Позывной: «Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина - Валерий Большаков

Главное, что в Липецке никто на них даже внимания не обратил.

Забежав на Главпочтамт, Иван сбросил пакет в ящик и, более нигде не задерживаясь, отправился «в гости» к Косте Вершинину – за город, куда, по счастью, следовала полуторка.

Водитель, молодой и лопоухий, с радостью взял попутчиков, тем более что Маша ехала с ним в кабине, а Жилину оставалось наслаждаться свежим ветром в кузове.

Подъезжая, Иван увидал гладкое травяное поле аэродрома, знакомые силуэты «чаек» да «ишачков», и сердце забилось чаще.

В этот момент он вдруг поверил, что все ему удастся, что он не обманывал Марию вчера, утешая – все будет хорошо!

Отряхнувшись, оба пассажира помахали развеселому шоферюге и направились к зданию авиашколы, выстроенному еще в 1920-х немцами, первыми слушателями теперешних курсов.

Словно подслушав мысли Жилина, Нестеренко сказала негромко:

– Что же это получается? Мы их научили пилотировать на свою голову?

– Похоже! – хмыкнул Иван.

Разумеется, дежурные не захотели пропустить «гражданских».

С насмешкой глядя на бдительного Цербера в новенькой форме, Жилин сказал:

– Передайте товарищу Вершинину, что к нему пришли.

Курсант, продолжая подозрительно смотреть на Ивана, сказал, вырабатывая командный голос:

– Назовитесь!

– Пабло Планкар.

Дежурный кивнул и послал скучавшего сержантика к начальству.

Вершинин объявился мигом – громкоголосого Костю было слышно еще с лестницы.

– Пропустить! – раздался приказ, и дежурный поспешно освободил вход.

– Пашка! – осклабился Вершинин. – Пардон, Павел Васильевич! Я вас приветствую!

– Да иди ты… Чинопочитатель нашелся. Здорово!

Обменявшись с Жилиным крепким рукопожатием, начальник курсов замешкался, глядя на Марию.

– Не узнали, товарищ полковник? – лукаво улыбнулась женщина.

– Кого я вижу! Мария Батьковна! Проходите, проходите!

Заведя обоих в кабинет, Вершинин осведомился:

– Чаю, может?

– Не откажусь. Да, Маша?

– Да. Можно с печеньем.

– А еще лучше – с бутербродами!

– Сделаем!

Когда юркий курсант притащил поднос со скромным угощением и закрыл за собой дверь, улыбка сползла с лица Жилина.

– Я не в гости, – сказал он, – и ты учти, что знаться со мной опасно.

– Не понял… – нахмурился Константин Андреевич.

– Его арестуют скоро, – спокойно сказала Нестеренко, – а потом и меня.

– Вот оно что… – протянул Вершинин. – А я-то думаю, с чего бы вдруг товарищ майор в паричке? Да вы кушайте, кушайте…

– Мы кушаем, кушаем…

Слопав бутерброд с ломтиком колбасы, Иван сказал:

– Я видел на поле новые «Яки»… Если мы с Машей перегоним парочку в Западный округ, ты не будешь против?

Вершинин озадаченно потер ухо.

– Я думал, вам помощь нужна…

– А это и выйдет помощь, Костя. Я тебе главную новость не сообщил… Послезавтра будет война.

Костя побледнел.

– С немцами? – глухо уточнил он.

– С ними.

Вершинин с ходу выдул стакан чая без сахара.

– Не то пью, – сказал он с отвращением. – Ох, ты… До меня только сейчас дошло! Вы, что же, воевать намылились?

– Именно, – подтвердила Мария.

Начальник курсов тоскливо выматерился, после чего попросил прощения.

– Самой охота выразиться, – отмахнулась Нестеренко.

– Когда собираетесь лететь? – деловито спросил Вершинин.

– Как только дашь «добро».

– Добро! – выдохнул Константин Андреевич.

Переодетых в военную форму Жилина и Нестеренко подвезли «на Венеру» в скромной «эмке».

За рулем сидел сам Вершинин.

– Эти «Яки» поновее, – говорил он, – у них и дальность побольше. Все равно до Минска на одной заправке не долететь. Сядете на Смоленске-Северном, я договорился уже, вас там заправят. Поспите маленько… Это приказ, товарищ генерал-лейтенант – чтобы без ночных полетов!

– Слушаюсь, – улыбнулся Жилин.

– Вот… А дальше…

– А дальше видно будет, – решительно заключил Иван.

Выйдя на поле, он крепко пожал руку Косте.

– Спасибо тебе.

– Не за что, – криво усмехнулся Вершинин.

Жилин обошел «Як-1» кругом. Неплохая машина, в принципе.

«Мессер», правда, ее обгонит, особенно на вертикали, да и вооружение слабовато – пара пулеметов и 20-мм пушка.

Но все равно – воевать на ней можно. И вовсе не гроб…

Кивнув технику, Иван Федорович нацепил парашют и залез в кабину. Глянул на соседний истребитель – Мария сосредоточенно оживляла машину.

– От винта!

– Есть от винта!

Зашипел воздух, проворачивая мотор, и тот, чихнув, завелся, зарокотал, пуская дрожь по корпусу.

Жилин расплылся в улыбке – да ради одного этого взлета стоило провалиться на семьдесят лет в прошлое!

Истребитель качнул крыльями, подаваясь вперед, выкатился на полосу, взревел на больших оборотах, разогнался, задрал нос…

Отрыв!

Иван набрал скорость, набрал высоту – вся Венера под ним.

А вон и Липецк.

Оглянувшись, Жилин различил Машин самолет, шедший ведомым. Его «Як» с номером «02» покачал крыльями, Нестеренко ответила.

Курс – на запад!

Глава 4

Медиум

В самом опасном районе Западного Особого военного округа – в Белостокском выступе – действовала 3-я армия со штабом в Гродно, подкомандованием генерал-лейтенанта Кузнецова.

В распоряжении генерал-лейтенанта имелись пять стрелковых дивизий и 11-й мехкорпус (две танковые и одна моторизованная дивизии).

Надо отдать должное Кузнецову – через месяц после начала войны он смог вывести полтыщи вооруженных красноармейцев и командиров частей, с боями прорываясь к своим.

Пожалуй, именно 3-я армия угодила под главный удар гитлеровской группы «Центр» – бойцы генерала Кузнецова встретили 3-ю танковую группу генерала Гота и 9-ю полевую армию генерала Штрауса, поддержанных 2-м воздушным флотом Люфтваффе. А 3-ю армию прикрывала с воздуха 11-я смешанная авиадивизия под командованием полковника Ганичева.

В составе 11-й САД находились два истребительных полка.

127-й ИАП, имевший на вооружении «И-153», базировался в Скиделе и Лесище, а 122-й ИАП (сплошь «И-16») размещался на полевом аэродроме Новы-Двур и на базовом в Лиде.

Третий по счету, 16-й скоростной бомбардировочный полк, находился на аэродромах Желудок и Черлёна – там стояли старые бомбовозы СБ и новые «Пе-2».

План у Жилина был прост, как столовая ложка: заставить полковника Ганичева, хотя бы под дулом пистолета, привести всю матчасть в полную боевую готовность – к утру 22 июня самолеты должны быть заправлены и снаряжены боекомплектом.

Чтобы пилоты сидели в кабинах, прогревая моторы, готовясь взлететь и бить врага.

Это была программа-минимум.

Программа-максимум предполагала гораздо больший охват – привлечение истребителей и бомбардировщиков на ближайших аэродромах – в Кватерах, Росси, Оранах, Каролине и так далее.

Было бы совсем здорово, кабы удалось поднять в воздух те двести с лишним истребителей «МиГ-3», что имелись в ЗапОВО.

Впрочем, и на «И-16» можно было драться с фашистами.

Хоть этот истребитель и устарел, но вооружен был неплохо, и в опытных руках будет опасным противником для «Ме-109».

К полудню 21 июня два «Яка» сели на аэродроме Новы-Двур.

С юга поле подпиралось лесным урочищем «Хвуйновщизной», а к северу проходили шоссе и железная дорога на Августов.

Когда-то аэродром был имением польского помещика-пилота и назывался «Бобра Велька». Мироед устроил запруду на реке Бобр, от которой шла липовая аллея к господскому дому – небольшому двухэтажному строению, а дальше простиралась обширная квадратная поляна, километр на километр – полевой аэродром.

Сверху были видны «ишачки», выстроившиеся на стоянке, ряды палаток, полосатая «колбаса» ветро-указателя.

Взлетно-посадочная полоса проходила с востока на запад, так что круги вить не пришлось, Жилин сразу пошел на посадку. Ведомый, вернее, ведомая села следом.

Первым, кто подбежал к «Якам», оказался старый знакомец Жилина – Сергей Долгушин.

Увидав, кто вылезает из кабины, Долгушин выпучил глаза и вытянулся во фрунт.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! – отбарабанил он.

– Вольно, Сергей Федорович, – улыбнулся Иван.

Долгушин слегка растерялся.

– А-а…

– Слухом земля полнится. Кто тут из начальства?

– Да все! Даже комдив залетел.

– Ганичев?

– Он самый, товарищ генерал-лейтенант.

– Отлично… Маша! Ты как?

– Нормально! – отозвалась Нестеренко.

– Моя жена, – представил ее Жилин. – Ну что, товарищ младший лейтенант? Пошли. Завтра у нас, у всех трудный день…

– А что завтра, товарищ генерал-лейтенант?

– Война.

Долгушин молчал до самого штаба.

Все знали, что война вот-вот начнется, и товарищ Сталин в мае еще призывал летчиков к боям готовиться, а все ж неожиданно это.

Война…

– Товарищ генерал-лейтенант, а командующий округом приказал пушки поснимать с самолетов и ящики с боеприпасами!