К чему снится Император? Часть 2 (СИ) - Шведов Вадим

— Вы это точно подметили Милютин. Снова убеждаюсь, что не зря я вас поставил военным министром. Ситуацию вы описываете ровно таким образом, какой она и является, а не пытаетесь показать мне радужную картину. Тем не менее вы не видите общей ситуации. Всеобщая воинская повинность, и, как следствие, массовая армия — это тупиковый путь. Кто будет содержать все эти войска в мирное время? У нас тут с рекрутами проблема, а вы хотите ввести всеобщий призыв. Забирая на службу такую массу взрослых людей, мы не только отрываем их на годы от экономики, но и по сути, ухудшаем и без того слабый уровень подготовки наших войск.

— Ваше Величество, осмелюсь заметить. Генеральный штаб прогнозирует на основе статистических данных всё больший рост численности всех европейских армий. Речь идёт буквально о геометрической прогрессии. Взять наших ближайших самых сильных соседей, — Францию и Пруссию. Они уже перешли на всеобщую воинскую повинность. В случае войны нас буквально раздавят массой.

— Вы хорошо подготовились Милютин. Да, наши возможные противники перешли ко всеобщей воинской повинности, но мы этого делать не будем.

— Это большой риск, Ваше Величество. В случае войны Россия, без сомнения, будет разгромлена.

— Не будет. Я вам пытаюсь показать, что у нас есть возможный резерв, — это выпускники военно-инженерных гимназий. Мы будем вербовать в солдаты именно их и платить им адекватное жалование. В мирное время вербовать их надо немного, а в военное — по надобности. Сделаем обязательным мобилизационное предписание для этих категорий, понятно, что с учётом здоровья и прочих факторов.

— Решение оригинальное, но опять же войны имеют тенденцию заканчиваться и непонятно что делать дальше с избытком солдат.

— Вы недооцениваете наше образование Дмитрий Алексеевич. Это выпускники военно-инженерных гимназий. Их там учат не только военному делу, но и навыкам инженерного. Отправим строить дороги, дома, прокладывать коммуникации и прочее. Вспомните хотя бы тот же самый римский опыт. Дороги в Древнем Риме строили легионеры…

Милютин потрясённо молчал. Он знал о военно-инженерных гимназиях, но не рассматривал их в подобном ключе.

— Ваше Величество, почему же вы раньше не поделились своими планами?

— Поделиться планами…Да нет у меня одного конкретного плана. Вы же меня давно знаете Милютин. Я понятия не имел, получится ли у меня эта затея с образованием. Всё очень зыбко. Если бы не получилась, то я бы перешёл к другому варианту, скорее всего, к вашему. Это только кажется, что у меня есть чёткая стратегия. На самом деле всегда одновременно имеется несколько вариантов и выигрывает тот, что оказывается сильнее.

— Просто возникает ощущение, что вы всегда видите на несколько шагов вперёд.

— Дмитрий Алексеевич, такое видение ситуации возникает как раз из-за того, что я всегда имею запасные планы. Когда ситуация выходит из-под контроля, то я просто перехожу к другим вариантам. Помните тот дурдом, что творился с реформой по отмене крепостного права. Там было одновременно 7 планов. Поначалу я надеялся, что всё закончится мягкой конфискацией убыточных поместий в течение десяти лет, но данный вариант не сработал. Затем пришлось перейти к проекту по выкупу помещичьих земель через обмен их на казённые предприятия. Одновременно пришлось менять планы и по промышленности…

— Это просто не поддаётся уразумению, Ваше Величество. Общепринято действовать по единому плану, дабы избежать хаоса.

— Для нашей ситуации данный подход вижу сильным упрощением управления. Вам, Милютин тоже необходимо менять стиль руководства. Нельзя работать прямолинейно, — это не всегда эффективно. Хаос, как вы выразились, — это отец порядка. Будьте гибче.

— Ваше Величество, решение о связи образования и армии оригинально, но что будем тогда делать по военным учебным заведениям.

— Да, вижу в докладе предложение о необходимости уничтожения специализированных армейских учреждений. Почему предлагаете обучать офицеров в гражданских заведениях?

— Государь, я неоднократно бывал в новых военных образовательных учреждениях. Скажу одно, — я шокирован происходящим в их стенах.

— Поясните пожалуйста.

— Образовательная и воспитательная программа растит в будущих офицерах людей не прогрессивных и свободных, а страшных фанатиков. Подобного однозначно нет даже у турецких янычар. Это ведь даже не простые солдаты, — подобное возможно было бы тогда как-то объяснить. Тут офицеры! Они воспитываются в строжайшей дисциплине и какой-то безжалостности. Их образование замечательное, но не содержит никакой либеральной идеи. Жестокость, беспощадность, преданность императору и стране — вот единственные качества, взращиваемые в этих заведениях. Я не спорю, что патриотом надо быть. Но тут речь идёт не о любви к Отечеству и Царю, а сплошное жестокосердие. Мы готовим ужасных людей, способных на страшные поступки. Пускай они получают отличное военное образование, — не спорю с этим. Но подобное воспитание может привести к страшным последствиям. Эти люди не смогут нормально жить в обычном обществе. У них ломается психика, — по сути, они будущие безжалостные убийцы.

— Вы сгущаете краски Милютин. Методика обучения в этих заведениях была разработана мною. Некоторые вещи я и сам прошёл.

— Хорошо, Ваше Величество, а что вы скажете на то, что каждый из них должен убить в специальном кабинете голодную огромную крысу и сделать это, будучи совершенно голым. И тут я ещё не говорю про их обливание ледяной водой из шлангов, приучение к пыткам и всё остальное. Это выходит за рамки человечности.

— То что вы сказали, по большей части относится к диверсионно-штурмовым и специальным факультетам. В артиллерийских, например, нет обучения пыткам и закаливанию тела. Там только испытание «крысой». Не обобщайте. Да и последнее видится крайне полезным. Так, каждый офицер приучается преодолению страха. Поверьте, когда крыса голодная наедине с курсантом — это уже не охота человека, а борьба насмерть.

— И обязательно драться голым?

— Послушайте, Милютин. Крыса ведь тоже голая. Что вы на самом деле тут цепляетесь? Если курсант будет в одежде, то у него может возникнуть ложное чувство защищённости, а это неприемлемо, когда формируешь бесстрашие.

— Ладно. А как же их жизнь в обычном обществе после всех этих изуверств?

— Вы я смотрю, не поняли моей логики. Мне и не нужно, чтобы они возвращались в гражданское общество. Пусть чувствуют себя там некомфортно. Вступив на путь войны, офицеры должны навсегда распрощаться с обычной жизнью.

— Так что будем делать? Всего сейчас 17 подобных заведений. Может сократить хотя бы до 10.

— Ни в коем случае Милютин. Их число нужно увеличить минимум до 20.

Министр глубоко вздохнул. Он уже столкнулся во время Крымской войны с этой жестокой чертой характера государя. Тот приказал отравить холерой водоёмы противника, чем вызвал гибель не только военных, но и даже многочисленных гражданских жителей Англии и Франции. Будучи либералом по духу, он не понимал подобной чрезмерной жестокости. Война должна вестись на прогрессивных началах, не нарушая принципы человечности, которыми явно пренебрегал император. Тем не менее свой либеральный дух Милютин подчинял государственной необходимости. Он прежде всего солдат и его долг исполнять приказ.

— Ступайте министр. Положения реформы прошу скорректировать в ближайшие сроки. Напоминаю также, что в течение месяца необходимо предоставить предложения по перевооружению армии. Деньги на это дело у государства, наконец, появились…

Глава 27

Ситуация с реформами была непростой. Те же, к слову, начавшиеся военные преобразования встречали сопротивление действующих армейских членов даже по мелочным вопросам. В частности, офицеры Преображенского полка вдруг отказались носить новую, только что разработанную под прямым руководством Александра форму, так сильно похожую внешне на современную российскую ВКПО.

— Это чёрт знает что такое, а не военный мундир. Новая зелёная форма похожа на крестьянскую одежду. Не спорю, данная форма удобнее, да и прочнее явно, но умаление чести при её ношении будет бесспорным, — заявил капитан Шульгин.