Звенья и зёрна - Кирилл Ковальджи

«Под рок-музыку аварийности…»

Под рок-музыку аварийностивек идет к своему завершению:перевыполнен план трагедийности,переполнена чаша терпения,а там-тами днесь:— Атом тами здесь!Мировой бедламсочиненадом:был сперва Адам,чтоб в конце —атом?Где Орфей? Где его искусство,чтоб на лире серебряной месяцаподтвердить, что такое безумствои в безумных мозгах не уместится!

Африканская мозаика

…Голый негр      на пальму взбирается быстро,на закорках      грохочет битлами транзистор,и московский мой быт,      он не так одинаков,если Африка в нем      восклицательным знаком,ах, лагуну добавь,      деревушку на сваях,за моторкой угнавшихся вплавь      чертенят-попрошаек,это было — когда? —      над Москвою морознойчерный блик —      африканский мираж светоносный.

…Разгоняется лайнер,      и в небо, и вскорепод крылом, как открытка,      Средиземное море,а под вечер      над джунглями пар, словно вата,в океан      кипятильником брошен экватор.Что за ночь! В Дуала —      это порт в Камеруне —приземляется «Боинг» парной —      в июне —воздух душно пахнет      французским мылом,дождь дымится, как душ —      не вчера ль это было? —только время — не то,      что считает Европа,а вращенье вселенского      калейдоскопа,его вертят клешнями      гигантские крабы:костяные,      сухие, как смерть, баобабы.

…По пустынной саванне      спешит голубая машина —это в Африке было,      посредине Бенина —вдруг, как радужный смерч,      толпясь и блистая,налетает безумная бабочек стая —от песков до небес,      ни конца ей, ни края,но с налета — о господи! —      горе немое:смерть цветасто пятнает      стекло ветровое.«Тормози!      Мы врываемся в рай, как убийцы!..» —это в Африке было,      в Москве повторяется, снится —мчатся бабочки снова,      большие, как птицы,золотые, лиловые, алые, черные,небывалые,      обреченные…

«Вдруг, проснувшись в казенной постели…»

Вдруг, проснувшись в казенной постели,Не поймешь, где какая страна…Забываешь названья отелей,Мимолетных знакомств имена.Роль уюта во временном домеИсполняют диван и плафон.Говоришь «чемоданы в мой номер»,Через день выметаешься вон.Ни к приемнику, ни к одеяльцу,Ни к цветам, ни к пейзажу в окнеПривязаться нельзя постояльцу —В сроке истина здесь и в цене.Расщепляется миг, где обратныйСчет ведется отпущенным дням…По путевке Париж однократныйВыдается до вторника нам.Выдается до пятницы море,Вырывается время из рук.И гостиница, и санаторий —Краткий курс философских наук.Сдай ключи, не ищи милосердья.Репетиция смерти — отъездИли сон. Но, быть может, бессмертье,Как бессонница, нам надоест.Так да здравствует жизнь, где началоИ конец застолбит божествоРасписания. Времени мало?Будем жить. Это лучше всего!

Полоумный

Я научен теперь, я наученя прикинусь нормальным, иначебудут снова ловить и настойчиво мучить.Делать нечего. Поутрупросыпаюсь, иду умываться,хлещет кровь из открытого крана,ничего, я беру полотенце,отпечаталось красным лицо,всё в порядке, я к вам выхожу,напевая игривый мотив,все довольны, и завтрак на столике, —в этом мире никто не убит.

Хеппи-энд

Все кончилось благополучно.

Волков почуя, бараныеще теснее сплотилисьвокруг своего пастуха,когда он вскинул двустволку,и волк закружился, раненый,бросился пес на хищников,и те ушли от греха.

Все кончилось благополучно,как я вам сказал заранее.

Садилось кровавое солнце,лучи посылая вкось.Пастух в тулупе овчинномзадумчиво ел баранину,и преданный пес ленивоглодал баранью кость…

«Ах, Кавказ! Это слишком красиво…»

Ах, Кавказ! Это слишком красиво.Расписной, как рекламный буклет,Где магнолия вышла счастливоЗа самшит, кому тысяча лет,Где для пальмы, мимозы и розыПросветляется моря хрусталь,Где поэзией выглядит прозаИ блаженством зовется печаль,Где друзья тебе трижды воздалиЗа весь род и еще наперед…Обжигаючи пальцы, хинкали(И урча) отправляешь ты в рот.Цепи гор — в три ряда перспектива,И классический туч караван…

Ах, Кавказ, это слишком красиво!Но картинка надорвана криво:Ветер, холод, — ночной ураган,—Шторм буянит, как пьяный погромщик,Хлещет ливень по окнам, все громче,Дребезжит на балконе стакан…

Конец сезона

Последние дары календаря —Минуту солнца упустить досадно.О, этот лунный климат сентября! —Одной щеке тепло, другой прохладно.

На пляже общество. Но от и до…Вот убыл тот. Вот появилась эта.Здесь не укореняется никто:Заказаны обратные билеты.

Здесь глубже понимаешь: всё течет.Уже закрыто лето на учет.Мы сходимся, любезно тараторя,Временщики у вечных гор и моря.

Дни осени прощально хороши,Но пляжники расставлены все реже,И наконец у моря — ни души,Лишь ветер подметает побережье.

«Закончив дела и не споря…»

Закончив дела и не споряс моей сухопутной судьбой,последние годы у моряпровел бы с самим я собой.

И в солнце и в дни непогодыя стал бы у моря бродить,чтоб все мои годы, все годыдодумать, довспомнить, забыть.

Отзвуки юности

Юность — это варианты рая,Впереди дорог не перечесть,И мне сладко медлить, выбирая,Ведь пока не выбрал — выбор есть.

Мой он, расширяющийся личныйМир. Со всеми поделиться радЯ своим богатством неприличным,Ведь пока не выбрал — я богат.

Так себя я тешил для отводаГлаз, призваньем на заметку взят.Все же — безответственность, свобода,Молодость — бессмертье напрокат!

Как за тобой я хожу?А вот так и хожу и на скрипке играю,на незримой — оставить тебя не могубез музыкального сопровождения.Так иду за тобой до самой границы,до незримой — закрытой лишь для меня,и в разлуке всю ночья держу тебя нитью мелодии,чтоб ты завтра вернуласьи все повторилось сначала.

Никто тебя не видел такой,ни ночью, ни днем, ни в толпе городской,никто никогда, ни зимой, ни весной,ни мать, ни отец, ни даже сама тына фото ли, в зеркале — с той красотойвсе свыклись, но, боже, из пены морскойкто видел рождалась какая, объятасвечением, аурой зыбкой, любовьюв тот миг… до сих пор ослепляются больюглаза — только я тебя видел такой!

Это молодость, вдохновение,Очертания чуда вчерне,Это музыка возникновения,Это крылья и слезы во сне.Мир открылся, назвавшись тобоюИ твои обретая черты.

Мы расстались на миг, и с тоскоюЯ смотрю: это ты и не ты…Может, свет пропадает в алмазе,Ускользают лучи с озерца,Может, словно стихи в пересказе,Остаются черты лица?..

Юность. Радуга. Это ненадолго.Я не думал совсем о веках,но хотел сохранить я радугув набегающих к сердцу словах,чтоб, не та́я, простая и светлая,пребывала, тайну тая,потому что была семицветная,потому что была — моя…

«В чем дело?..»