Артефактор Пушкин - Сергей Александрович Богдашов

Григорий Петрович Митусов, сын сенатора, подъехал почти следом за моим адвокатом.

— Бумаги все готовы. Ключи от дома у жандармов я забрал. Печати будем по кругу осматривать? — спросил Адольф Анатольевич.

— Пройдёмся, порядок есть порядок. Давайте осмотрим, — согласился Митусов.

Обошли. Я заодно въезд и задний двор осмотрел и с сомнением покачал головой. Не знаю, как Григорий справится, но лично мне здесь свою карету точно не удастся развернуть. Тесновато выходит. Под навесом обнаружилась пролётка, с откидным кожаным верхом, и судя по слою пыли на ней, стоит без движения она давно. Осмотрев обе задние двери, мы вернулись к крыльцу и чуть погадав, какой из четырёх ключей подойдёт, вскрыли печати и прошли в дом.

Что могу сказать — всё не так уж и плохо. Понятно, что Митусов, после их дворца, нос морщит, так это он квартиры Пушкиных не видел.

На первом этаже небольшого старинного особняка располагались два смежных зала, украшенных лепниной. С солнечными лучами, пробивающимися сквозь пыльные окна, эти помещения обретали особую ауру запустения. В одном из залов стояла антикварная мебель: массивный дубовый стол, обитые бархатом стулья и потертый кожаный диван. Украшениями служили три пейзажные картины и напольные часы. В настенных бранах свечей не наблюдалось, лишь стоящий на столе канделябр на пять свечей имел три огарка.

Между залами находился небольшой коридор, где на стенах висели старинные портреты прежних обитателей. Каждое изображение повествовало о судьбах, радостях и печалях, которые безусловно были мне чужды и даже если Митусов не станет их забирать, я их тут не оставлю.

В другом зале располагалась библиотека, едва заполненная книгами, многие из которых выглядели далеко не новыми. Лестница, ведущая на второй этаж, была скрыта за деревянными дверями.

Картины в зале Митусова не заинтересовали, так как к фамильным портретам отношения не имели, а вот портреты в коридоре он осмотрел и пересчитал. Прошли дальше, но ничего интересного статский советник для себя не увидел. В подвал он отказался спускаться, с сомнением осмотрев ветхую лестницу и паутину, перекрывающую проход.

Поднялись наверх. В спальне хозяина ничего интересного не нашлось, а вот его кабинет был прилично загружен. Стопки писем, перевязанные бечевой, какие-то награды, с грамотами к ним, два сундука со старинным оружием и элементами военной амуниции. В углу кабинета стоял массивный письменный стол, покрытый слоем пыли и мелкими предметами, которые, казалось, никто не трогал годами. На столе располагались чернильницы, старинные ручки и несколько пожелтевших книг с изношенными обложками. На полках вдоль стен можно было увидеть множество различных трофеев: маленькие модели кораблей, старый глобус и небольшие картины, написанные неизвестными мне мастерами. Среди бумаг, выброшенных на пол, нашлась и старая карта, на которой были разнообразные пометки, многие из которых сделаны так давно, что чернила почти выцвели.

Остальные спальни оказались нежилыми. Кроме кроватей и условной мебели, там ничего не было, даже занавесок на окнах.

— Александр Сергеевич, с вашего разрешения я заберу все письма, портреты и оба сундука. Больше ничего интересного я не увидел. Вы не станете возражать если я в течении часа пришлю за ними людей?

— Хорошо. Я их дождусь. Только давайте всё, кроме портретов, переложим хотя бы в сундуки, я заметил, что они полупустые. Мне так будет проще всё передать и ничего не забыть.

Мы в четыре руки быстренько скидали связки писем в сундуки и даже в пыли особо не изгваздались.

— Был рад с вами познакомиться, хоть наше знакомство и произошло не при самых приятных обстоятельствах, — чопорно откланялся Митусов, поспешив на выход.

Похоже, атмосфера особняка его угнетала.

— Я, пожалуй, тоже больше вам не нужен, — вслед за ним попрощался юрист, который вечно чем-то бывает занят, но всегда кропотливо и скрупулёзно выполняет свою работу, что вызывает уважение.

— Так-с… Вот мы и одни. Быстро осматривайте все подозрительные места и зовите меня, а я пока стол и подоконники на предмет тайников проверю, — загорелся во мне азарт кладоискателя, и тульпы его поддержали.

Обыск стола ничего не дал, хотя я добросовестно проверил все ящики и простучал, что только смог. А вот в подлокотнике кресла тайничок оказался, из него выкатились пять перлов среднего размера.

С подоконниками тоже всё глухо. В том смысле, что ни на стук, ни на осмотр мне не удалось что-то определить. На всякий случай проверил сундуки на наличие второго дна. Нет, разница внутри и снаружи ровно на толщину доски. Но мне не дёт покоя одна нестыковка. На крепких дверях, которые надо открыть, чтобы попасть на второй этаж, стоят два мощных запора с защёлкой. Такие бесполезно пытаться отодвинуть каким-нибудь кинжалом, даже если найдёшь, куда его просунуть, пока не отожмёшь защёлку у стены. Хозяин надёжно перекрывал доступ на второй этаж. Зачем?

— Похоже, я что-то в библиотеке нашла, — первой доложила Алёна Вадимовна.

И действительно, нашла. Обычную книгу, на первый взгляд. Вот только что-то серьёзно распирало её обложку. Оказалось, там всего-навсего четыре десятка купюр меж страниц заложены, по сто рублей каждая.

— На верхних полках ещё три таких же книги есть, — победно улыбаясь, заявила тульпа.

И опять угадала! В общей сложности вышло двенадцать с половиной тысяч.

А что — уже неплохо! Отлично, я бы сказал, но очень хочется большего.

Судя по пыли на книгах и полках, эта заначка заложена давно, а значит Шешковский в деньгах не сильно нуждался, раз положил ассигнации в книги и оставил их там на длительный срок.

— Я большой одежный шкаф нашла, — появилась передо мной Лариса, обследующая спальню.

— И?

— Люди очень часто под стопки белья что-то прячут. По крайней мере я всегда так делала.

Пошли проверять. Действительно, я стал обладателем ещё двух пухлых пачек ассигнаций некрупного номинала, собранных вразброс. Навскидку, рублей на восемьсот наберётся. Видимо эти деньги шли на мелкие нужды и продукты. Пересчитывать не стал, успеется.

От Виктора Ивановича ни слуху ни духу, и хоть на находки в зале я не слишком рассчитывал, но камин всё-таки стоит осмотреть повнимательней.

— Двадцать девять, тридцать. Опять тридцать! — увидел я Серёгу, когда вышел из спальни.

— В чём дело?

— Глазомер у меня хороший. Я ещё на чердаке заметил, что он подлиней будет, чем этот коридор. Так и оказалось. Там тридцать семь шагов, а здесь всего тридцать.

— Хочешь сказать…

— Комната там замурована! — Ткнул Серёга