Сто глав - Феодор Эдесский

90) Мучимые и в плену держимые страстями, нередко в недоумении вопрошаем мы в себе самих, — от чего претерпеваем мы это? — Ведать надлежит, что такие пленения бывают с нами по причине отступления нашего от созерцания Бога. Если же кто прилепится умом своим к Богу нашему и Владыке, то, — верен Бог, — Сам Спаситель всех избавит такую душу от всякого пленения, как говорит Пророк: предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся (Пс. 15, 8). Что же сладостнее, как иметь всегда одесную себя Господа покрывающего, ограждающего и не дающего подвигнуться? Но сподобиться сего — от нас зависит.

91) Добре и бесспорно верно сказали отцы, что не найдет человек покоя иначе, как стяжав и утвердив в себе такое внутреннейшее расположение, что в мире только и есть, что Бог, да он, отнюдь ни к чему не обращаясь умом своим, но Его единого вожделевая, и к Нему единому прилепленным пребывая. Такой воистину найдет покой и свободу от тиранства страстей. Прильпе, говорит Псалмопевец, душа моя по Тебе, мене же прият десница Твоя (Пс. 62, 9).

92) Самолюбие, сластолюбие и славолюбие изгоняют из души память Божию; когда же пресекается память Божия, тогда поселяется в нас мятеж страстей.

93) Самолюбие бывает родительницей неисчетных страстей. Почему, когда кто исторгнет из сердца своего самолюбие, тогда легко возьмет силу и над другими страстями, при содействии Господа. Ибо из него обыкновенно рождаются гнев, печаль, злопамятство, сластолюбие и необузданная дерзость; и побежденный им, неизбежно побеждается и прочими страстями. Самолюбием же называем мы страстное расположение и любовь к телу с исполнением плотских пожеланий.

94) Кто что любит, тот с тем непрестанно и быть желает, и отвращается от всего, что препятствует соводворяться и сообращаться с любимым предметом. Явно потому, что и Бога любящий вожделевает всегда с Ним пребывать и беседовать. Достигается же сие нами чистою молитвою. Об ней и следует нам пещись, сколько сил есть; ибо она присвояет нас Владыке нашему. Таков был тот, кто изрек: Боже, Боже мой, к Тебе утренюю, возжада Тебе душа моя (Пс. 62, 2). Ибо утренюет к Богу тот, кто, удалив ум свой от всего худого, непрерывно уязвленным бывает Божественной любовью.

95) От воздержания и смирения, как научились мы, рождается бесстрастие; а от веры — ведение; чрез них же душа преуспевает в рассудительности и любви. Божественную же, в недра свои вселившие, любовь, на крыльях чистой молитвы непрестанно востекают на самую высоту ее, дондеже достигнут в познание Сына Божия, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4, 13).

96) Деятельной добродетелью порабощается похоть и обуздывается гнев; а ведением и созерцанием окрыляется ум и, вознесшись над всем вещественным, к Богу преселяется и истинное в Нем улучает блаженство.

97) Первый наш подвиг — умалить страсти и, по силе, победить их; а второй подвиг — стяжать добродетели и не оставлять души своей пустою и недеятельной; третий же — трезвенно блюсти плоды наших добродетелей и трудов: ибо нам заповедано не только делать трудолюбно, но и хранить бодренно.

98) Да будут чресла ваша препоясана и светильницы горяща, говорит Господь (Лк. 12, 35). Доброе препоясание чресл наших, посредством которого мы делаемся хорошо приспособленными и легкими на делание, есть воздержание со смирением сердца; под воздержанием же я разумею отсечение всех страстей. А духовного светильника световодитель есть чистая молитва и совершенная любовь. Сим образом благонастроенные воистину подобны суть человекам, чающим Господа своего, которые, когда придет Он и постучит, тотчас отворят Ему, и Он, пришедши со Отцом и Святым Духом, обитель у них сотворит. И блажени раби тии, ихже пришед Господь обрящет творящих тако (Лк. 12, 36, 37).

99) Должно монаху, как сыну, от всего сердца и всем помышлением любить Бога; как рабу, благоговеинствовать пред Ним и повиноваться Ему, и со страхом и трепетом заповеди Его исполнять: духом гореть, во всеоружие Духа Святого облечену быть, на уповании получения жизни вечной упокоиваться, всё заповеданное неопустительно творить, трезвенствовать, блюсти сердце свое от помыслов худых, в помышлениях благих непрестанно совершать святое Богомыслие, каждодневно суд над собою производить относительно помыслов и дел, недостающее восполнять, а сделанным — не возноситься, называя себя рабом неключимым, должного не исполнившим, как следует, о всём Бога Всесвятого благодарить и Ему восписывать всё исправное в жизни своей, ничего совершенно не делать по тщеславию, или человекоугодию, но всё тайно делать, от единого Бога чая похвалы; прежде же всего и паче всего, в душе своей ограждену быть православной верою во все догматы Вселенской Церкви, преданные ей от Апостолов Богопроповедников и от Святых Отцов: ибо тем, которые так жительствуют, воздаяние велико — жизнь нескончаемая и обитель несокрушимая у Отца и Сына и Святого Духа, единосущного и Триипостасного Бога.

100) Конец слова, все слушай: Бога бойся и заповеди Его храни, яко сие всяк человек, говорит Екклезиаст (– 12, 20). Я, говорит, тебе в кратких словах показываю, в чем состоит путь Божий: бойся Бога и заповеди Его храни. Страх же разумеется здесь не вводный, страх мучений, но совершенный и совершенство созидающий, который обязаны мы иметь по любви к Давшему заповеди. Ибо, если мы из страха наказания не делаем грехов, явно, что если б не предлежало подвергнуться этим ужасам, то мы, имея грехолюбивое расположение, конечно делали бы их, не останавливаясь. Если же не по страху наказания, но по отвращению к самым грехам воздерживаемся от них, то действуем по любви к Владыке своему, боясь прогневать Его. Когда боимся, чтоб не опустить чего из заповеданного, то такой страх чист, потому что бывает из–за самого добра; и он очищает души наши, равносилен сущи совершенной любви. Имеющий сей страх и по нему заповеди соблюдающий, — се всяк человек, т. е. человек настоящий, как следует быть ему.

Сие ведая, будем таким страхом бояться Бога и заповеди Его блюсти, да будем совершенни и всецели, и ни в чем же лишени из добродетелей (Иак. 1, 4), имея мудрование смиренное и сердце сокрушенное, и непрестанно вознося к Господу молитву Божественного Арсения Великого: «Боже мой! Не оставь меня; ничего не сделал я пред Тобою доброго, но дай мне по благодати Твоей положить тому начало». Ибо всё спасение наше в благоутробии и человеколюбии Бога. Ему слава и держава и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Слово умозрительное

Преподобного отца нашего Феодора слово умозрительное

1. Сколь велик подвиг расторгнуть эти крепкие узы веществолюбия, освободиться от работы ему, и стяжать навык в доброделании! Воистину доблестная и мужественная потребна душа, чтоб отрешится от всего вещественного.

2. Чего же после сего искать следует, есть не очищение только от страстей: ибо это не есть еще само по себе добродетель, а только приготовление к добродетели; но к очищению недобрых навыков должно приложить и стяжание добродетелей.

3. Очищение же души есть: по части мысленной, — пременение и совершенное оставление дольных прелестных нравов, т. е. житейских забот и попечений, худых склонностей и неуместных гаданий, и загадываний; по части вожделетельной — не стремиться ни к чему вещественному, и не смотреть на чувство, но быть покорным разуму, по части раздражительной, — ни чем из приключающегося не возмущаться.

4. А после такого очищения и истребления всего, делающего силы наши не чистыми, и благоустроения их, требуется и восхождение к духовным совершенствам и обóжение: ибо уклонившемуся от зла надлежит делать благое (Пс. 33, 15). При сем отвергнуться себя должно прежде всего, и таким образом взяв крест, последовать Владыке, для достижения высшего состояния обóжения.

5. Какое же это восхождение к совершенству и обóжение? По части ума, это — совершеннейшее ведение сущего и Того, Кто выше всего сущего, сколько это доступно для человеческого естества; по части вожделения — всеконечное и непрестанное вожделение и стремление к первому добру; по части раздражения энергичнейшее и деятельнейшее движение к вожделенному, не престающее и неослабное, никакими из встречающихся прискорбностей не пресекаемое в своем поступании вперед; но неудержимо, и вспять не обращаясь, шествующее.

6. Движение души к доброму должно быть столько сильнее движения ее к худому, сколько мысленные красоты превосходят чувственные так что и попечение ее о плоти должно быть допускаемо лишь на столько, сколько это необходимо для удовлетворения ее потребностей и поддержания жизни, чтоб иначе не довести животный организм наш до насильственного расстройства. Но это установить для себя легко; в дело же произвести весьма трудно; ибо нельзя без труда искоренить устаревшие привычки души.