Однажды, в давние времена… - Сиратори Каору

одна из его знакомых девчонок стала бы танцевать с ним на таком расстоянии… Да он бы и пытаться не стал…

— Вот и хорошо. Видишь, я совсем даже не страшная. Можешь сейчас тоже шепнуть мне что-нибудь на ушко.

— Что-нибудь, что?

— Что хочешь. Что к случаю подходит.

Андрей подумал, но в голову ничего не приходило.

— Я не знаю, что подходит к случаю, — честно признался он.

— Можешь, например, похвалить, как я танцую.

— Катерина Максимовна, вы очень хорошо танцуете.

— Спасибо. Ты тоже.

— Издеваетесь?

Ему показалось, он пожалел об этом невольно вырвавшемся слове ещё до того, как успел закончить его. Вот уж точно к случаю абсолютно не подходит…

— Вовсе нет. Ну не думаешь же ты, что этому танцу и правда учиться надо. Тут важно не как, а с кем.

— А вам правда нравится со мной танцевать?

— Ну а с чего бы я тебе врала?

— Не знаю… Чтоб сделать мне приятное, например…

— Тогда, может, и ты мне наврал — про конкурс и вообще всё?

— Нет. Зачем вы так говорите? Вы же знаете, что нет.

— А почему тогда ты мне не веришь?

— Я верю…

Вопросы без ответов

— Давай допьём сейчас кофе, пока совсем не остыл, — предложила Катя, когда они вернулись к столику, — и можешь ещё кого-нибудь пригласить.

— Опять вы смеётесь…

— Да нет же, с чего ты взял?

Кузнецов ничего не ответил и молча принялся за кофе с тортом.

— Ну извини, если тебе так показалось, — попыталась она исправить положение, — но правда, я и не думала даже над тобой смеяться.

— Вы же видите, что я не умею танцевать.

— Почему, не умеешь? Со мной же как-то сумел.

— Вы — другое дело… И потом, с чего вы взяли, что они вообще со мной танцевать захотят…

— Да чем же это я — другое? И я же ведь захотела.

— Ну вот этим и другое…

— Так может, и они хотят.

— Может, хотят… А может, не хотят — откуда мне знать…

Он опять замолчал, и Катя тоже не стала настаивать. Действительно, чего она привязалась к нему с этими танцами? Он вообще на них идти не хотел, это она его сюда чуть не силком затащила. Себе для компании, вместо подружки…

Они продолжали молча есть торт, запивая его полуостывшим кофе.

— Катерина Максимовна, — опять заговорил Кузнецов, — можно, я лучше вас потом ещё раз приглашу?

— Можно, конечно. Что за вопрос.

Но тут он вдруг неуловимо изменился в лице и сказал уже совсем другим тоном:

— Подождите, я всё понял. Я же вам просто мешаю тут. Ну не со мной же возиться вы сюда приехали. Давайте, я просто уйду — чего я здесь забыл? Вот только торт доем. К морю схожу, как с самого начала собирался…

Здравствуйте… От неожиданности Катя чуть не поперхнулась кофе. И что ему прикажете на это сказать, «иди, конечно»? Так выглядеть будет, что она его и правда прогоняет… Но удерживать против воли — тоже ведь свинство порядочное…

— Да, и забыл же совсем, — неожиданно спохватился он. — Меня сегодня спрашивали о вас, привет просили передать.

Эта внезапная новость совсем вывела её из равновесия. Да пусть катится ко всем чертям! Чешет тут о ней языком. Ну кто его просил? Но поднявшаяся было обида тут же сменилась уколом совести. Он-то чем виноват? Да и что он сделал такого, привет согласился передать? Опять она перекладывает с больной головы на здоровую…

Должно быть, Кузнецов заметил её расстроенный взгляд, потому что спросил:

— Катерина Максимовна, я что-то не то сказал?

— Да нет, всё то… — произнесла Катя в ответ усталым голосом, — Просто вы как сговорились все. Света… Светлана Алексеевна… — машинально поправилась она. — А теперь вот и ты ещё… Ну с чего вы все решили, что я только и мечтаю здесь роман завести? А ты так и вообще, похоже, просватал меня уже… — она вдруг опять начала распаляться. — Вот спасибо! Самой ведь мне ну точно не справиться. Так старой девой и помру — без самоотверженной помощи коллектива!

Катя резко замолчала и уставилась на свои сжатые до белизны руки. Это было совершенно непохоже на неё, сорваться вот так, на пустом месте. Спустила на человека собаку… А может, в том и дело, что сказанное прозвучало слишком уж похоже на правду — которую она всё никак не хочет признать?..

Нет, она вовсе не была такой уж нелюдимой букой — хотя застать её в библиотеке или лингафонном кабинете было действительно намного проще, чем на вечеринке в общаге. И недостатка внимания Катя не испытывала. Преодолев первоначальный барьер знакомства, она быстро превращалась в милую общительную девушку, в чьей компании приятно было провести время… Но вот дальше этого почему-то никак не шло. Ни одно из её немногочисленных институтских увлечений так и не переросло во что-то большее — и после пары-тройки культпоходов в кино или кафе отношения сами собой сходили на нет. Или превращались в чисто приятельские.

Ну а первый год в школе было и вовсе не до того. Подготовка к урокам, тетради, отчётность… Всё это навалилось на неё как снежный ком с горы. Какая уж тут личная жизнь, когда и выспаться-то нормально удаётся не каждый день. При том, что мужчина в учительской — исчезающий вид, впору в «Красную книгу» заносить. А чтоб ещё и неженатый… Вдовец-пенсионер по труду да военрук — которого половина его за пьянство из дома выгнала.

Был, правда, у неё один случай… Ближе к концу четвёртого курса, вскоре после распределения. Случай, о котором Катя предпочитала не вспоминать. Красавчик один, из параллельной группы — не сказать даже, знакомый, так, на танцах раз или два приглашал — подошёл в коридоре, прямо в перерыве между парами, и с места в карьер: «Люблю, жить без тебя не могу. Выходи за меня замуж.» Чисто как гром с ясного неба. При всей своей доверчивости, первое, что Катя подумала, не она ему нужна, а квартира её. Ну и освобождение от деревни в придачу. Только в результате всё равно поверила — от тоски и одиночества, наверное. Очень уж подходящий момент он для уговоров выбрал…

Хотя, поверила — не значит, что вот так сразу и согласилась. Первое время она скорее сочувствовала незадачливому «кандидату в женихи». Но прошло недели три, и Катя начала уже как-то свыкаться с мыслью о замужестве. Что она, в самом деле, против него имеет? И все же говорят, главное в браке —