Мним - Ксения Хворостова

Открывается входная дверь, на крыльцо, шатаясь, выходит Мирон в ночной рубашке.

Катя. Ох! Ты меня напугал. Я уж было подумала… Ты чего не спишь?

Мирон. Я сплю. Ночью я всегда сплю, а всё, что происходит ночью — то сон.

Катя. Но я же не сплю и вижу тебя. Ты не спишь, Мирон. Чтобы увидеть сон, нужно сначала уснуть. Сны должны быть волшебными и необычными.

Мирон. Неправда. Зачем вы мне врёте? Врать запрещено по законам. Это вредно для людей. Вы — сон, и я сейчас тоже — сон.

Катя. Честно сказать, у меня нет сил спорить с тобой, Мирон. Сон, значит сон. Зачем ты тогда во сне вышел на улицу?

Мирон. Я не знаю. На улице мне всегда лучше, чем дома. Я часто во сне выхожу на улицу, но иногда почему-то я не чувствую холода и ночью светло, как днём. Однажды я смог взлететь с крыши нашего дома и полететь к морю, но когда я попытался сделать это в другом сне, у меня не вышло даже забраться на крышку.

Катя, шёпотом. Какой ужас… Бедный мальчик. (Громче.) Мирон, вот ты же учёный, тогда наверняка должен знать, зачем люди видят сны. Расскажи мне.

Мирон, спустившись с крыльца. Это хорошо, что вы спросили. Если бы не спросили, могли бы случайно нарушить какой-нибудь закон. Немногим известно, но наши сны — это точно такая же реальность. Только вот в ней наше сознание полностью открыто для Вселенной. Ей видны все наши мысли и потайные желания. Если вдруг человек начнёт делать или думать что-то неправильное, то днём будет наказан.

Катя. Это было ожидаемо, что ж…

Мирон. Ого! Что это такое?! Это ваше изобретение? Оно двигается! Я потрогаю? Для чего это нужно?

Катя. Что? Ты о чем вообще? Ты говоришь про хомяка?

Мирон, садится рядом. Как вы сказали? Хамь как?

Катя, смеясь. Хомяк. Это животное, ты раньше не видел? Я нашла его в лесу, а ему там не место. Может, где-то рядом есть поле…

Мирон. Ох, Катя. Я иногда не понимаю, откуда в вас столько новых слов. Мы как будто на разных островах жили. Я вот сейчас смотрю на этого малыша и вижу, что он очень похож на мышей из нашего чулана, только хвоста нет. И они… не такие лохматые.

Катя. Я всё думаю о том, что раньше он был свободен, но забрёл случайно не туда и теперь… Ладно, неважно. Ты можешь погладить.

Мирон. Да? Ого… Бажен говорил, что человеку нельзя вмешиваться в жизнь животных, так что я не приближался к ним. Но… Как будто бы нет ничего вредного в том, чтобы погладить и покормить этого хомяка? Он мягкий.

Пауза.

В последнее время мне всё чаще грустно. Бажену говорить не стал.

Катя. Почему не стал?

Мирон. Я не уверен. Наверное, я уже слишком хорошо знаю, что он мне на это скажет. Легче не станет, если бы я рассказал. Как будто бы наоборот. Но это так странно и непривычно. Я чаще и чаще не рассказываю Бажену всё, что думаю.

Катя. Так ведь ты и не должен рассказывать ему абсолютно всё.

Мирон. Тайное всегда становится явным. В таком случае нет смысла задерживать говорить свои мысли. О них всё равно узнают когда-нибудь.

Катя. Не сказала бы. У всех есть свои секреты, даже у Бажена. Это что-то вроде той территории твоего разума, на которую заходишь только ты и никто больше. Личное пространство, другими словами.

Мирон прячет голову в коленях и молчит.

Мирон. Я просто не понимаю, как так. Откуда вы всё это знаете? Это вам надо было становиться учёным, а не мне. Я только картошку чистить могу. И то, в теории… Всё, что я знал раньше, вы можете опровергнуть, и это звучит правильно и логично. Я начинаю сомневаться в себе. Как вода у берега пенится.

Катя, шепотом. Может, потому что тебе просто-напросто врали?.. (Громче.) Да, вот только из нас двоих я буду чистить картошку, а ты будешь изучать мир. Давай просто поговорим о чем-нибудь другом.

Мирон. Поговорим? Точно, нам ведь нельзя.

Катя. Ты, наверное, издеваешься.

Мирон. А мы уже начали? Да… Да, я не заметил. Верно… На днях я заглянул в ту щель, которую обнаружил после перестановки мебели у себя в комнате. Нашёл там маленькое стёклышко изогнутое. У меня уже есть большое стёклышко, оно выпало из очков Бажена, а я подобрал и не сказал ему. Мне всё ещё немного стыдно, но в большом стёклышке лучше видно небо. Вот я и подумал, может в маленьком будет видно ещё лучше. Или может их можно как-то наложить друг на друга и что-то изменится. Вышел на улицу, а там столкнулся с вами и мешками. Кстати! Мешки ведь исчезли, как я и говорил. Но посмотреть в стёклышки я забыл… А может они у меня с собой? Да! Вот, посмотрите. Большое и маленькое.

Катя. Действительно увеличивает. Ха-ха…

Мирон. Верните-ка сюда, я попробую наложить как-нибудь… Или может на расстоянии надо? Ого!!! Ого! Посмотрите! Теперь всё стало ещё больше! Прелесть. Прелесть!

Мирон вскакивает со своего места и начинает всё рассматривать, восторженно что-то восклицая.

Катя, умиляясь. Да, теперь ты на шаг ближе к звёздам, герой! Молодец!

Мирон. Скоро я научусь летать и буду к ним ещё ближе. Я сам их увижу.

Катя. Я буду в тебя верить.

Затемнение.

Сцена третья. Утро. Мирон с Баженом стоят у мольберта. Последний вносит правки на картине.

Бажен. Кто тебя перспективе учил? Ну разве я? Разве я, Мирон? Просто посмотри, сейчас твоё море на меня с картины скатится. Нужно переделывать и так, как я тебя учил. Иначе твоя картина будет ненастоящей.

Мирон. Но это…

Бажен. Что это? Это очередное твоё оправдание?

Мирон. Я не хочу ничего говорить тебе.

Бажен, запнувшись. Что? Мирон, я совсем забылся, прости меня. Я не хотел, чтобы ты так хмурился. Чего ж ты сразу мне не сказал, что я такой? Ладно, давай начнём всё заново. Подойди ближе, смотри с моего ракурса. Ну? Что же ты молчишь? Мирон, я ведь исключительно добра тебе желаю. В этот раз ты действительно сделал всё наперекосяк. Я ещё мог понять, когда ты менял цвет на ненастоящий, переставлял детали, но это… Я не могу взять в толк, что это такое. Мне не сразу удалось