Собрание сочинений. В 4-х т. Т.3. Парии человечества - Луи Жаколио

Пария не различает добра от зла. Он не почитает своих предков, не почитает и родного отца. Он не служит охранителем своей жены. Он развращает своих детей.

Не прав был поэт париев Тируваллува, утверждая в своих звучных стихах, что пария такой же человек, как и все другие люди. Пария — не человек.

VII

Различные племена париев

ИНДУСЫ В СВОЕМ ПРЕЗРЕНИИ СМЕШИВАЮТ всех париев в одну сплошную массу, и не устанавливают между ними никакого различия по племени и по происхождению. На самом же деле парии носят разные имена, смотря по местности, где они обитают, и по занятиям, которым предаются, все они, вместе взятые, внушают одинаковое отвращение людям полноправных каст; но между собой парии проводят совершенно определенные разграничительные черты, почти такие же резкие и глубокие, как и та, которая отделяет их от остальных индусов.

Самый распространенный на юге Индии класс париев — это курубару. Эти люди занимаются многими ремеслами, которые в силу религиозных предрассудков индусов считаются оскверняющими и позорными. Так как люди из других каст чуждаются этих ремесел, то курубару и являются в них монополистами. Это обстоятельство дает многим из них возможность достигнуть некоторого благосостояния, если только глубоко укоренившаяся, можно сказать, почти врожденная склонность к пьянству не отшибает у них всякой охоты к накоплению сбережений. По какому-то странному излому мышления те товары, которые выделывают курубару, свободно обращаются на рынках и не считаются нечистыми, каковыми, казалось бы, должно было считаться все, что выходит из их нечистых рук. Люди из каст купцов и ремесленников могут спокойно пользоваться этими вещами. Однако представители двух высших каст, брахманы и воины, не могут пользоваться этими вещами.

Некоторые из курубару занимаются перевозкой соли на ослах с Коромандельского берега вглубь страны. На вырученные деньги они покупают рис и другие зерновые хлеба и перепродают их потом своим сородичам. Другие плетут корзины и циновки из прутьев и бамбука. Для того, чтобы добыть себе работу, они беспрерывно должны переходить с места на место. Как только они появляются в какую-нибудь деревню, местный старшина прежде всего отводит место для их стоянки на все время их пребывания. Когда все их дела с местными жителями заканчиваются и никто больше не испытывает надобности в их услугах, они обязаны удалиться.

Эти курубару, по словам Дюбуа, подобно нашим цыганам, занимаются хиромантией и всякими другими видами предсказания. Для того, чтобы входить в сношения с жителями разных местностей, курубару с течением времени создали особый язык, который понятен и им, и индусам разных племен. Вообще, по их нравам, обычаям, по образу жизни они очень напоминают наших европейских цыган. Предсказаниями занимаются по преимуществу их женщины. Но ворожба их отличается от ворожбы наших цыган некоторой особенностью церемониала. Наша цыганка просто берет руку и, глядя на нее, плетет все, что ей взбредет в голову. Ворожея же курубару, усадив перед собой своего клиента и заставив его протянуть руку, бьет в маленький барабан и читает какое-то заклинание, обращенное к богам и домашним духам, которое заканчивается быстро и громко произносимым набором разных непостижимых слов. Только после этого она приступает к подробнейшему изучению линий руки сидящего перед ней простофили и предсказывает ему все худое и доброе, что с ним должно приключиться.

Очень долгое время происхождение наших цыган было темным и спорным вопросом. Его разрешение получилось путем лингвистических сближений. Оказалось, что наши цыгане говорят на языке, весьма схожем с наречиями некоторых племен, обитающих в Декане, откуда и можно было заключить, что цыгане — выходцы из этой местности.

Женщины курубару — искусные татуировщицы. В Индии молодые женщины очень любят татуироваться, и бродячие артистки очень искусно накалывают им на теле фигуры птиц, цветов и разные символические рисунки.

Другое очень распространенное племя париев, носящее имя колла-бантру, живет в лесах и горах Малабарского берега. Эти занимаются по преимуществу грабежами и кражами, и за ними так и утвердилась репутация великих художников этого дела. Родители с самого нежного возраста приступают к выучке своих чад, и в то же время готовят их к выносливости по части побоев и вообще всяких лишений, каковые им угрожают в их будущей карьере. Тут имеется ввиду главным образом закалить будущего вора, чтобы впоследствии, будучи пойман и подвергнут пытке, он не выдал ни себя, ни своих сообщников, невзирая ни на какое усердие палачей. Англичане лишь недавно уничтожили пытку в индийском законодательстве, так что еще и теперь можно встретить представителей колла-бантру, кого без носа, кого без ушей, а иного даже без правой руки. Таковы кары за воровство, предписываемые законами Ману. Само собой разумеется, что в глазах соплеменников эти увечные статьи свидетельствуют о доблести изувеченных.

Колла-бантру в самом деле изумительные артисты по части кражи. Они умеют проскальзывать ночью в жилой дом и буквально опустошить его, не потревожив никого из спящих обитателей. Есть между ними такие доки, которые даже снимают все украшения со спящих женщин, не разбудив их. Один из моих знакомых, путешествующий по Майсуру, однажды ночевал в своей повозке, держа в руке заряженный револьвер и вообще приняв все меры предосторожности, так как очень хорошо знал, что та местность кишит ворами и грабителями колла-бантру. Однако, несмотря ни на какие предосторожности, он был начисто ограблен, так что ровнехонько ничего не слышал, а между тем у него с мизинца был снят очень дорогой перстень. Утром он вспоминал только, что во время сна чувствовал какой-то легкий зуд в этом мизинце и даже наполовину проснулся от этого ощущения, но не придал ему значения и снова заснул. Обычно колла-бантру совершают свои артистические подвиги по ночам. В Индии, стране тропической жары, человек измается за день так, что, когда ночью его охватит относительная свежесть воздуха, он спит крепко, и в это время можно с ним распорядиться по усмотрению.

Есть еще особый класс воров, так называемые канеджи; но эти специализировались на краже пищевых припасов, преимущественно разного зерна, риса, проса, сорго и других. Крадут они не из жилищ, а прямо с полей, когда приближается время жатвы. Нагрянут они обычно целой шайкой и живо кончают дело. На другой день владелец посева приходит посмотреть на свое добро и находит лишь аккуратно сжатый участок.

В Траванкоре и Майсуре обитает племя ламбади, внушающее местным жителям немалый страх. Я сам редко встречал этих людей и не видал, где они ютятся, потому что английская полиция загнала их в неприступные дебри гор. Но вот, что говорит о них Дюбуа.

«О происхождении этого племени ничего не известно. У них есть особая религия, особые нравы и обычаи, каких не встретишь у других каст Индии. Эти ламбади — очень опасные и смелые хищники и грабители. Одно время местному населению не было от них житья, потому что они грабили решительно все, что только попадало под руку. Но потом начались против них жесточайшие преследования, которые несколько ограничили их хищничество. Они уже не смеют предаваться открытому грабежу. Но горе путнику, который попадется им в руки в укромном месте. Эти люди весьма охотно поступают в войска тех мелких царьков-раджей, которые еще не признали английского владычества. Эти войска в сущности простые шайки воров и грабителей, потому что они знать не знают никакой дисциплины. Ламбади охотно идут в эти войска, потому что находят в них все благоприятные условия для применения на практике своих грабительских наклонностей. Случается, что два таких соседних независимых царька поднимают войну. Тогда для ламбади наступает сущее раздолье. Они предлагают свои услуги и той, и другой воюющей стороне, избирая в данный момент ту из них, где предвидится больше поживы. А если вслед за тем фортуна станет более ласковой к противной стороне, то и ламбади спешат перебежать туда. Кроме того, они хорошо зарабатывают в военное время как носильщики и возчики. У них имеются волы, и они поставляют целые обозы для перевозки военных грузов и припасов. Так, например, во время войны англичан с майсурским султаном англичане наняли их в количестве нескольких тысяч для передвижения своих припасов, Однако наниматели потом горько раскаивались в своей оплошности. Им было известно, что они связываются с людьми, свободными от всяких уз совести и нравственности, и следовало заранее представлять последствия подобного шага. Их возчики с таким азартом грабили местности по пути своего следования, что подвергли их почти полному опустошению, да и самим англичанам нанесли такие убытки, какие не нанесла бы и неприятельская армия. Англичане без всякой пощады расправлялись с их главарями, но эти несчастные ничего не могли поделать со своими строптивыми подданными».