Калипсо (ЛП) - Хантер Эван (Ивэн)

«Близки», — сказал Хардинг и поднял правую руку, плотно прижав указательный и третий пальцы.

«Сказал бы он вам, если бы получал письма с угрозами или телефонные звонки?»

«Он бы сам мне сказал.»

«Он упоминал что-нибудь подобное?»

«Ни слова.»

«Он когда-нибудь использовал музыкантов, когда…»

«Только он сам и его гитара.»

«Тогда он не был бы должен денег никаким помощникам или…»

«Никогда не пользовался услугами сайдменов (задействованные только в ансамблевых партиях, не исполняющие импровизационные соло — примечание переводчика). Во всяком случае, не в последнее время. Одно время у него была группа, но последние шесть лет он работает в одиночку.»

«Как называлась группа?»

«Не знаю. Это было ещё до меня. Я начал управлять делами Джорджа только тогда, когда он ушёл в самостоятельную деятельность.»

«А вы знаете, кто был в группе?»

«В ней участвовал его брат, но если вы надумаете его искать, то его уже давно нигде не видно.»

«Что вы имеете в виду?»

«Разошлись пути семь лет назад.»

«Куда он делся?»

«Не знаю. Может быть, вернулся в Тринидад.»

«Они оттуда родом?»

«Джордж и его брат родились здесь, но их отец был родом из Тринидада. Может, Санто вернулся в поисках своих корней. Его отец тоже, видите ли, уехал. Давным-давно, раньше, чем Санто.»

«Санто? Это имя брата?»

«Да. Это испанское имя. Их мать была из Венесуэлы.»

«Она ещё жива?»

«Она умерла шесть лет назад. Джордж говорил, что она умерла от разрыва сердца. Санто исчез и всё такое.»

«Это был младший брат, старший брат?»

«Младший, но я не знаю его точного возраста. Вам придётся спросить…

О, Боже. Хлоя ещё не знает, да? О, Господи.»

«Хлоя?»

«Жена Джорджа. О, Господи, кто расскажет Хлое?»

Хлоя Чеддертон ответила на их настойчивый стук сонным голосом.

Когда они представились полицейскими, она приоткрыла дверь и попросила их показать значки. Только убедившись, что это действительно полицейские, стоящие в коридоре, она сняла дверную цепочку и открыла дверь.

Это была высокая стройная женщина лет двадцати пяти, цвет лица — безупречный бежевый, соловые глаза — тёмные и светящиеся в узком овале лица. Стоя в дверях в длинном розовом халате поверх розовой ночной рубашки, она выглядела сонной и немного раздражённой. Ни в глазах, ни на лице не было предвкушения, ни ожидания плохих новостей, ни чувства тревоги. В этом районе визиты полиции были обычным делом. Они постоянно стучались в двери, расследуя ту или иную кражу со взломом или ограбление, обычно днём, но иногда и ночью, если преступление было более серьёзным.

«Миссис Чеддертон?», — спросил Карелла, и на её лице мелькнуло первое слабое подозрение. Он назвал её по имени, это не было обычным расспросом от двери к двери, они пришли сюда специально, чтобы поговорить с ней, поговорить с миссис Чеддертон; время было два часа ночи, и её мужа ещё не было дома.

«Что такое?», — сразу же спросила она.

«Вы Хлоя Чеддертон?»

«Да, что случилось?»

«Миссис Чеддертон, мне жаль говорить вам об этом», — сказал Карелла, — «но ваш муж…»

«В чём дело?», — спросила она. «Его ранили?»

«Он мёртв», — сказал Карелла.

Женщина вздрогнула от его слов. Она отступила от него и, покачивая головой, вышла из дверного проёма, вернулась на кухню, к холодильнику, и, покачивая головой, уставилась на него.

«Простите», — сказал Карелла. «Мы можем войти?»

«Джордж?», — спросила она. «Это Джордж Чеддертон? Вы уверены, что не ошиблись…?»

«Мэм, мне очень жаль», — сказал Карелла.

Тогда она закричала. Вскрикнув, она тут же поднесла руку ко рту и сильно прикусила костяшку согнутого указательного пальца. Она повернулась к ним спиной. Она стояла у холодильника, крик перешёл в захлебывающееся рыдание, которое вылилось в поток слёз. Карелла и Мейер стояли у открытой двери. Мейер смотрел на свои ботинки.

«Миссис Чеддертон?», — сказал Карелла.

Заплакав, она покачала головой и, по-прежнему стоя к ним спиной, жестом одной руки, широко расставленной за спиной, погладила пальцами воздух, безмолвно прося их подождать. Они подождали. Она пошарила в кармане халата в поисках носового платка, не нашла, подошла к раковине, где над доской висел рулон бумажных полотенец, сорвала одно и зарылась в него лицом, всхлипывая. Она высморкалась.

Она снова начала всхлипывать и снова зарылась лицом в полотенце.

Дверь в коридоре открылась. Из неё высунулась женщина с волосами, замотанными в лохмотья.

«Что такое?», — крикнула она. «Хлоя?»

«Всё в порядке», — сказал Карелла. «Мы — полиция.»

«Хлоя? Это ты кричала?»

«Они из полиции», — пробормотала Хлоя.

«Всё в порядке, спите», — сказал Карелла, вошёл в квартиру следом за Мейером и закрыл дверь.

Хлоя Чеддертон не могла вернуться ко сну. Она хотела знать, что произошло, и они рассказали ей. Она слушала, оцепенев. Она снова заплакала. Она попросила подробностей. Они рассказали ей подробности. Она спросила, поймали ли они того, кто это сделал. Они сказали, что только начали работать над этим. Все ответы по формуле.

Незнакомые люди, ставшие свидетелями обнажённого горя незнакомки. Незнакомцы, которые теперь должны были задавать вопросы, в десять минут третьего утра, потому что кто-то лишил жизни другого человека, и эти первые двадцать четыре часа были самыми важными.

«Мы можем вернуться утром», — сказал Карелла, надеясь, что она не будет просить его об этом. Ему нужен был запас времени. У убийцы было всё время в мире. Только детективы работали против времени.

«Какая разница?», — сказала она и снова начала тихо плакать. Она подошла к кухонному столу, взяла возле него стул и села. В распахнутом вороте халата, они увидели длинные стройные ноги и кружевной край ночной рубашки бэби-долл. «Пожалуйста, садитесь», — сказала она.

Карелла занял стул за столом. Мейер стоял у холодильника. Он снял шляпу профессора Хиггинса. Его пальто было мокрым от дождя на улице.

«Миссис Чеддертон», — мягко сказал Карелла, — «скажите, когда вы в последний раз видели своего мужа живым?»

«Когда он вышел из квартиры сегодня вечером.»

«Когда это было? В какое время?»

«Около семи тридцати. Аме заехал за ним.»

«Аме?»

«Амброуз Хардинг. Его менеджер.»

«Звонили ли вашему мужу по телефону, прежде чем он покинул квартиру?»

«Никаких звонков.»

«Кто-нибудь пытался связаться с ним после того, как он ушёл?»

«Никого.»

«Вы были здесь весь вечер, миссис Чеддертон?»

«Да, весь вечер.»

«Тогда бы вы услышали телефон…»

«Да.»

«И ответили на звонок, если бы он прозвучал.»

«Да.»

«Миссис Чеддертон, приходилось ли вам в последние недели отвечать на телефонные звонки только для того, чтобы абонент бросил трубку?»

«Нет.»

«Если бы вашему мужу поступали звонки с угрозами, он бы рассказал о них вам?»

«Да, я уверена, что так и было бы.»

«Были ли такие звонки?»

«Нет.»

«Получали письма с ненавистью?»

«Нет.»

«Не было ли у него в последнее время ссор с кем-нибудь из-за денег или…»

«У всех бывают ссоры», — сказала она.

«Ваш муж недавно с кем-то поссорился?»

«По какой причине?»

«О чём угодно, какой бы незначительной ни казалась причина в тот момент.»

«Ну, у всех бывают споры», — снова сказала она.

Карелла на мгновение замолчал. Затем очень мягко спросил: «Вы с ним о чём-то спорили, не так ли?»

«Иногда.»

«О чём, миссис Чеддертон?»

«О моей работе. Он хотел, чтобы я бросила работу.»

«В чём заключается ваша работа?»

«Я танцую.»

«Где вы танцуете?»

«Во „Фламинго“. На Лэндис авеню.» Она колебалась. Её глаза встретились с его глазами. «Это клуб для топлесс.»

«Понятно», — сказал Карелла.

«Моему мужу не нравилось, что я там танцую. Он просил меня бросить эту работу. Но это приносит деньги», — сказало она. «Джордж не так уж много зарабатывал своим калипсо.»