Белая Маска, дежавю. - Максим Глухманюк

Время не только убивает, но и лечит…

А может быть, это одно и то же?

В конце концов, жизнь начала возвращаться в прежнее русло, словно никакой Розы Распутиной никогда и не существовало. Словно все фотографии с ней и все ее вещи – это не более чем иллюзия. Не более чем фантазия. Не более чем подделка.

Всего лишь прошло. Как далекий и почти забытый сон.

Отец и сын какое-то время противились тому, что в их жизни больше нет верной жены и любящей матери. Какое-то время. Но, в конце концов, Роза стала воспоминанием, а холодную пустоту глубоко внутри заполнили бытовые вопросы: где заработать денег; как провести выходные; что приготовить на завтрак, обед и ужин.

Ивану исполнилось шестнадцать лет. Затем теплое солнечное лето закончилось. Внезапно, как это всегда и происходит. Налетела холодная осень. Вновь начались дожди, слякоть и грязь. Небо заволокли свинцовые тучи.

Начался новый учебный год, и Иван пошел в одиннадцатый класс. А все потому, что класс Ивана был экспериментальным – министерство образование проводило авантюрный эксперимент.

Когда-то очень многие школы вели обучение по программе «1-3». Но потом все классы всех школ перевели на программу «1-4». Министерство можно было понять: современный век; огромное количество информации; новые технологии. В том, чтобы обучаться на один год дольше, смысл определенно был. Но для чего понадобилось вновь сокращать время обучения – это было загадкой.

Но Иван, как и его одноклассники, был только рад такой авантюре. Да, первые три класса приходилось сидеть в школе с восьми утра до пяти вечера. Да, первые три класса приходилось учиться по субботам.

Но.

Сэкономленный год жизни того стоил. Хотя еще было неизвестно, как экспериментальный класс сдаст итоговые экзамены. Возможно, он завалит проверки и отправится на улицы мести мусор и листья. Или в ларьки – торговать яйцами, газетами и сигаретами.

Время покажет.

Во время летних каникул Иван помогал отцу в кое-каких подработках. В основном работа была вида: принеси, подай, отойди и не мешай. Но несколько раз парню довелось поработать с электросваркой, дрелью и болгаркой.

И ему это очень понравилось.

Парень вдруг ощутил то, чего не ощущал уже очень давно. Это был азарт.

Иван ничего не имел против тех людей, сердце которых начинает биться быстрее при мысли о больших деньгах или славе. У каждого свои предпочтения, ведь о вкусах не спорят. Но Иван был уверен на все сто, что самая сильная мотивация – это азарт.

Азарт заставляет стучать быстрее даже сердце дряхлого старика. Азарт разогревает кровь, заставляет ее буквально закипать. Азарт оживляет атрофировавшиеся мозги. Азарт заставляет действовать.

Не страх умереть с голода. Не желание подтирать задницу крупными купюрами. Не мечта ездить на дорогой машине, которая стоит больше квартиры.

Азарт.

Существуют и другие чувства, более древние и более мощные…

Которым еще не придумали названия.

– Отец, я бы хотел в жизни заниматься тем же, чем занимаешься и ты, – сказал однажды Иван.

Константин очень серьезно посмотрел на своего сына, а потом ответил:

– Однажды я сказал своему отцу то же самое. Мне тоже понравилось ему помогать. Мне понравилось варить металл электросваркой. Я влюбился в запах жженого металла и горящего масла, когда я работал с болгаркой. Меня подчинил сладкий опьяняющий запах сохнущей краски…

Константин замолчал, продолжая смотреть на сына.

– И что было потом, отец? – спросил Иван.

– Мне тогда было столько же, сколько и тебе. Мой отец, твой дед, позволил мне заниматься тем, что мне нравится, но он ничего не сказал о цене выбора в столь юном возрасте, – последние слова Константин произнес с сожалением и нескрываемой обидой.

– О цене? – переспросил Иван.

– Да, о цене. Знаешь, что происходит с любимым занятием, которое ты решаешь превратить в работу?

– Что?

– Любимое занятие превращается в каторгу! Если бы я знал об этом тогда… Но мой отец меня не предупредил. А потом он умер. Наверное, лишь затем, чтобы не пришлось объясняться передо мной. Я начал заниматься тем, чем занимаюсь до сих пор, в шестнадцать лет. В том самом возрасте, когда человек способен осваивать действительно сложные вещи и становиться профессионалом, закладывая прочный фундамент своего благополучия. Но у меня в голове играли гормоны…

Константин присел на один из ящиков с инструментами и обтер грязное потное лицо жирной перчаткой.

– И я стал заниматься вот этим, – он обвел глазами несколько ящиков с инструментами, краской и гвоздями. – Мне тогда казалось, что это довольно простая работа. Пришел, поработал два часа, получил несколько сотен. Мечта подростка! Быстрые и почти легкие деньги… И думать не надо! Тогда из меня фонтаном била энергия и сила, а теперь… Теперь уже нет. Мне уже сорок лет, Иван. Я всю жизнь занимаюсь вот этим всем, но до сих пор едва свожу концы с концами. У меня больные суставы. У меня в спине грыж больше, чем позвонков. Мы живем в квартире, которая разваливается от старости, и питаемся едва ли не отходами…

Тут Константин замолчал и стал вытирать глаза.

Иван тоже молчал, уставившись в пол.

– Прости меня, Вань, это я виноват, в том, что у нас такая жизнь, – срывающимся голосом сказал Константин, и зарыдал.

– Отец, – тихо сказал Иван.

– Что?..

– Ты сделал все, что было в твоих силах?

– Да… Я сделал и делаю все, что в моих силах, но…

Но Иван грубо перебил отца.

– Тогда вытри слезы, отец! Я благодарен тебе за все, что ты сделал для меня и… и для мамы.

– Из-за меня мы всю жизнь живем в бедности, – сказал отец, сморкаясь в рукав рабочей куртки.

– Не из-за тебя, отец…

– Из-за меня!

Неожиданно даже для самого себя Иван дал отцу хороший подзатыльник. Грязная кепка слетела с головы мужчины и упала на пол, весь он был усыпан опилками и металлической стружкой. Константин замер, не поднимая глаз. Внутри у парня все похолодело.

– Прости, пап, я…

– Нет! – рявкнул отец. – Нет… Мне это было нужно. Спасибо, сын.

– Я сам не понял, как это вышло… – залился краской Иван.

– Ты все сделал правильно, – отец поднялся и стал собирать инструменты. – Здоровенный бородатый мужчина расселся на ящике и стал пускать сопли… – Константин нервно и презрительно усмехнулся, укоряя самого себя. – Нет, ты все сделал правильно, Иван. Иди-ка сюда.

И отец обнял сына, да так крепко, что у того затрещали кости.

В тот день Иван решил послушать совет отца и не связывать свою жизнь с примитивным ручным трудом. Но помогать отцу Иван продолжал все равно. И делал он это с огромным удовольствием. Не смотря на то, что его отец был очень крепким, все же работа начинала приносить Константину много физической боли. Ужасной боли.

Отец постоянно сидел на обезболивающих таблетках. Уже несколько раз он ложился в больницу, чтобы ему сделали укол в больной локоть. Тот самый укол, который убивает нервы. Даже после этого боль проходила не до конца. С каждым разом укол становился все менее и менее эффективен – хроническое воспаление распространялось на близлежащие ткани. Вскоре начали болеть и кости.

Вылечить больной локоть не представлялось возможным. Поверхность сустава была серьезно повреждена из-за многолетней работы с перфоратором и болгаркой. Регулярные перегрузки и частое переохлаждение стали причиной хронического воспаления и инфекционного поражения локтевых связок.

Лечащий врач предупредил Константина, что болезнь будет прогрессировать. И если не прекратить нагружать больной локоть, то дело вполне может закончиться ампутацией. Или, даже, смертью, если внутри локтя внезапно разовьется серьезное заражение. Константин каждый раз очень серьезно слушал врача, кивал, а на следующий день вновь отправлялся на работу с перфоратором или болгаркой в руках. Даже если был мороз или сильный ливень.

Потому что Константину нужно было оплачивать счета за свет, покупать себе и сыну еду, одежду и учебники.

Нужда и обстоятельства сужают выбор…

Даже когда его нет.

Иван помимо того, что помогал отцу, еще успевал подрабатывать курьером, а так же в библиотеке. После смерти матери ему предложили освободившееся место. Иван думал недолго, всего четыре года, прежде чем согласился.

Платили курьеру мало. В библиотеке платили чуть больше, но если бы Иван жил один и только лишь на зарплату библиотекаря, то он давно бы умер с голода. Или повесился.

С миру по нитке, но денег вполне хватало на то, чтобы питаться качественной едой, а не полуфабрикатами. Счета оплачивались вовремя. Одежду отец и сын успевали обновлять раньше, чем на ней появлялось более одной большой дырки. Но денег на переезд в достойное жилье не было. Их не было даже на основательный ремонт.