История Андрея Петрова - Игорь Переверзев

Внизу у подъезда стояло несколько машин с шашками. Ни о какой дальнейшей прогулке не могло быть и речи. Ветер усилился, началась настоящая метель. Андрей уселся в серебристый «опель», назвал адрес и уставился в окно. В машине было тепло и уютно, тихо играло радио и в меру пахло табаком. Она медленно тронулась и покатила по узкой дороге, ведущей от многоэтажки на широкий проспект. Стеклоочистители еле справлялись с частыми мелкими снежинками, нахально липнувшими к лобовому стеклу. Таксист оказался молчаливым мужчиной лет сорока пяти с усами и в кепке. Даже если бы тот и начал болтать, у Андрея не было никакого желания заводить беседу. Так бывает иногда в такси. Буквально все, каждая мелочь, располагает к тому, чтобы просто сидеть и смотреть в окно. В таком состоянии можно проехать долго, даже всю жизнь…

Он расплатился с толстым шофером-молчуном и быстрой походкой пошел в сторону дома. Настроение было странным: приму душ и спать – сказал он себе.

Лежа в постели с книгой, Андрей думал о Штейне и своей теперь уже бывшей работе. Оказалось, что не так-то просто взять и забыть о журнале, в котором ты проработал два года, о своем большом кабинете, а главное, диване, на котором было так удобно читать и засыпать, пока коллеги усердно работали. Перед глазами почему-то предстали картины судеб уволенных сотрудников. Половину коллег он никогда не видел, но прекрасно понимал, что человек, работающий в должности корректора или верстальщика, скорее всего, сейчас напивается дома, понимая, что работу в ближайшее время он не найдет и подумывая о предстоящих голодных днях.

Окна в спальне были расшторены, и в первый раз в жизни Андрей не листал страницы любимых книг, что с неизменным успехом повторял последние лет двадцать, а просто смотрел на метель, умело подсвеченную уличным фонарем, будто это не природное явление, а постановка в театре «Снега и холода». Ветер дул так, что умудрялся свистеть сквозь двойной стеклопакет. Усталые глаза Петрова закрылись как по команде. Провалившись в сон, он оказался в большом длинном зале с двумя барными стойками по углам. Вокруг много знакомых лиц. Всех присутствующих Андрей знал лично, но, подходя поздороваться к очередному знакомому, он не никак не мог вспомнить как того зовут, а когда в разговоре все-таки надо было произнести имя визави, он виновато извинялся и тут же бежал к следующему приятелю, но и там спустя немного времени ситуация повторялась. Андрей заказал виски, выпил, стало немного легче. Он оглядел зал и понял, что это заведение очень похоже на какое-то до боли знакомое место, где он бывал много раз, а потом вдруг понял, что это сон и на самом деле этот бар он посещал раз сто, только в реальной жизни, но вот названия, к сожалению, вспомнить не получалось. Молодой человек выпил еще и почти полностью расслабился, но тут его охватил ужас. Страшными были две вещи: он понимал, что спит, но все никак не может проснуться, но еще более странным было то, что он понял – этого заведения в реальной жизни нет и не было, и во сне его тоже нет, оно существовало в предыдущем сне, который снился ему несколько недель назад… Глаза резко открылись. В окне все та же метель и тот же свет от фонарного столба.

Проснувшись в холодном поту, Андрей резко вскочил и включил свет. Тело было мокрым, как после душа, сердце колотилось, как после сильного испуга. «Этого еще не хватало, я что параноик? – спросил себя Андрей. – Надо позвонить Стивену Кингу и срочно пересказать историю, пока я ничего не забыл. Ай-ай! Голова! Ай да Петров, ай да сукин сын!» – комментировал Андрей воображаемый восторженный отзыв мастера ужасов по пути на кухню.

На часах 6:20 утра. Телефон, оставленный на кухонном столе, освещает однотонные стены ярко-белым светом, что означает полную зарядку и готовность сообщать владельцу плохие вести и многочисленные предложения выпить. Андрей сделал крепкий кофе и медленно, как в рекламе, стал потягивать горячий напиток. Что бы означал этот сон? – думал он. И вообще, что такое сны? Многие говорят, что это не иначе как продолжение нашей реальности, другие – что это обратная сторона человеческой жизни. Петров не верил ни в одну из версий – ну нет в них логики, хоть убей. Какое продолжение реальности, если вы, к примеру, начинаете летать во сне? И можно ли представить, что в реальности вы ходите по мраморному полу замка, закованный с ног до головы в чугунную робу, в шлеме и с мечом за пазухой, находясь при этом в XV веке, но действие происходит на крыше небоскреба? Едва ли. Если же сон – наша обратная сторона, то какого черта эта самая обратная сторона не явь? Давно ведь подмечено, что снов хороших нам снится больше, чем плохих, в жизни же плохие события случаются куда чаще, чем посиделки с друзьями, свадьбы или дни рождения. Значит, и эта логика тоже несостоятельна и является не более чем домыслами бездельников, ласково называемых учеными.

Андрей подлил еще кипятка, кинул ложку растворимого кофе и добавил ложку сахара. Аромат перемолотых зерен, размешанных в горячей воде, делал это ранний час каким-то легким и особенным. Сонное состояние улетучилось, да и воспоминания о сне стали не такими яркими, как обычно бывает в первые несколько минут после пробуждения. «И все же у всех бывают сновидения, которые мы помним очень долго, – подумал Петров, – вот они, наверное, что-то да и значат». Длинная, неуклюжая стрелка на огромных коричневых часах довольно громко отсчитывала секунды, чтобы, вдоволь наигравшись, приблизить утренний час, а с ним и все проблемы, заботы, радости и печали.

Он опять думал о продаже родного издания… будто только что он вышел из кабинета Штейна и осознал, что здесь больше не появится. «Почему еще вечером я был спокоен, а сейчас разволновался, может, все этот чертов сон?» – думал он. На самом же деле, все было гораздо проще. Мы, услышав дурную весть, в душе понимаем, что все вокруг теперь поменяется: наше расписание, круг знакомых, наше положение в обществе, да и вообще, настроение и общий тонус – все может измениться в любой момент. Каждый человек реагирует по-разному на происходящее вокруг, да и понимание и осознание произошедшего – увы, не всегда приходит сразу.

Выпив еще несколько кружек кофе и окончательно проснувшись, Андрей начал собираться в офис. Он искупался, погладил новые брюки, приготовил чистую белую рубашку и черный пиджак. «Пусть другие ходят, поджав хвост с синяками под глазами от бессонной ночи, утопленной в алкоголе и мыслях о суициде, а я не буду показывать ничего, – думал Андрей. – Просто еще один обычный день. Надо написать заявление, – напишем! Надо сказать, что новый владелец издания – тупой напыщенный баран, любящий свитера без рукавов, – это мы тоже при случае отметим, да так, чтобы все слышали правду!» Андрей был в прекрасном настроении и понял тогда, что во многом именно от тебя самого и зависит каждый наш день.

Глава 3

На улице прохладно, но не так мерзко, как вчера. Солнце светило ярко, все поневоле щурились и поднимали уголки губ, как бы напоминая себе, что люди еще способны улыбнуться просто так. Небольшие сугробы, бережно собранные дворниками, начинали таять, а птицы, иногда кричащие на своем птичьем, чуть слышно сообщали о своем прибытии. Первый день весны – это не всегда весна, но всегда надежда на что-нибудь хорошее. Андрей не пошел в сторону остановки, а поймал такси и двинулся в сторону офиса.

Вся стоянка перед входом здания была забита под завязку. Последний раз такое было, когда приезжал президент и все машиноместа заняли сотрудники ФСО. Только тогда стоянка была похожа на салон BMW, сейчас же все машины были разными, но каждую из них Петров хорошо знал. Черный «мерседес S-600», принадлежал Штейну. Даже когда он был на мели и каждый месяц менял дешевые съемные квартиры, машина у него всегда была одной из лучших. Рядом стоя Lexus Деминой и новый Range Rover, принадлежавший Виталию Носову, тому самому медиамагнату, который намеревался купить издание. Или уже купил, подумал Андрей и взлетел по ступенькам, как когда-то любил делать в институте (правда, на второй этаж).

В холле совсем тихо. Знакомый охранник как обычно поздоровался, в шутку взяв под козырек.

– Там Александр Олегович про вас спрашивал, что-то около десяти минут назад, – сказал он, откашлявшись.

– Он давно приехал?

– Десять минут назад.

– Спасибо, Валера. Логика железная.

– Что-что? Не понял?

– Погода, говорю, классная! – сказал Андрей и зашел в лифт.

Коридор на 12-м этаже был пуст и больше смахивал на миниатюрную пустыню, где только и ждешь, когда поднимется легкий ветерок и по мягкому ковролину, весело подпрыгивая, покатятся перекати-поле в виде счетов-фактур и глупых любовных записок взрослых мальчиков и таких же девочек. В коридоре не было слышно привычных голосов, за закрытыми дверьми тоже тишина: ни стука клавиш, ни гула телефонных звонков, ничего такого, что можно услышать в офисах, в местах, где люди научились изображать бурную деятельность похлеще, чем в театрах. Подойдя к двери своего уже бывшего кабинета, Андрей увидел, что дверь к Штейну открыта настежь, оттуда слышались голоса. Горланил Носов, споря о чем-то с бывшим директором издательства Александром Штейном.