Сто глав - Феодор Эдесский

75) И вот еще что да не утаится от тебя, Христолюбче, — что одна страсть, нашедши в тебе себе место и укоренившись до навыка, в тот же дом приводит и прочие страсти: ибо, хотя страсти соперничают одна против другой, равно как и виновники их, бесы, но погибели нашей все согласно ищут.

76) Цвет плоти заставляющий увянуть подвигами и всякую волю ее отсекающий, — вот кто язвы Христа Господа носит на мертвенней плоти своей (Гал. 6, 17).

77) Подвижнических трудов конец — покой бесстрастия, а разнообразных утешений плоти — страсти бесчестия.

78) Не позволяй себе делом стóящим считать многолетие твоей монашеской жизни, и не будь уловлен самовосхвалением из–за долгого пребывания в пустыне и терпеливого подъятия там жестоких подвигов, но Господнее слово держи в уме, что ты всё ещё раб неключимый, и всё ещё не исполнил заповеди Владыки своего. И в самом деле, пока находимся мы в настоящей жизни, — дотоле состоим не воззванными из изгнания, но еще сидим на реках вавилонских, еще страждем под гнетом плинфоделия египетского, еще не увидели земли обетованной: так как не совлеклись еще ветхого человека, тлеющего в похотях прелестных, еще не облеклись в образ небесного, еще носим образ перстного. Итак, нет нам дороги к самопохвальбе, но плакать долженствуем мы, молясь к Могущему спасти нас от рабства горького фараона, исторгнуть из лютого тиранства его, и ввести в благую землю обетования, да обретем наконец покой во Святилище Божием, удостоясь поставленными быть одесную величествия Вышнего. Благ же сих, паче ума великих, сподобиться мы можем не от дел, которые успеем наделать в правде, но по безмерной милости Божией. Не перестанем же проливать слезы день и ночь, подражая рекшему: утрудихся воздыханием моим, измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу (Пс. 6, 7). Ибо сеющие слезами, радостью пожнут (Пс. 125, 5).

79) Далеко отгони от себя многоречивого духа, потому что в нем кроются всезлобные страсти: от него ложь, от него дерзость, от него смехотворство, срамословие, буесловие и многое другое; так что по нем верно оправдывается сказанное от многословия не избежиши греха (Прит. 10, 19). — Муж же молчаливый престол чувствия (Прит. 12, 23). Но и Господь сказал, что мы должны будем дать ответ за всякое праздное слово (Мф. 12, 36).

80) Тем, которые злословят и укоряют нас, или другим каким образом нападают на нас, не тем же отвечать получили мы заповедь, т. е. не противозлословить, и не противоукорять, а, напротив, добрые о них говорить речи и благословлять их. Ибо, когда мы мирствуем с людьми не мирными, тогда в брани, или битве, состоим с демонами; когда же с братиями состоим в неприязни и брани, тогда мирствуем с демонами, которых научены мы совершенной ненавидеть ненавистью, и непрерывную вести с ними брань.

81) Избегай словом лукавым претыкание полагать ближнему, чтоб самому не быть преткнуту от вселукавого дьявола. Ибо слушай, что вопиет Пророк: мужа кровей и льстива гнушается Господь (Пс. 5, 7), и еще: потребит Господь вся устны льстивыя, язык велеречивый (Пс. 11, 4). Равным образом, избегай и осуждать брата при падении его, чтоб не отпасть от благости и любви. Ибо кто благости и любви к брату не имеет, тот не познал Бога; ибо Бог есть любовь, как взывает Иоанн, сын громов и возлюбленный ученик Христов (1 Ин. 4, 8). — Если Христос и Спаситель всех душу Свою положил за нас, то и мы должны полагать души за братий (1 Ин. 3, 16).

82) Любовь справедливо названа матерью добродетелей, главою закона и пророков. Подымем же всякий труд, пока улучим преподобную любовь, и чрез нее исторгнемся из тиранства страстей, и на небеса взойдем, возносясь на крыльях добродетелей, и Бога узрим, сколько это доступно для человеческого естества.

83) Если Бог — любовь есть, то имеющий любовь, Бога имеет в себе. Когда же ее нет, то нет нам совершенно никакой пользы и совсем невозможно говорить, что мы любим Бога. Ибо Св. Иоанн говорит: аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть (1 Ин. 4, 20), и опять: Бога никтоже виде нигдеже: аще друг друга любим, Бог в нас пребывает, и любы Его совершенна есть в нас (1 Ин. 4, 12): отсюда явно, что любовь есть благо высшее всех благ, указанных в Писании Святом; — и нет ни одного вида добродетели, человека с Богом соводворяющей и сочетающей, которая не была бы связана с любовью и от нее не исходила, неизреченно некако ею бывая объемлема и охраняема.

84) Принимая приходящих к нам братий, не будем отягощаться тем, или почитать то пресечением безмолвия, чтоб не нарушить устава любви; не будем также приглашать их, как добро им делающие, но, паче, как сами от них приемлющие добро, и странноприимем их, как обязанные им, с мольбою и лицом радостным, как показал нам пример Патриарх Авраам. Почему и Богослов учит, говоря: чадца моя, не любим словом, ниже языком, но делом и истиною; и о сем разумеем, яко от истины есмы (1 Ин. 3, 18, 19).

85) Патриарх, избрав в постоянное себе делание странноприимство, сидел пред своею скинией и приглашал мимоходящих, всем потом без различия, нечестивым и варварам, предлагая трапезу, не раздумывая. Почему сподобился и дивного оного сотрапезования, странноприяв Ангелов и всех Владыку. Будем и мы прилежать странноприимству со всем усердием и готовностью, чтоб принять не только Ангелов, но и Самого Бога. Ибо Господь говорит: понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе (Мф. 25, 40). Всем хорошо благодетельствовать, но наипаче тем, кои не имеют, чем воздать (Лк. 14, 14).

86) Кого сердце не зазрит в нарушении заповеди Божией, или в нерадении, или в принятии вражеской мысли, тот чист сердцем и достоин услышать: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8).

87) Постараемся достигнуть того, чтоб разумно управлять чувствами, особенно, — зрением, слухом и языком, поставляя себе законом ничего ни видеть, ни слышать, ни говорить страстно, а все для пользы нашей душевной. Ибо ничто так не поползновенно на грех, как эти органы, когда они не управляются разумом; и, напротив, ничто паче их не благоприятно делу спасения, когда ими правит разум, держит их в строе и ведет, куда должно и куда хочет. Ибо когда они бесчинствуют, тогда и обоняние изнеживается, и осязание с неистовством простирается на недолжное, и бесчисленное множество страстей привходит; когда же они разумом держатся в своем чине, тогда повсюду в нас проявляются великий мир и невозмутимая тишина.

88) Как драгоценное миро, хотя заключено бывает в сосуде, но, намастив благоуханием воздух жилища, не только близко к нему, но и вдали от него стоящих исполняет приятным ощущением: так и благоухание добродетельной и Боголюбивой души, всеми чувствами телесными будучи издаваемо, всем видящим сие показывает внутрь сокрытую добродетель. Ибо кто, видя, что язык не произносит ничего неуместного и неблагопристойного, а всё такое, что полезно для слышащих, что глаза смотрят скромно, слух не принимает никаких неподобающих мелодий и речений, ноги ступают благообразно, лицо не искажается смехом, а скорее указывает на готовые излитые слезы и плач. — Кто, видя всё сие, не познает, какое обильное благоухание добродетелей заложено внутри? Почему и Спаситель говорит: тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят добрая дела ваша, и прославят Отца вашего, Иже есть на небесех (Мф. 5, 16).

89) Который путь Христос и Бог наш в Евангелии наименовал тесным и прискорбным, тот потом назвал игом благим и бременем легким (Мф. 7, 13, 14; 11, 30). Как же то и другое, кажущееся противоположным, видится в одном и том же? — Так: по свойству своему путь сей жесток и труден; а по произволению совершающих его и по надеждам благим — он вожделенен, возлюблен, и сладостен паче, нежели скорбен для душ добролюбивых. Вот, почему ты и видишь, что избравшие сей путь тесный и прискорбный, с большей готовностью идут по нему, чем по пространному и широкому. Послушай, что говорит блаженный Лука об Апостолах, как они, после биения бичами, возвратились от лица собора радуясь (Деян. 5, 40, 41). Но ведь не таково свойство бичей, не сладость и радость, а скорбь и болезнь причиняют они. Если же бичи сладостны были Христа ради, что дивного, если Его ради и другие виды злостраданий и озлоблений плоти таковыми же бывают?

90) Мучимые и в плену держимые страстями, нередко в недоумении вопрошаем мы в себе самих, — от чего претерпеваем мы это? — Ведать надлежит, что такие пленения бывают с нами по причине отступления нашего от созерцания Бога. Если же кто прилепится умом своим к Богу нашему и Владыке, то, — верен Бог, — Сам Спаситель всех избавит такую душу от всякого пленения, как говорит Пророк: предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся (Пс. 15, 8). Что же сладостнее, как иметь всегда одесную себя Господа покрывающего, ограждающего и не дающего подвигнуться? Но сподобиться сего — от нас зависит.