Договор на крови - Гоблин MeXXanik
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После окончания Смуты купить титул стало сложнее. Но новая Императорская семья открыла целую ветвь нового дворянства. Желающий мог передать все предприятия в государево управление, оставив за собой при этом пост главного управляющего. И получить место в каком-нибудь совете или министерстве. А предыдущие сделки с продажей предприятий по цене ниже рыночной были оспорены представителями Империи в суде, признаны ничтожными, а владельцы таких предприятий, и реальные и «по документам» отправились на каторгу. Это стало хорошим знаком для остальных, и старая схема получения титула быстро перестала существовать.
— Сейчас у отца попросту нет такой суммы, — закончил гость.
Я кивнул:
— Хорошо. Пусть ваш батюшка приходит ко мне с копией расписки, и мы подумаем, что можно сделать.
На лице гостя проступила робкая неуверенная улыбка, которая неожиданно ему шла:
— Правда поможете, Павел Филиппович?
— Попытаюсь помочь, — поправил его я. — Стопроцентных гарантий я дать не могу.
— Этого уже достаточно, — заверил меня Глеб Антонович. — Я передам ваши слова батюшке.
Он поспешно встал с кресла и протянул мне руку. Я поднялся на ноги и ответил на рукопожатие. После этого гость покинул кабинет.
Я же проводил его до порога офиса, попрощался и закрыл за ним дверь. Обернулся к сидевшей за столом Арине Родионовне:
— Кажется, нас ждет очень интересное дело.
Секретарь оторвалась от монитора, с любопытством взглянула на меня. И я вкратце пересказал ей суть проблемы.
— И правда интересно, Павел Филиппович, — задумчиво произнесла Нечаева и попросила:
— Вы же возьмете меня помощницей?
— Конечно, — ответил я. Прошел через приемную и сел на диван. Уточнил, обернувшись к секретарю:
— Арина Родионовна, когда день дежурства?
— Завтра, — ответила Нечаева. — И судя по слухам, которыми полнится Петроград, посетителей будет много.
В этом я почему-то не сомневался.
— Зато, может быть, завтра мы получим еще несколько интересных дел? — робко предположила Нечаева.
— Надеюсь на это, — ответил я и уточнил. — Как насчет обеда, Арина Родионовна?
— Только за.
Секретарь, убрала лежавшие на столе бумаги в папку и встала с кресла.
* * *
Обедать мы решили в заведении «У Журналиста». Приветливая распорядительница провела нас к столику, и назначила официанта, который подал меню.
Мы пришли в удачный момент. В кафе начали подавать комплексные обеды, но время перерыва только началось, и в кафе было много свободных мест.
— Как вы думаете, Павел Филиппович, а как сложилась судьба Литвинова после того, как его выпустили из острога? — спросила меня Нечаева, когда мы сделали заказ и официант удалился.
— Не знаю, — честно ответил я. — С него были сняты все обвинения, теперь он законопослушный подданный Империи. Скорее всего, вернулся в дружину Потемкина и продолжает служить князю верой и правдой. Думаю, что князь не откажет ему в работе, учитывая, что влияние Софьи на него усилилось после заключения мачехи под стражу.
— Хорошо бы, — вздохнула секретарь. — Человек ничего не совершил и провел так много времени в остроге.
— Порой ошибки случаются, и задача адвоката попытаться их исправить. Если безвинный попадет на каторгу, Империя получит не исправившегося подданного, а озлобленного на всех индивида.
Нечаева кивнула:
— Теперь я это понимаю. Но ведь тот же самый Попов не стал озлобленным.
— Петр Попов был не так уж безвинен, — возразил я. — Просто попал на каторгу не за свои преступления. Но это все равно ошибка, которую допустило следствие.
— Спорно, — тут же возразила Нечаева.
Я пожал плечами:
— Почему же? Помните Гордея, которого хотели осудить за убийство Левина? Он разбойник, но отбывать наказания за чужое преступление не должен. Если бы Петрова поймали за собственные грехи — в лучшем случае я бы настаивал в суде на смягчении наказания. Но человек не должен отвечать за чужое преступление.
Арина Родионовна пристально посмотрела на меня, и в ее взгляде я заметил понимание.
— К тому же в примере с Поповым человек, который убил его жену, остался на свободе. И продолжил губить женщин, пока мы его не изловили. Если бы жандармы искали настоящего преступника, то шесть актрис остались бы в живых. Наверное.
— Да, — растерянно пробормотала секретарь. — Теперь я понимаю. Вы правы.
Беседу прервал официант, который принес заказ. И мы приступили к еде.
Обед оказался вкусным. А после трапезы на меня накатила расслабленность. Я откинулся на спинку удобного кресла, допивая чай и с неохотой думая, что скоро будет пора возвращаться в офис. Хотя на сегодня работы было немного. Можно посидеть час в кабинете, отпустить Арину Родионовну домой пораньше, а самому поваляться на диване в гостиной, или пройтись по городу.
Хотя гулять не очень хотелось. Чутье подсказывало мне, что погулять в скором времени мне еще успеется. Причем ходить придется очень много.
Я допил остывший чай, поставил чашку на стол и уточнил у Арины Родионовны:
— Идемте?
— Да, конечно, — рассеянно ответила Нечаева и поднялась из-за стола.
* * *
До офиса мы добрались без приключений. Но у дома нас ждал сюрприз. В виде двух припаркованных у арки машин. Возле одного авто дежурило несколько человек. Причем они рассредоточились так, чтобы держать в поле зрения всю округу. Парни были без нашивок дружины, но выправка и повадки выдавали в них бывших жандармов или военных.
Мы свернули в арку, подошли к крыльцу, и я хотел было отпереть дверь приемной, как меня окликнули:
— Павел Филиппович?
Я обернулся. У арки стоял мужчина лет сорока.
— Он самый, — ответил я.
— Мой сын, Глеб Антонович, сказал, что вы можете мне помочь, — начал мужчина. — Меня зовут Антон Нилович Самохвалов.
— Вы привезли расписку? — уточнил я, рассматривая отряд бойцов, которые рассредоточились у арки.
Самохвалов кивнул. Направился ко мне и, оказавшись рядом, протянул ладонь. И я ответил на рукопожатие:
— Прошу, пройдемте в мой офис, — предложил я и отпер дверь, приглашая мужчину войти. — Кто ваш займодавец?
— Юрий Волков, — ответил Самохвалов, проходя за мной в приемную. — Один из главарей «Кадетов».
Волчье логово
Гость обернулся ко мне, взглянул исподлобья. Наверно ждал, что я как-то отреагирую на его заявление. Я же равнодушно пожал плечами и указал рукой в сторону своего кабинета.
— Арина Родионовна, сделайте нам, пожалуйста, чай, — попросил я секретаря. — И парням из дружины тоже.
Теперь было понятно, почему Самохвалов ходил с таким количеством охраны. В Петрограде существовало четыре крупных банды, которые зародились еще в Смуту. Вернее, их было пять, но не так давно, Империя признала движение трудовиков-социалистов террористическим, и они ушли в подполье, занявшись взрывами и убийством членов Императорской семьи.
В отличии от монархистов, ядро которых сложилось в стычках на митингах Смутного времени, кадеты зародились в кадетских училищах Империи. Вместе они пытались противостоять другим группировкам, и старались бороться с криминалом, вербуя людей из бывших дружинников и жандармов. Но изначально благая идея «города без преступности» уперлась в финансирование. Поэтому кадетам пришлось поступиться частью принципов, и заняться криминалом.
— Ваш кредитор бывший военный? — уточнил я, и Самохвалов кивнул:
— Все так. Только у него без титула. Родился Юрка босяком. И я был уверен, что им же и помер. Но как оказалось, Волков жив. И даже, кажется, не кашляет.
Мы вошли в кабинет, я сел за стол, указал на свободное место:
— Прошу, присаживайтесь.
Самохвалов расположился в кресле, и я смог его рассмотреть. Он был не стар, но выглядел изможденным. Словно давно не высыпался. На нем был дорогой костюм цвета топленого масла с золочеными пуговицами, запонками, украшенными жемчугом. Мне подумалось, что только очень расточительный человек стал бы использовать такой капризный материал для украшений. Насколько я знал, жемчуг был хрупким и быстро портился при неосторожном обращении. Похоже, моего гостя это не особенно волновало. Мужчина вынул из кармана белоснежный платок и промокнул испарину со лба.
— У вас душно, — проговорил он, будто извиняясь за свою слабость.
— Только бы не заорал, — буркнула Виноградова, которая сидела все то время на подоконнике.
Женщина приоткрыла раму окна, впуская в комнату прохладный воздух, напоенный ароматом цветущего шиповника.
Самохвалов вздрогнул, уставившись на место, где находилась Любовь Федоровна, но быстро пришел в себя и криво