Перережь мое горло нежно - Майкл Бретт

Я начал соображать. Похоже, Ирма берет деньги у Кэгмена, чтобы оплачивать свое пристрастие. Я сунул шкатулку под кровать, закрыл дверь в туалет и стал ждать.

По гравию проехала машина и остановилась. Мужские и женские голоса весело переговаривались. Как я прикинул — четыре человека. Потом по веранде простучали каблучки и вошла Ирма.

Она поздоровалась с наигранной улыбкой, сказала: «привет», включила лампу на ночном столике и выключила верхний свет.

— Не люблю яркий свет, — объяснила она, — ты не против?

— Вовсе нет. Мне тоже так нравится.

Как и все наркоманки, она чувствовала бы себя лучше, надев черные очки.

Она зевнула и потянулась, четко обозначив длинную зрелую линию своей груди. Платье поднялось, обнажив полные белые бедра.

Все это было на продажу. Я подумал сколько времени понадобиться, чтобы наркотик превратил ее в отвратительную развалину.

— Я очень устала, — сказала она. — Не привыкла к работе портье.

Она прошла в ванную.

— Это так тяжело? — спросил я ее вслед. Она мыла руки. Дверь была приоткрыта.

— В общем-то не очень. Портье лежит с гриппом, какие-то вирусы или как их там… Я помогаю Кэгмену только временно.

Она закрыла дверь. Зашумела спускаемая вода.

Я развалился на постели и ждал. Она появилась в дверях ванны в одной комбинации. Сцена как из сексфильма. Я сказал:

— Будь добра, закрой наружную дверь, а то я не люблю не запертых домов.

Она захохотала, как будто я доверил ей неприличный секрет, шагнув к двери, она заперла ее на задвижку и задернула темно-зеленую штору. Потом включила проигрыватель. Составить нам компанию предстояло Синатре. Я засмеялся.

— Чем ты занимаешься детка? У тебя очень удобный матрац.

— Ты что-то торопишься, парень. — Она закурила сигарету и выпустила дым в мою сторону, чтобы дать мне понять, что может и принять мое предложение. — Как насчет холодного пива?

— Спасибо, только предлагаю это оставить на потом.

И заулыбался как можно глупее.

— Иди сюда, поболтаем немного.

— Почему бы и нет, — сказала она, устраиваясь рядом и положив руку на мое бедро. — Не знаю, почему ты мне так приглянулся, — проговорила она сахарным голосом маленькой девочки.

Потом она засмеялась.

— Кэгмен сказал, что ты хороший парень, наверное поэтому.

Она прищурилась и выражение ее лица стало выжидающим.

— Он сказал, что ты хороший парень и у тебя водятся деньжата.

— Кэгмен не все обо мне знает, — сказал я серьезно. — Мир полон всяких неожиданностей. Ты-то должна это хорошо знать.

Она с удивлением посмотрела на меня.

— Я прекрасно обойдусь и без неожиданностей. Каждый раз, когда это со мной случается, я оказываюсь в грязи.

Я похлопал ее по плечу, потом схватил ее запястье, а другую руку сунул под кровать. Я показал ей шкатулку и бросил ее на пол.

— Ты попала в беду Ирма. Я тебя арестую за хранение наркотиков.

Она недоверчиво замигала, а потом выражение ее лица изменилось. Она побелела и стала похожа на разъяренного зверя, когда попыталась вырвать руку.

— Проклятый легавый! Ах, ты грязный вонючий шпик! — кричала она, пытаясь ударить меня коленом. Ее свободная рука со скрюченными пальцами метнулась к моему лицу. Тогда я поймал ее за оба запястья, она стала дико мотать головой, пытаясь укусить меня. Судорогой пронзило ее тело, все малые мышцы были напряжены.

Я уперся локтем ей в лицо. Она набрала воздух для нового вопля, когда я сказал:

— Заткнись! Заставь меня еще повозиться с тобой, и я пошлю тебя годика на три проветриться в тюрьму. Ну-ка успокойся! Себе же делаешь хуже. У тебя есть шанс выкрутиться, если ты мне поможешь. Не будь ребенком, Ирма. За год на территории тюремной фермы у тебя здорово огрубеют руки. Будь умницей, если, не хочешь попасть в тюрьму.

Она посмотрела на меня долгим взглядом.

— Отпусти руки, и дай мне сигарету.

Она села потянулась за пачкой и закурила глубоко затягиваясь. Все кончилось, все было позади.

— Мне всегда не везет. Кэгмен должно быть спятил, если все вам выложил. А мне-то сказал, чтобы я за вами присматривала. Так и сказал, дурак безмозглый. Нет, надо же, — удивилась она, — он мне поручил присматривать за копом.

Она покачала головой и жалобно сказала:

— Я получаю от жизни одни пинки.

— И это говорит такая хорошенькая девушка! Только не упрямься и мы с тобой поладим.

Она неправильно меня поняла. Глаза ее потемнели, потом она рывком схватила комбинацию, рывком стянула ее с себя и предстала передо мной совершенно голой.

Ее тело было стройным и крепким, а следы уколов на бедрах почти не заметны. Она приподняла рукой свои большие груди, как бы предлагая их.

— Ну, давай, — прошептала она, — иди ко мне.

— В другой раз, как-нибудь. Все, что мне сейчас от тебя нужно, это кое-какие сведения.

— Это еще что? Я в жизни еще не встречала легавого, которому можно было верить.

— Ты видела Лингла и девушку, которая с ним была. Что она тут делала? Я хочу знать о них все.

— Иди к черту! У тебя была возможность, коп. Ты не знаешь, от чего отказываешься.

Поговори с такой. Если бы я переспал с ней, она наверное скорее бы поверила, что я сдержу слово и отпущу ее. Но теперь она сомневалась.

— Прибереги это для других, — сказал я.

— Никогда мне не везло с мужчинами. Все вы одинаковые, вам бы только урвать, что можно.

— Вспомни Лингла и женщину, которая была с ним. Ты скажешь мне все, что я хочу знать и немедленно. Хватит с меня этих уверток.

— Что будет, если я расскажу?

Я поднял шкатулку с пола и показал ей.

— Я ничего не видел. Уеду отсюда и все.

— Как я узнаю, что вы меня не обманываете? Нет худших мошенников, чем копы. Я вас не знаю. Как я могу вам верить?

— Этого не требуется. Просто у тебя нет выбора. Ты меня не интересуешь. Мне нужна та женщина и Лингл.

— Врете! — злобно сказала она.

— Если ты снова попадешь туда, то там и сгниешь.

Я блефовал, но по отчаянию, мелькнувшему в ее глазах, понял, что угадал. Она уже побывала в тюрьме.

Ирма облизала губы…

— Я не знаю, куда она девалась, — сказала она тупо. — Они уехали сразу же, как только избили Лингла.

— Что они здесь делали?

— Вы обещаете, что отпустите меня?

Я кивнул.

— Кэгмен меня убьет, мне нужно сматываться отсюда, — сказала она шепотом скорее себе, чем мне, как будто боясь, что ее подслушают.

— У тебя не так уж много вещей. Соберешься за десять минут. Что они здесь делали?

— Ничего, развлекались. Они кололись оба.

— Откуда ты знаешь?

— Я узнаю наркоманов с первого взгляда.

— Она приводила кого-нибудь к себе, когда Лингла не было?

Она едко рассмеялась.

— Нет. Еще нет, но это только дело времени. Когда у них кончатся деньги, она начнет продаваться.

— Чем собственно занимался Лингл?

— Я ничего о нем не знаю. Разве что то, что он колется также, как и она. Кэгмен это знает и сдирал с них лишние полсотни в неделю.

— Кэгмен снабжал их?

— Нет. Он тертый калач и в такие дела не вмешивается. Он только знает, кто чем занимается и заставляет платить.

— А Лингл? Ты ведь с ним наверное разговаривала? Что это за тип?

— Он ни разу, со мной не заговаривал. Честное слово! Клянусь!

— Где его регистрационная карточка?

— Вторая полка сверху в шкафу за стойкой. Я ее там однажды видела.

Ее глаза светились желанием убедить меня в своей готовности помочь.

— Кто сейчас в конторе?

— Ночной сторож — портье.

Я направился к двери.

— Дайте мне десять минут. Мне нужно собрать вещи. Дайте мне шанс, ну будьте хорошим, — умоляла она.

Она собирала вещи как сумасшедшая, набросала платья в два чемодана и с трудом закрыла их. Потом жадно посмотрела на шкатулку.

Я отошел к окну и стал любоваться свалкой. Легко осудить наркомана, это дает ощущение превосходства, чувствуешь себя чище. Но в этом не больше смысла, чем осуждать диабетика или депрессивного маньяка. Лечение бывает длительным. Это болезнь.

Когда я обернулся, шкатулка исчезла, запакованная с другими вещами. Отобрав ее, я бы ничего не изменил в ее жизни. Она была бы даже способна на убийство, чтобы раздобыть наркотик.

Она бросила чемодан на заднее сиденье облупленного «Корвета», уселась сама и отъехала, ни разу не оглянувшись.

Машина прошуршала по гравию, потом выбралась на шоссе и унеслась прочь.

Глава 4

Я вышел в темную безветренную ночь. Широкий ясный месяц и понятия не имел о шприцах и убегающих наркоманах. Я подъехал к конторе и вышел, не выключая мотора.

Ночной портье был сутулым человеком с полоской песчаного цвета волос поперек темени, одетый в ярко — голубой костюм.

Он старательно осмотрел меня с ног до головы.