Однажды, в давние времена… - Сиратори Каору

Но это внезапное напоминание вернуло мысли Андрея в прежнее русло. Он опять достал из кармана пачку «Столичных» и протянул её соседу.

— Сергей, вы же всё равно сегодня нигде уже сигарет не купите. Так забирайте все.

— Спасибо, — удивлённо поблагодарил тот, — но как же вы сами? Или у вас с собой запас?

— Нет. Но мне больше не надо: я бросил.

— Бросили? — переспросил он с изумлённым смешком. — И давно?

— Только что.

— Хм. Да вы, Андрей, я погляжу, время зря не теряете.

— В каком смысле?

— Ну-у… — Сергей, казалось, вдруг засмущался чего-то. — В ваши годы успели уже и начать, и бросить. Подождите минутку, я сейчас за деньгами сбегаю.

— Не надо, — остановил его Андрей. И пояснил: — Если вы мне сейчас заплатите, я могу не выдержать и опять купить. А если отдам просто так, то покупая, буду чувствовать себя полным идиотом.

— Слова не мальчика, но мужа, — одобрительно констатировал Сергей, пряча сигареты в задний карман. — Рассуждение, достойное будущего мехматянина. Ну, ещё раз спасибо, будем считать, за мной должок. Сочтёмся как-нибудь… И вот ещё что, — вдруг засобирался он, — передавайте привет вашей учительнице, и желаю вам обоим всяческих благ. Очень приятно было познакомиться. Я бы с удовольствием побеседовал с вами подольше, но — хорошо, что вспомнил — обещал, как обустроюсь, сразу домой позвонить. Жене. Ну, вы понимаете.

Катя дёрнула молнию первой сумки — когда глаз уловил какое-то движение за окном. Она повернула голову, но тот, кто там был, уже прошёл мимо. Общий балкон. Идея хорошая, но не без своих недостатков… Щёлкнув выключателем, она подошла задёрнуть шторы. Вот он, нарушитель её спокойствия. Какой-то тощий долговязый парень стоял у перил, спиной к ней, в компании Кузнецова. Шторы звякнули кольцами по тяжёлому бронзовому карнизу. Это так он чемодан разбирает. Хотя, с другой стороны, и правильно: пусть осваивается поскорее…

Она открыла до конца сумку и вытащила аккуратно сложенные сверху халат и тапочки… Андрей Кузнецов… Этот неугомонный, вечно попадающий в какие-то истории мальчик запомнился ей с первого дня. Что-то сразу выделяло его из разношёрстной массы сверстников. Взгляд, может быть. Слегка ироничный, независимый, немного даже с вызовом взгляд тёмно-карих глаз из-под длиннющих — любая девочка позавидует — пушистых ресниц…

Вот только по предмету её он, мягко говоря, не блистал. Нет, с грамотностью у него всё было в порядке — хоть и писал, что говорится, как курица лапой. В сочинениях — ни ошибочки, все запятые на месте. Но при этом четвёрку, даже с минусом, ставить совершенно не за что… Как в любом другом классе, в его девятом «В» у Кати было всякой твари по паре. Отличники, хорошисты, троечники просто и «три пишем, два в уме». Кузнецов же решительно не вписывался ни в одну из этих привычных категорий. Разгильдяй и прогульщик, чей портрет с седьмого класса не сходил со школьной Доски почёта, он был единственным в своём роде. Елена с Фантомасом ну просто нахвалиться на него не могли, перечисляя многочисленные победы на математических и физических олимпиадах. Но зато уж если его что не интересовало… А литература не интересовала его вообще.

Иногда Кате казалось, Кузнецов просто из принципа не читает ничего, что она задаёт. Но из отрывочных ответов одноклассников, из её собственных объяснений в классе — или даже просто из одного лишь здравого смысла — почти всегда умудряется наскрести чего-нибудь на не слишком твёрдую тройку. И положение это его, похоже, полностью устраивало, ни на что большее он и не думал претендовать. В одном из разговоров с Кикиморой та попросила её — без большой, впрочем, надежды в голосе — попытаться как-то повлиять на него, сдвинуть камень с мёртвой точки. Только что она может сделать — там, где до неё у Таньки уже ничего не вышло. Какой из неё, к чертям собачьим, педагог… От всех профильных спецкурсов отказалась, как работать будет, совершенно не думала. А сейчас вот это кому-то боком выходит…

Вещей у Андрея было немного, и вскоре всё уже висело по плечикам, лежало по полкам и ящикам. Осталось лишь решить, что на танцы эти дурацкие надеть… Ну, брюки-ботинки — понятно. Но вот какая к ним рубашка пойдёт… То есть мнение своё у него, безусловно, было — только опыт показывал, что оно всегда почему-то оказывалось неправильным. А сегодня главное, чтоб Катерина Максимовна осталась довольна. Ну вот пусть сама и выбирает. Он постучался в разделяющую номера дверь.

— Катерина Максимовна…

— Да?

— Не знаете, эта дверь открывается?

— Должна… Заведующая что-то говорила…

Услышав щелчок задвижки, Андрей взялся за ручку.

— Всё равно не идёт… — озадаченно сообщил он.

Замок щёлкнул туда-сюда ещё раз, дверь подёргалась.

— По-моему, у меня всё в порядке… Погоди, а ты со своей-то стороны отпереть не забыл?

— А надо было?

— А сам как думаешь?

Сочтя за благо дальше тему не развивать, он повернул расположенную чуть выше шишечку и толкнул открывшуюся наконец дверь…

От представшего перед ним зрелища Андрей буквально остолбенел. Комната Екатерины Максимовны выглядела как после налёта полиции в буржуйском фильме. Обе уже наполовину выпотрошенные сумки всё ещё стояли по центру, а извлечённое из них содержимое заполнило, казалось, все имеющиеся в номере горизонтальные поверхности. И на фоне всего этого раздрая стояла сама хозяйка, в ярком цветастом халатике под кимоно и пушистых домашних тапочках на небольшом каблучке.

— И мне ещё говорят, это у меня в комнате бардак… — задумчиво, отведя глаза в сторону, как будто рассуждая про себя, съехидничал Андрей.

— Так правильно говорят, — насмешливо отмела его наезд Екатерина Максимовна. — У меня-то скоро порядок будет, а у тебя, поди, бардак никогда не прекращается. Ну что, всё приготовил? Давай сюда.

— Я всё распаковал, — дипломатично ответил он, — но не могу решить, какую рубашку надеть. Может, поможете выбрать?

— Ладно, покажи, что у тебя есть. Брюки — эти? Туфли тоже покажи.

Бросив скептический взгляд на небогатый выбор рубашек, она остановилась на голубом отстроченном батнике с перламутровыми кнопками.

— Вот эта, пожалуй… — Екатерина Максимовна перекинула вещи через сгиб локтя. — Всё, больше мне не мешай. Видишь, у меня и без тебя дел невпроворот.

— Вижу, — с детской невинностью в голосе согласился Андрей.

Ответом на что был взгляд, выражающий всю степень неуместности подобного комментария.

Очистив стол и расстелив на нём сложенное в несколько слоёв покрывало, Катя выудила с самого