была полной. Это прекрасно виделось даже с тридцати шагов. Но это невозможно! Однако круглое зеркало в деревянном обрамлении свидетельствовало о наполненности тары до краёв. Неужели мираж? Дубов плотно закрыл веки и опять взглянул на бочку. Нет, зрение его не обманывало.

А Острогор, не дождавшись разрешения, браво отчеканил шаг и торжественно перелил воду из мелкой тары в гигантскую. Для акцентирования момента не хватало только духового оркестра с тушем.

– Товарищ полковник! – чудо-исполнитель чуть ли не орал в ухо обомлевшего великана, – ваше приказание выполнено! Измаил взят!

– Ну-у-у, – развёл руками полковник, – удивил и победил! Генералиссимус!

– чтобы скрыть ещё не растворившееся замешательство, он добавил. – Марш в столовую, скажешь, что я приказал накормить отдельно. Потом ко мне, на оформление!

– Есть!

Сержанта как ветром сдуло, а полковник, качая головой, побрёл к себе, мучаясь тем, что в его голове никак не укладывалась эта невероятная история с бочкой. Недокуренную сигарету он затушил в кабинете, с силой расплющив окурок в массивной хрустальной пепельнице. Лимон не радовал, цветы не вдохновляли, а виднеющийся в окне цилиндр из гнутых досок, перехваченный железными обручами раздражал жизнерадостными зайчиками, скакавшими по лёгкой зыбке воды. Приподнятое настроение сменилось дымкой расстройства – щенок утёр ему нос! Неслыханно! Но слово есть слово: дал – держи! Надо отпускать.

Как сержанту удалось провернуть заведомо невыполнимую задачу, оставалось для него загадкой. На расспросы полковника, он отвечал уклончиво. Мол, всё благодаря невероятному упорству, несгибаемой воле и непоколебимой вере в собственные силы. Так и убыл в свою часть, не поделившись секретом солдатской смекалки.

Полковник, конечно же, этому не верил, но никак не мог найти рационального объяснения произошедшему. Кто или что это нечто сверхъестественное, что помогло сержанту наполнить водой бочку? Бурный ливень? Рой тайных помощников с сотней кружок? Пожарный гидрант и шланг? Или сговор с потусторонними силами?

Но все эти версии отметались как несостоятельные. И что удивительно! Свидетелей чудотворному наполнению бочки не обнаружилось. Муки мыслительного процесса плавили серое вещество полковника, но шарада упорно не решалась.